Днд

Вальчиховская - сложноустроенная женщина. Грустная, начитанная, робкая. Краснеет по любому поводу. Стыдится за себя и других. Тайком пускает слезу. И уступает, уступает, уступает…Этому - свою очередь, этой - своё личное время, этим - своё жизненное пространство. Хотите что-нибудь у неё забрать? Берите! Она покраснеет и отдаст.
А мимо Тропининой - бегите рысцой. И крепко прижимайте своё к животу. Крепче! Ещё крепче! Не оборачивайтесь! Обернётесь, когда окажетесь на безопасном расстоянии от этой бурливой, активной женщины, которая всё в жизни успевает, всё умеет и всё знает. И силком делится своими знаниями с окружающей средой.
И как часто случается в жизни: эти две - великолепно сосуществуют, хоть и не подруги. Сидят в одном кабинете, стол в стол, и чертят похожие конструкции. Вальчиховская единственная не попросила руководство изолировать её от Бурливой, а Тропинина, одна в отделе, не вынуждает Стыдливую вытирать платком глаза.

Обеденный перерыв подходил к концу, наполненный божественными Вальчиховскими котлетами с чесночком и познавательным экскурсом Тропининой в мир высокой кулинарии, практическое столкновение с которой состоялось у той в первый и последний раз в шестом классе на уроке труда при варке картофеля в мундирах. Неожиданно в кабинет вошёл начальник отдела и с извиняющимся выражением лица положил перед каждой конструкторшей по красной повязке с суровой белой аббревиатурой – ДНД.
Стыдливая заплакала и покорно нацепила повязку на правую руку, с тоской подумав о некормленых детях, незаконченной халтурке и невыгулянном псе. Бурливая громко заверещала о том, что она не нанималась подбирать по ночам местных пьяниц и всю оставшуюся часть рабочего дня - колотилась по коридорам Бюро с чудовищными проклятиями начальства. Перед самым концом смены она назвала товарку размазнёй, но всё же повязала красную полоску на левую руку.
Но в вечернем парке дружинницам неожиданно понравилось. Прохладный свежий воздух, запах прелой листвы, уютный свет фонарей и мирно прогуливающиеся люди располагали к небыстрой ходьбе в ногу и приятной беседе. Ни разу не побывавшая замужем Тропинина, наставляла Вальчиховскую, как влиять на мужа, воспитывать отпрысков и уживаться со свекровью. Между указаниями она называла начальника сволочью, но поправляла повязку на рукаве с гордостью и то и дело щупала блестящий свисток в кармане. Стыдливая согласно кивала и улыбалась в хорошем настроении. За три с половиной часа рейда - ей ни разу не захотелось плакать.

Время дежурства подходило к концу. Осталось пройтись по боковой опустевшей аллее, в самом конце которой, коллеги приметили разнузданную парочку. Девушка сидела на коленях у юноши, а тот запустил ей руку под юбку и целовал шею. Бурливая дунула в свисток, но тот лишь хрипло чихнул.
- Дай я! - с неожиданной энергичностью Стыдливая вырвала металлического помощника нравственности, и тот заверещал, как оглашенный, под её воздушным напором.
Парочка прервала свой увлекательный досуг, обернулась к дружинницам и цинично рассмеялась на два голоса. Вальчиховская дунула сильнее и строгим шагом направилась к скамейке разврата. Молодёжь, не прекращая смеяться, скрылась в кустах. Тихоня перешла на бег и не обращая внимания на тропининские окрики: ,,Ты сошла с ума! Немедленно остановись!,, ,врезалась всем телом в густую посадку, обуреваемая одним единственным желанием: догнать.
- Вжиииик, вжиииик! – заскользили многочисленные стрелки по единственным приличным колготкам.
- Хряк, хряк! – запросил пощады один из каблуков.
- Пемц, Пемц!- попрощались в полёте две верхние пуговицы с родным пальто.
Но Вальчиховскую это не только не остановило, а даже раззадорило: догнать и наказать!
Нарушители сверкали впереди молодыми конечностями. Стыдливая ломилась вслед за ними, не разбирая дороги. Спотыкаясь о камни, подворачиваясь на ямках, расталкивая ветки…ни на секунду не прекращая свистеть…расхристанная, грязная, с развевающимися космами, она выскочила вслед за парочкой к проезжей части и с горькой досадой увидела, что опоздала лишь на несколько секунд. Беглецы поймали частника, прытко вскочили в машину и с визгом колёс отъехали от парка. Девица высунулась полуголой грудью в окно и с задором крикнула:
- Жабааааааа!
Вальчиховская заплакала.

Чуть позже, отчищая её пальто от грязи и выбирая из волос листики, Тропинина опасливо заглядывала в зарёванное лицо и недоумевала:
- Нюся! Что это с тобой было?
Вальчиховская молчала, пунцовая то ли от стыда, то ли от погони.
А на утро решительно пошла к руководству с заявлением.
 О вступлении в регулярные члены Добровольной Народной Дружины.