Ангел - Годфрид Бооманс

DE ENGEL
Перевод с нидерландского, автор - Годфрид Бооманс (Godfried Bomans)

Наверху, на самой верхушке рождественской ёлки, стоял ангел. Как он там очутился, он не мог вспомнить, как ни старался. У него оставались какие-то смутные воспоминания о тесном, тёмном месте, откуда его вдруг достала маленькая ручка, и его захлестнули потоки света. Это было славное появление на свет, и с этой секунды он был всё время счастлив. Правда, это всё длилось пока что всего один вечер, но для Рождественского ангела это была целая вечность, как ты прекрасно понимаешь.

Бедный, маленький Рождественский ангел! Он не знал, что Рождество длится всего лишь несколько вечеров, и что эти вечера уже почти что миновали. Он стоял, мерцая блёстками, закреплённый на дереве, тихонько покачиваясь из стороны в сторону и посматривая сквозь свои марлевые крылышки на огоньки свечей, которые горели под ним.

 И вдруг внизу начали гаснуть свечи. Одна за другой.

Вокруг ангела становилось всё темнее и, в конце концов, он не видел ничего, кроме чёрной ночи. Ангел чихнул, потому что густой дым от погасших свечей попал ему в нос. Сначала он думал, что это розыгрыш, но когда темнота никуда не исчезала, ангел начал размышлять. «Мне нужно было быть более внимательным, пока ещё было светло, – думал он с сожалением, – я же вообще ничего не увидел. Я не помню, кто я. Вообще не помню. Только бы свет вернулся».

И свет вернулся. Но каким совершенно иным был этот свет! Серый, грязный, он нехотя падал сквозь большое квадратное окно, и раньше, чем ангел к нему привык, в комнату вошла прислуга; она упаковала Рождественскую ёлку и зашвырнула её на чердак.

Бабах. Там лежал ангел и смотрел прямо через щёль на дощатый пол. Было ужасно холодно и необычайно неуютно. Вначале ангел опять думал: «Ну-ну, это всё-таки шутка». Но когда он целых три дня и ночи просмотрел в щель на деревянный пол, он начал всерьёз беспокоиться.

И чем дольше вспоминал ангел свет, падавший через квадратное окно, тем чётче он понимал, что это было самое лучшее, что он когда-либо видел. «Я попробую тебе это объяснить, – говорил он в один мартовский день мыши, которая просто пробегала мимо, – сквозь квадратную дыру в небе ослепляющий свет падал на мою голову. Это было лучшее, что мне доводилось пережить. Я даже не могу тебе сказать, насколько по-настоящему счастливым был я. Но я в то время был очень глупым, я ничего не осознавал. Теперь я это понимаю. Но теперь уже слишком поздно. Но у меня есть хотя бы воспоминания». «Вот так всегда и бывает, – подытожила мышь, запомнив всё, что услышала, – доброго вам дня, мне нужно идти».

Однажды на чердак поднялась служанка и нашла Рождественского ангела в тёмном углу, лежащим на полу. Она подняла ангела и бросила его в угольный ящик. Там ангел и лежал между двумя кусками торфа и грустно рассматривал лежащий прямо напротив него кусок антрацита. Ангел молчал целыми неделями, потому что не считал окружающее его общество подходящей для разговоров компанией.

Но однажды, в один сентябрьский день, ангел больше не смог сдерживаться. «Вы не имеете даже малейшего представления о том, – сказал он, – какой свет есть на потолке. Он почти делает глазам больно, так он сияет. Очень жаль, что я тогда полностью ограничивался своим блаженством, вместо того, чтобы понимать. Но сейчас мне хотя бы есть о чём думать». «Вот так всегда, – подытожил кусок антрацита, – но мне кажется, что здешнее освещение тоже очень сносно».

Ангел замолчал. С таким искажённым взглядом на вещи спорить было бессмысленно.

В одно прекрасное утро мальчик, живущий в этом доме, играл в угольном ящике. И когда он увидел ангела, он взял его и бросил в мусорный бак. Там было темно, как в гробу. Поначалу ангел воспринял своё новое положение как начало новой шутки но когда три дня подряд не рассеивалась тьма, настолько густая, что невозможно было рассмотреть свою руку, ангел начал размышлять. Он думал и думал, и наконец он не смог больше сдерживаться и закричал: «Здесь хоть кто-нибудь меня слышит?» – «Естественно, – ответил кусок зеркала, – хоть как это ни банально».

И ангел рассказал об ослепляющем свете в угольном ящике и как там было восхитительно. «Я был так глуп, – закончил он со вздохом, – чтобы это понимать. Но теперь я это понял. Я осознал это». Кусок зеркала промолчал, потому что в своей жизни он видел столько тщеславия, что ему всё это было известно.

Утром в четверг, когда ещё было темно, мимо шёл мусорщик. Он поднял крышку и увидел лежащего ангела. В наше время всегда приятно случайно встретить ангела, но мусорщик – это человек, отчего чувствуется двойная радость. Мусорщик засунул ангела в свой мешок и вечером принёс своей жене. «Вот, – сказал он, – это к Рождеству». И жена мусорщика спрятала ангела в картонную коробку и поставила коробку в шкаф.

«Эй, – закричал ангел, несколько секунд пролежав в тишине, – здесь есть кто-нибудь?»

Но никого не было в коробке со стружкой, где лежал ангел, и у стружки как ты знаешь, очень тихий характер. И всё-таки это было очень хорошо, потому что ангелу, собственно, было нечего рассказывать. И когда он хорошенько подумал о своём прежнем мусорном баке, он понял, что в нём было света не больше, чем в картонной коробке, в которой он сейчас лежал; и там, и там было одинаково темно. И когда, когда он наконец понял, что темнее уже не будет, он оставил прошлое прошлому и начал думать о будущем.

И его захватили новые чувства, он чувствовал радость и был полон ожиданий. Все печали и горести покинули его сердце, и он тихо лежал, открыв глаза, и ждал маленькую руку, которая подняла бы его из этой тьмы наверх, к свету.

И пришла рука и подняла ангела на самый верх Рождественской ёлки. Рождественская ёлка была куда ниже, чем в прошлом году, да и свечей горело значительно меньше. Но ангел ничего не сказал по этому поводу. Мерцая блёстками, укреплённый на самом верху, он тихонько покачивался из стороны в сторону и смотрел сквозь свои марлевые крылышки на искрящиеся ёлочные игрушки. «Восхитительно, – думал он, – восхитительно! Но в этот раз я буду более внимательным. Естественно, скоро всё закончится. И поэтому я хочу всё увидеть и всё узнать».

И он таращился широко открытыми глазами и пристально смотрел сквозь ветви вниз. И он видел мусорщика, втиснутого в новый костюм, его жену и их ребёнка с голубым бантом в волосах. И глаза ребёнка пристально смотрели прямо на маленький, открытый домик, в котором тоже можно было видеть мужчину, женщину и ребёнка, но намного, намного меньше, и дальше был бык, и осёл, такие большие, как в зверьки коробке для игрушек.

Вдруг ангел закричал. Потому что там, под крышей домика, он увидел точно такого же ангела, с точно такими же марлевыми крылышками и держащего в руках точно такую же ленту, как и та, которую держал в руках он. И сейчас он впервые смог прочесть слова, которые были на ней написаны: «Слава Богу и мир во всём мире людям доброй воли».

И чувство глубокого счастья захлестнуло одинокого ангела, стоящего на верхушке ёлки, который так долго чувствовал себя таким одиноким и всеми покинутым. «Я несу в своих руках Послание, – подумал он гордо, – и больше со мной ничего не случится. Какие бы несчастья меня не настигли, со мной всегда моё сокровище и никто его не сможет у меня отнять».

И с ангелом действительно происходили разные несчастья. Потому что на четвёртый год он отломился от ёлки и по праву перешёл в коробку для игрушек, а оттуда попал в корзину для лоскутков. И в конце концов его ветром занесло в сад на кучу сухих листьев, где он тихонько лежал на спине, глядя на пробегающие облака. И ангел чувствовал, как он медленно и без боли рассыпается, день за днём, но крепко держал ленту и в сердце его не было никакой горечи. Потому что он знал, что он был существом, предназначенным погибнуть, но хранить Божье Послание до самого конца.




Авторизованный перевод с нидерландского –
Сергей ВАСИЛЕВСКИЙ.