Любовный роман Полюбите понедельник

Объем – 12 а/л


Хотя подруги не так уж и молоды – им хорошо за тридцать – но одна не оставляет надежды родить, наконец, ребенка, вторая мечтает найти любимого и любящего мужчину, а третья – получить опору в жизни и, заодно, отца сыну-подростку.
Задачи – не из арифметики. У каждой из героинь свой путь. Удастся ли им достичь своей сокровенной цели и обрести душевное равновесие?





Любовь окрыляет. Но как с нею тяжело...
А без нее – бессмысленно!




Глава 14. МИЛА

Сестру Милы звали Лерой, ее мужа – Валей. На самом деле они были, соответственно, Валерия и Валерий. Просто каждый из своего имени взял ту часть, которая была ему ближе по складу характера. Лера работала бухгалтером в одной небольшой фирме, а Валя – охранником там же.
Начало июня было на редкость жарким. В Москве при двадцати шести градусах была душегубка. А в ста двадцати километрах от Москвы, среди березовых рощ и рядом с водой – вполне терпимо, даже, можно сказать – относительная благодать.
Лера предложила Миле одну из двух комнат в летнем домике. Гостья выбрала ту, под окнами которой стояли большие качели. Для Милы была декларирована полная свобода. На "остальной территории" дачи господствовал Лерин авторитарный режим.
Валя, чтобы не усложнять себе жизнь, во всем с женой соглашался, но особо "ездить" на себе не давал, ”прячась ” то за бутылку пива, то за телевизор с диваном, то за рыбалку.
Первый день Мила провела на речке, на качелях, периодически наведываясь в душ. Она взяла с собой из Москвы книжку, но читать пока не хотелось. Женщина наслаждалась природой, погодой, свободой и бездельем.
Вечером, после заката, когда жара спала, Лера предложила сестре ”экскурсию” по поселку. Мила с радостью согласилась. Улиц было две: Песчаная и их – Тенистая. Мила рассматривала дачные постройки и цветники, если обзор не был загорожен густым кустарником, предусмотрительно высаженным хозяевами вдоль забора. Лера рассказывала о дачниках - про кого что знала, точнее – сплетничала. Через полчаса женщины сделали полный круг и подошли к их калитке. Хозяйка дачи, кивая на новый дом с большими окнами, стоящий в глубине участка напротив их дома, понизив голос, произнесла:
- А это – самый красивый дом и самый загадочный.
- Почему?
- Здесь жила бабулька – Марья Ивановна. Но тогда это была холупка. Три года назад старушка умерла.
Мила приготовилась услышать какую-нибудь "страшилку", но все оказалось намного прозаичнее.
- То ли ее родственники эту домушку кому-то продали, то ли сами стали перестраивать – не знаю. Только нагнали сюда рабочих, строительную технику и за один сезон – в прошлом году - отгрохали этот особняк. Нас, конечно, они летнего отдыха лишили. Слава богу, еще, что все строительные машины заезжали к ним не с нашей улицы, а в объезд - по лесной дороге. У них участок огромный – сорок соток – не то, что у нас – по семь, - в Лерином голосе чувствовалась зависть. - Задние ворота выходят прямо в лес...
Мила рассматривала дом. Его и вправду хотелось назвать особняком. Он стоял буквой ”П” к улице. Справа и слева – флигели, о назначении которых можно было только фантазировать. Полуподвальный этаж облицован камнем, первый и второй – обшиты темно-золотистой "вагонкой", которая даже в сумерках излучала теплый свет. Второй этаж с роскошной мансардой был достоин восхищения. Большая лужайка перед домом зеленела качественной газонной травой.
- Да, симпатичный домик, - сказала Мила.
- Говорят, у них тут полный набор удовольствий, - с жаром продолжала сестра, - и потолок на втором этаже с окнами в небо, и баня с бассейном, и гараж - на несколько машин. Туалета и душа на улице, как у нас, у них нет. Все – в доме и на каждом этаже. А уж внутренняя отделка... С весны, как говорят соседи, дом выставлен на продажу. Но пока что-то никто его не купил, - ехидно добавила Лера. – Хотела бы я посмотреть на буржуев, которые здесь поселятся! Подозреваю, что они нас, простых дачников ”в упор” не будут видеть, - завистница еще немного поохала, поахала, и женщины пошли домой.
...Мила засыпала и думала, что первый день отдыха прошел вполне удачно.

Утром, гостья застала сестру в парнике: она поливала огуречные грядки. Мила предложила свою помощь. Лера с готовностью уступила лейку.
- А у меня – перекур, - объявила она и ушла.
...Мила с любовью окучивала огурчики, пропалывала, поливала теплой водой, опять окучивала. Кустики были зелеными и наивными – вылез только четвертый листик. В женщине жила неизрасходованная любовь к детям – пусть даже – к детям огурцов. Сестра периодически заглядывала к ней в парник, удивляясь, что это Мила так долго возится, и потешалась над ней:
- Ты еще расцелуй каждого!
...Вторую половину дня Мила провела на речке. Накупалась на мелководье, хотя вода еще недостаточно прогрелась, и сама не заметила, как переусердствовала в загорании. Вечером пришлось мазать специальной мазью плечи и спину. Женщину слегка знобило, и когда она легла в постель и закрыла глаза - зашумело в ушах. В засыпающем сознании мелькали солнечные блики, пахло цветущим клевером, и журчала речка, убаюкивая: ”Жур-жур-жур”…
...А на третий день начались Милины приключения. Утро было спокойным. После завтрака сестры дремали в шезлонгах, Лера – на солнце, Мила – в тенечке. Валя ушел на рыбалку.
У Леры детей не было. Да она их и не хотела. Миле все время казалось, что сестра по какой-то причине не может родить, и ее ”нехотение” – просто поза – средство защиты от "общественного мнения" – разных сочувствующих и любопытствующих.
Лера, будучи на три года старше Милы, вообразила себе, что у бессемейной сестры проблемы в личной жизни - от недостатка житейского опыта. И решила поучить ее некоторым премудростям, обрушив на нее свой ”педагогический дар”.
- Дети – это зло, - "на полном серьезе" утверждала она. – Если я надела новые колготы или светлую юбку, и в противоположную от меня дверь автобуса войдет маленький ребенок, то он умудрится именно мне наступить на ногу, порвать колготы или испачкать мороженым мою одежду...
Мила сначала не верила, что так относиться к детям может нормальный взрослый человек. Потом она спорила с Лерой, убеждала, что дети – это наше продолжение, наша отдушина, наша опора в старости, в конце концов. Но сестра была непреклонна, и на Милины доводы у нее были свои аргументы:
- От беременностей и родов бывают всякие осложнения. Лично у меня вообще нет столько здоровья, чтобы родить, кормить, ночей не спать, лечить, обстирывать. На себя бы сил хватило! А этот спиногрыз - в результате - сволочью вырастет и всю старость мне испоганит? Нет! Мне такого сомнительного удовольствия не надо! И ты правильно сделала, что до сих пор не обзавелась. А представь на минутку, родилась бы у тебя, к примеру, двойня, ушел бы муж, и осталась бы ты с двумя - наперевес!
На этот раз Мила не выдержала общения с Лерой и для обретения душевного равновесия решила погулять по ближнему лесу. Был вечер воскресенья. Солнце еще не село. Часть дачников разъехалась, другие поливали свои огороды. В лесу Мила была одна. Вот где - свобода! Чтобы не заблудиться, женщина, на всякий случай, приметила, что, когда она входила в лес, солнце светило ей в правую лопатку, значит - выходить надо, чтобы оно светило в левую грудь. И смело пошла по тропинке.
Тропинка вилась, раздваивалась, исчезала, появлялась... Когда примерно через полчаса Мила решила повернуть к дому, она поискала глазами солнце и увидела, что все небо - в серой пелене. Где небесное светило? Не понятно! Женщина решила не терять присутствия духа и прислушалась. Слева, не так далеко, лаяла собака. Мила предположила, что там, наверное, какое-то жилье, может, даже их дачный поселок, и пошла на собачий лай. И окончательно заблудилась. Она забрела в валежник. Лай стих. К тому же начало активно смеркаться, и стал накрапывать дождик. Мила запаниковала. Она села на пенек и обхватила голову руками. Что делать? ...Через некоторое время ей пришла в голову "трезвая" мысль: ”Поскольку, как известно, случайностей не бывает, а все происходящее имеет свой смысл - просто для нее он пока скрыт, - то и это ее блуждание по лесу – неспроста.” Стало даже интересно. Женщина встала с пенька и вдруг увидела за кустами, между деревьями копешку сена. Она подошла ближе: на небольшой опушке маленьких стожков оказалось три.
- Раз кто-то сено накосил, значит, и вывозить как-то будет, - она обошла по периметру обкошенный лужок и увидела едва заметную колею. Через двадцать метров колея вывела ее к броду. За бродом колея была более четкой, и даже впереди послышался звук работающего трактора!
Пойду по колее, - решила Мила, поскольку других вариантов все равно не было. Она глубоко вдохнула и шагнула в воду, не снимая кроссовок и джинсов. Успешно ”форсировав” речку и замочив джинсы только по колено, путешественница через пять минут вышла из леса. Она увидела удаляющийся трактор и со всех ног рванула за ним. Когда уже почти совсем догнала – оказалось, что он подъехал к другому – разъезженному – броду, на котором застряла серая "Вольво". Внутри машины спокойно сидела маленькая черноволосая девчушка с розовыми бантами. Bp трактора выпрыгнул приличного вида мужчина лет пятидесяти. Он был крупным, темноволосым с проседью и приятными чертами лица.
- Добрый вечер! Вы здесь гуляете? Вот – незадача со мной приключилась – застрял! Хорошо, хоть Нюта у меня самостоятельная, согласилась одна в запертой машине посидеть. – Все это он говорил, не дожидаясь Милиного ответа.
Женщина хотела вставить пару слов про то, что она заблудилась, и как же она рада, что их встретила, но поняла, что ее слова сейчас будут не к месту. Незнакомец достал из багажника своей машины трос и ловко прикрепил один его конец к трактору, другой – к "Вольво".
- Вы машину водите? – спросил он у Милы.
- Нет.
- Ну, тогда просто руль подержать сможете?
- Смогу.
- Садитесь, пожалуйста, в машину.
Мила - уже легко - вошла второй раз в воду в кроссовках, подошла к машине и открыла дверь. На нее с заднего сидения удивленными черными глазами уставился замечательный "самостоятельный" ребенок лет пяти-шести.
- Ты кто? – спросила девочка.
- Я – Мила, - сказала Мила, занося ногу в кроссовке со стекающей с нее водой в салон. – Какая ты умница, сидишь спокойно. Не мешаешь папе. А как тебя зовут? Папа сказал: ”Нюта” или мне послышалось?
- Ну, да, Аня. Но папе больше нравится Нюта-Анюта. А моего папу зовут Андрей.
- Какой развитый ребенок! - с одобрением подумала Мила. - И совершенно нет комплекса общения с незнакомым человеком! И дикция достаточно четкая. Молодцы родители!
- Девочки, потом будете разговаривать, когда выедем. - Мужчина подошел к машине, наклонился над открытой Милиной дверью, включил ближний свет, что-то еще проверил.
- Ага, все в порядке. Вы вот так руль держите. Я трактором потяну, вы не пугайтесь, когда машина дернется. На дорогу вас вытяну и все. Договорились? Вас как зовут? – с некоторым запозданием спросил он.
- Мила, а вас - Андрей?
Мужчина сначала опешил, потом взглянул на Нюту, улыбнулся и кивнул Миле.
...Трактор медленно двинулся вперед, трос натянулся, и машина послушно выбралась из реки.
- Ура! – закричали Нюта с Милой. Девочка захлопала в ладоши. Андрей спрыгнул с трактора, отцепил трос и подошел к машине, вытирая руки тряпкой:
- Тракторист, хоть и в стельку пьяный, но добрый парень – разрешил трактор здесь оставить. Он его завтра сам заберет.
Мила вылезла из машины. Уже прилично стемнело. Хозяин машины усаживался за руль.
- Огромное вам спасибо, девушка! Вы из какого-то дачного поселка или из деревни? Могу вас подбросить, а то по лесу сейчас гулять - темновато.
- Да я заблудилась! – наконец Миле представилась возможность поделиться своими эмоциями. - К счастью, на вас вышла! И где теперь дачный поселок ”Заречье” – не представляю!
- Зато я представляю! – рассмеялся Андрей. - Мы туда и едем. Садитесь, здесь совсем близко.
Мила обрадовалась и забралась к Нюте на заднее сиденье. "Вольво" аккуратно поехала по раздолбанной проселочной дороге. К участкам подъехали через десять минут. За это время Мила узнала, что Андрей "специально взял два дня отпуска, чтобы приобрести недвижимость". Что направляются они "к Валентине Петровне, которая живет на Песчаной улице. Договорились у нее переночевать и завтра с утра ехать в райцентр к нотариусу - оформлять покупку дачи. А сам дом – в другом конце поселка – на Тенистой улице..."
- Наш дом – самый красивый, - похвалилась Нюта.
- И я живу на Тенистой улице. Как раз, напротив нас особняк продается, с мансардой. А номер дома у вас какой?
- Десятый.
- Так мы с вами – соседи! – обрадовалась Мила, но тут же сникла. – Правда, я – всего на недельку. Я тут – в гостях.
...На развилке двух улиц Андрей остановил машину. Мила попросила ее высадить – она уже не заблудится, дойдет сама.
- Теперь вам – направо – на Песчаную, а мне – налево – на Тенистую.
Новые знакомые попрощались:
- Спокойной ночи!
- До встречи, если получится.
Получилось. Через сорок минут.
...Мила пришла домой, переоделась в сухое и сидела с Лерой на терраске. Гостья в двух словах уже рассказала хозяйке, как заблудилась и вышла по колее, через брод, из леса. Как ее подвез приятный мужчина с девочкой. Сестра усадила "непутеху" пить чай и попутно возмущалась:
- Как можно так легкомысленно себя вести?! Тебе просто повезло, что в такое время ты кого-то встретила. Могла бы и сейчас на пеньке сидеть и филинов пугать.
Мила содрогнулась от такой живописной картины.
Скрипнула калитка. Женщины переглянулись. И через мгновение на пороге терраски появились Андрей с Нютой. Девочка держала папу за руку. Она увидела Милу и улыбнулась ей.
- Добрый вечер! – сказал Андрей Лере и обратился к Миле. – Вы уж извините, но, кроме вас, Милочка, мы, получается, тут никого больше не знаем.
- Лер, познакомься - это – мои спасители – Андрей и Нюта.
Сестра настороженно кивнула.
- Представляете, - у Валентины Петровны темно, и дом заперт! Я кинулся к соседям. А они говорят, что ее увезла "скорая" в райцентр. Более подробно – никто не в курсе. Ну что тут делать?! Переночевать где-то надо! Я-то могу в машине, а вот Нюту хотелось бы.. А завтра я в больницу съезжу, все разузнаю.
Андрей и Мила с надеждой посмотрели на Леру. А у нее был вид, говорящий:
- А я-то тут при чем?
Повисла неловкая пауза. Из избы в терраску, потягиваясь и кряхтя, вышел Валя.
- А я слышу, у нас гости, - он приветливо кивнул Андрею. Мужчины обменялись рукопожатием.
- Валя.
- Андрей.
- А тебя, красавица, как зовут? – Валя протянул руку, чтобы погладить девочку по головке.
- Нюта, - ответила она, извернувшись от протянутой руки и прижавшись к папиной ноге.
- Валя, я ничего не понимаю, - Лера решила спрятаться за "широкую спину" мужа, - Какая-то Валентина Петровна попала в больницу, и Милины новые друзья – она час назад с ними познакомилась - просятся к нам ночевать.
Миле было очень неловко в создавшейся ситуации, она видела, как от слов Леры омрачилось лицо Андрея.
- Лерочка, Андрей покупает у Валентины Петровны дом напротив вас. Это – ваши будущие соседи! – заступилась за папу с дочкой Мила.
- Да я заплачу, вы не сомневайтесь, - дополнил свою просьбу Андрей.
Два последних аргумента однозначно подействовали на хозяйку дачи. Она поменяла выражение лица.
- Вы в терраску проходите. Что же вы на пороге стоите? – Женщина усадила гостей на диван. – Лера, - представилась она кокетливо. А это – Валя – мой муж. Скажите, Андрей, вы уже купили этот дом?
- Юридически – еще нет. Но задаток я отдал. Мы с Валентиной Петровной договорились, что она к сегодняшнему дню все местные бюрократические конторы пройдет: землемеров, БТИ, налоговую – он замялся - там еще куча всего. И завтра с утра мы с ней должны были ехать в райцентр к нотариусу – на заключительный этап. А, поскольку, везде ужасные очереди, Валентина Петровна уговорила меня приехать в воскресенье, переночевать у нее, что бы в понедельник наверняка все успеть оформить. А вон как получилось.., - он развел руками.
Лера сочувствующе ему кивала.
- Конечно, Андрей, я по-соседски, вам помогу. Небольшая комната в летнем домике вас устроит? И кухня с холодильником, умывальником и газовой плитой там есть. Правда, все остальные "удобства" – на улице. Не как в вашем будущем дворце, - она как-то по-подхалимски засмеялась.
Андрей в знак признательности прижал руки к груди.
- Огромное вам спасибо! Я так и думал, что Милины родственники – душевные люди.
Лера взглянула на сестру и хмыкнула.
- Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, - хозяйка первая вышла из терраски во двор. За ней потянулись по садовой дорожке все остальные. Летний домик белел в дальнем углу сада.
...Андрей высказал полнейшее удовлетворение "предоставленными апартаментами". Нюта сразу, с порога, запрыгнула на небольшую кушетку, стоящую напротив дивана:
- Чур, это – мое место!
- Если хотите, Андрей, можете сходить в душ. Только вода, уже, наверное, остыла. – Лера, наконец, взяла на себя роль радушной хозяйки. – Валя, как ты думаешь, поместится их машина у нас во дворе?
- Конечно, поместится! Надо запарковать, и можно спать спокойно. А то вдруг трактор по улице поедет. Мало ли... Тут трактористы такие бывают - в разном состоянии, – дипломатично закончил Валя.
- Верю, верю, - засмеялся Андрей, - недавно я у такого – ”в разном состоянии” трактор взаймы брал, когда машину из реки вытаскивал.
Валя помог Андрею поставить машину во двор и перенести из нее вещи в домик.
Мила, накинув куртку, сидела на качелях. Она слышала, как Андрей поставил на плиту чайник, хлопал дверцей холодильника. Из деликатности не хотелось им мешать. Пусть устраиваются, обживаются, ужинают. До качелей доносился негромкий смех Андрея и голосок Нюты. Детский голос звучал не с капризными нотками, что было бы естественно для этого времени суток и возраста девочки.
- Папочка, ты устал, дай я – сама! - донеслось до Милы.
...В саду было темно, только из двери кухни на дорожку падала полоска света. Женщина тихонько покачивалась на качелях, отталкиваясь одной ногой от земли.
- Надо же, какая девочка самостоятельная, спокойная. Это, конечно, заслуга родителей. Где, интересно, ее мама? А какой Андрей.., - она поискала соответствующее восторженное определение ему – хороший и надежный! Повезло его жене. Я бы не отказалась от такого мужа и такого ребенка… Но ни дачи, ни мужа, ни ребенка у меня нет, а есть только возраст – еще немного и пятый десяток пойдет. – Мила чуть не расплакалась от жалости к себе. Сразу как-то зазнобило, комары зазвенели над ухом. Стало неуютно на качелях. Голоса Андрея и Нюты стихли. Бетонная дорожка серела в черноте сада. Женщина встала с качелей, шмыгая носом и не поднимая головы, побрела в свою комнату. Вдруг на нее налетел кто-то большой. Мила головой ткнулась в грудь Андрея. Оба от неожиданности вскрикнули, узнали друг друга и рассмеялись.
- А я пошел на разведку, - смущенно сказал мужчина. – Где тут у вас ”удобства”? Такая темень! Жаль, фонарик не догадался прихватить из Москвы… Не ожидал вас увидеть. Извините, что напугал.
- Ничего страшного. У меня есть фонарик, пойдемте, я вам его дам. - Мила подвела нового жильца к своей двери. – Мы же с вами – соседи, просто входы сделаны с разных торцов домика, а кухня – посередине. Вы завтра на свету все осмотрите, здесь довольно уютно.
Она дала Андрею фонарик.
- Видите, во-он там сарай, - женщина показала рукой, - справа от него – душ, а слева – туалет. Нюту, наверное, тоже надо... на сон грядущий…
- Она уже спит.
-Ну, спокойной ночи!
- Спокойной ночи! Спасибо вам еще раз!

...Мила никак не могла уснуть. Видно, стрессы этого вечера не давали покоя. Ворочалась, ворочалась... и решила прогуляться в туалет – может, поможет. Свет зажигать не стала. На ночную рубашку накинула куртку. Вышла в сад. Тепло. Цыкады орут, соловьи сводят с ума своих возлюбленных соловьих, звезды...
...Когда она возвращалась к домику, заметила темный силуэт на качелях и красный огонек сигареты. Андрей посветил на женщину фонариком.
- Не надо, вы меня слепите, и вообще – не смотрите, - смутилась Мила, запахивая куртку.
Он еще мгновение посветил и выключил фонарик.
- Что-то не спится.. И вам – я смотрю?
- Если вы немного подвинетесь, я с вами посижу. Вы – не против?
Андрей пересел с середины качелей в левый край, Мила села - в правый. Он протянул ей пачку сигарет.
- Курите?
- Нет. Как-то не понимаю смысла... Андрей, я хотела у вас спросить, зачем вы такую маленькую дочку с собой потащили. Ведь не на отдых же приехали, а по делам. Торчали бы завтра по очередям в этих конторах. А она?
- Да она привыкла. Нюта, как я смеюсь, ведет салонный образ жизни – в смысле – в салоне моей машины много времени проводит. Мне ее оставить не с кем. Ну, беби-ситтеры, конечно, есть, даже целый штат, - он улыбнулся, - но она по мне скучает. И, когда я не на работе, стараюсь быть с ней.
- Странно, а как же мать?
Андрей глубоко вздохнул, затягиваясь. Выдохнул струю дыма себе под ноги.
- Ее мама умерла, даже не увидев дочь. Умерла родами. У нас поздний ребенок получился. Марине сорок два было. – Мужчина помолчал, потом откинулся на спинку качелей. – Анюте уже пять. А я – сумасшедший папаша, - он улыбнулся, - не могу объективно оценивать собственного ребенка. Мне кажется, что у меня очень красивая, на редкость разумная и самостоятельная дочь.
- Действительно, у вас очень хорошая девочка.
Андрей тихонько засмеялся:
- Я ей однажды, ей богу, в шутку, сказал, что дети нужны для того, чтобы заботиться о своих родителях. А она, оказывается, это так серьезно восприняла, что постоянно придумывает способы проявить обо мне заботу. Вот сегодня мы с ней вечером пили чай. Вижу - засыпает на ходу, но говорит: ” Папа, ты устал. Я сама чашки помою.”
Она и до умывальника-то не достает. Так залезла на табуретку! Ну, прямо, маленькая женщина! Я так ее люблю! Мне кажется, таких детей, как она, больше нет на свете. А у вас есть дети?
- Нет, не получилось как-то, хотя я очень хотела.
- Очень жаль, я вам сочувствую... Хотя, какие ваши годы! Еще успеете.
- Как он мил, - подумала женщина. – Интересно, сколько же лет он мне дал. Правда, видел он меня, в основном, в сумерках, да при неярком свете на терраске. Вот завтра на свету одумается и заберет свои слова обратно.
Вдруг послышался приглушенный детский плач. Андрей вскочил, затушил сигарету.
- Нюта! Что-то приснилось, наверное... Я пойду.
Не успела Мила дойти до двери своей комнаты, как прибежал Андрей и схватил ее за руку:
- Скорее! Помогите! Она задыхается!
Мила побежала вместе с ним. Нюту было не узнать. Ее лицо опухло. Вместо глаз – щелочки, из которых текут слезы. Девочка сидела на кушетке, двумя руками держась за шею. Из открытого рта доносились хрипы и всхлипы:
- П-папа… п-папочка…
У обезумевшего отца волосы стояли дыбом, он беспомощно гладил дочь по плечу. Мила взяла себя в руки. Потрогала лоб Нюты – температуры нет.
- Сейчас, маленькая, все будет хорошо. – Она повернулась к Андрею, - очень похоже, что у нее аллергическая реакция на какие-нибудь цветущие растения. Такое раньше бывало?
- Нет, первый раз. Ужас какой! Что делать?!
- Спокойно! Нужен супрастин или что-то в этом роде. Я сейчас посмотрю в аптечке на кухне, по-моему, я его там видела.
Мила прибежала с лекарством и стаканом воды. Бедный ребенок с трудом проглотил горькую таблетку и продолжал хрипеть.
Андрей сидел на стуле, рядом с кушеткой и в почти невменяемом состоянии блуждал взглядом по дочери и Миле.
- Сейчас все пройдет, все будет хорошо, - говорила женщина, убаюкивая и гладя по головке ребенка.
У Андрея от напряжения и страха были вытаращены глаза. В них стояли слезы.
- Когда же это пройдет? Это пройдет? Пройдет? Когда?
- Папе самому не помешало бы лекарство – успокоительное, - подумала Мила.
Девочка, измученная и напуганная удушьем, положила голову на колени Миле, сидящей у нее в изголовье, и постепенно задремала, продолжая тяжело дышать. Взрослые сидели, боясь пошевельнуться, чтобы не разбудить малышку, и не спускали с нее глаз. Через полчаса отечность спала. Мила настояла, чтобы разбудить ребенка и дать выпить еще полтаблетки. Сонная Нюта подчинилась, проглотила лекарство и тут же уснула, не успев донести голову до подушки. Еще через полчаса спящий ребенок задышал ровно и без хрипов. Женщина со вздохом облегчения поднялась с кроватки девочки. У Андрея было измученное лицо. Он не мог "отойти" от полученного стресса. Мила понимала его эмоции: умерла жена, любимая дочка на глазах задыхается. Мужчина продолжал сидеть на стуле, не сводя глаз с Нюты.
Мила дотронулась до его плеча.
- Все уже в порядке. Приступ прошел. Вы сами-то ложитесь. Посмотрите, уже светает. Это я утром могу спать, сколько захочу, я – в отпуске. А вам с утра пораньше – по делам ехать.
Андрей глубоко вздохнул. Поморгал мокрыми глазами. С трудом, но пришел в себя.
- А... знаете, что, - ей вдруг пришла в голову дельная мысль, - не мучайте вашей салонной жизнью ребенка, оставьте ее со мной.
Глаза мужчины просияли. Он встал, обнял Милу за плечи и поцеловал в щеку:
- Как я вам благодарен за все! Я уж и сам хотел вас попросить посидеть с дочкой, но стеснялся. Все-таки, вы на отдыхе, а мы вам на голову свалились. Я вам заплачу, как бебиситтеру.., - и он замолчал, увидев, как исказилось лицо женщины.
- Что вы все со своим ”заплачу”! Противно слушать! - Мила скинула его руки со своих плеч. - Как будто других отношений на свете не существует!
- Согласен, - опустил голову Андрей, - но я хотел бы как-то выразить свою благодарность. Тогда вы сами придумайте. Пусть будет что угодно – на ваше усмотрение. Договорились?
Утром Милу разбудил деликатный стук. Она встала и в ночной рубашке подошла к двери, приоткрыла щелочку. Андрей был чисто выбрит, аккуратно одет. Лицо разгладилось, только глаза сохраняли напряженность.
- Успел релаксироваться, - подумала женщина, - а у меня видочек – я представляю!
- Милочка, я поехал. Сейчас восемь часов. Нюта еще спит. Раз мы с вами договорились...
- Да, да, конечно. Не волнуйтесь. Я к вам в комнату переберусь и на диванчике прикорну. А когда она проснется, я ей все объясню. Поезжайте.
Андрей открыл дверь пошире, снова чмокнул в щеку не успевшую смутиться Милу, и убежал.
- Ишь, разошелся, расцеловался - сварливо подумала она. На самом деле ей это было очень приятно. И будь ее воля, она бы в тот момент, когда он к ней наклонился, обняла бы его за шею и больше не отпускала.