Аритмия души

 Как же трудно уснуть в чужой комнате. Чужая постель, чужие запахи, чужое тело на расстоянии полусогнутой руки. Хочется отодвинуться как можно дальше, вжаться в стену. Но я лежу недвижно. Боюсь, что она почувствует шевеление и проснется.
Солнце, будто избавление, уже идет нам навстречу. Ожидание томительно, и в ожидании этом не уснуть. Словно, не было ни бутылки «Асти», ни этой долгой ночи: вначале сладостной, затем – томительной.
 Сделка с совестью, пожалуй, страшнее сделки с дьяволом - расплата настигает значительно быстрее. Темнота, четыре стены, двадцать квадратных метров. И каждый дышит ее сладким ароматом – чужим и отталкивающим.
 Кажется, я дрожу. Я чувствую, что дрожь эта исходит изнутри, словно, все естество мое восстает против вершимого лицемерия. И в голове, словно благовест, разносится услышанное где-то словосочетание - «аритмия души». Аритмия души… А может, я просто замерз? Наверное, так и есть. Я не заметил, как плед сполз с моих ног. Тянусь, чтобы поправить его.
 Она просыпается. Я знал, что сон у нее чуткий. Сегодня в кафе она обмолвилась об этом несколько раз. Будто, невзначай. Я тогда еще задумался, к чему бы… Ее руки уже на моих плечах. Закрыв глаза, я слушаю, как дождь за окном в темноте нащупывает карниз. Я знаю, что через минуту она придвинется ближе, и сквозь сон, скажет:
 - Знаешь, солнце, выйди ты тогда из дома на пару минут позже, мы могли и не встретиться.
 Она не в первый раз так говорит. Раньше получалось отшучиваться, но сейчас удается выдавить из себя лишь скомканное «да».
 Я чувствую ее взгляд, ее дыхание. Тишина давит. Словно, я лежу на дне океана, и надо мной тонны воды. А ее тело – почти безупречное – как укор свыше.
 - Ты не против, если я налью себе еще вина?
 - Ну что ты, милый? Иди, конечно.
 Найти выключатель нетрудно. Свет бьет по глазам. Почти на ощупь добираюсь до кухни. В скоплении полупустых бутылок удается отыскать терпкое «Мерло». Пожалуй, наиболее соответствующий моменту напиток. Это вино быстро созревает и быстро расходится. Без повода. Без воспоминаний.
 - Ну ты скоро?, - она мелькнула в дверном проеме, явно не желая выходить на свет. Еще несколько часов назад я восхищался изгибами ее тела. Теперь же - только отвел глаза:
 - Катюш, я наверное, домой.
Переборов дремоту, она подошла ближе, обняла меня и покорно кивнула головой. За то время, что я одевался, она не сказала ни слова. Уже за дверью, вместо прощанья, я услышал:
 - Как же после такой ночи можно просто взять и уехать?
 Дальше – лишь коридор, лифт, парадное и этот укоризненно-вопрошающий взгляд.
 А на улице слепой дождь все еще отбивал свою дробь, размывая свет и без того тусклых фонарей. Я снова почувствовал эту странную дрожь. «Аритмия», подумал я и натужно улыбнулся. Аритмия да хлопот крыльев. Промокших крыльев беспокойной души.