Дикий Север Окончание

Глава 13. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

Время замедлило свой бег. Снег, скрипя, проминался под тяжестью тела. Склон берега казался бесконечным. Снежинки перед глазами наливались багрово-красным цветом и гасли. Как заведённый механизм, Сергей двигался вперёд. Что впереди? Смерть или спасение?

Когда он выполз на взгорок и в долине ручья увидел чёрную точку балка, то не сильно удивился. Где-то в глубине души он верил в свою счастливую звезду и был уверен в том, что не погибнет в тундре.

С огромным трудом откопав сугроб у входа, Сергей заполз в тамбур. Машинально отметив наличие дров и угля, открыл дверь в крошечное помещение. Нары, застеленные оленьими шкурами, столик у окна и большая печь в углу. К потолочной балке привязан мешок со съестными припасами - так его всегда подвешивают, чтобы мыши и лемминги не добрались. Это спасение! Можно жить…

* * *
Смутно помнилось, как растапливал печь, набил кастрюлю снегом, и блаженно, в тепле, растянулся на нарах. Режущая боль в ногах не помешала забыться в тяжёлом сне… Горячечный и непонятный туман застилал глаза. Сергей проваливался в этот туман, имевший тёмно-кровавый цвет, и выползал из него. Очень часто рядом с ним сидел Петрович и что-то говорил ему. Временами к нему подходила его мама и осторожно гладила пальцы ног. Боль на время отступала…

 Иногда, словно со стороны, он видел себя подсыпающим уголь в печь, пьющим тёплую воду прямо из кастрюли и жующим подсоленные сухари. Время пролетало в каком-то странном забытье, наполненном пронзительной болью и непонятным душевным оцепенением…

 * * *

В себя Сергей пришёл неожиданно. Яркое весеннее солнце весело светило в подслеповатое оконце. Желудок урчал от голодных спазм. Сколько прошло дней, пока он в бреду валялся на нарах, было неизвестно. Боль в ногах слегка поутихла.
Размотав вонючие окровавленные тряпки, со страхом осмотрел свои ступни. На месте бывших пальцев в некоторых местах обильно выступил гной, который он постарался аккуратно выдавить и убрать краем тряпки. Подошвы, к его удивлению, почти не пострадали - вероятно, помогла сухая трава, которую, по совету Петровича, он регулярно выкапывал из-под снега и использовал в валенках вместо стелек. Повыше пяток кожа слезла, обнажив почерневшее мясо в глубоких ранах, которые, к счастью, ходить почти не мешали.

 Осторожно спустив ноги на пол, попробовал пройтись по избе. Больно, но терпимо. С трудом проковылял до противоположной стены, пошарил на полках. Несколько пакетов крупы и банка тушенки. Больше есть нечего.

Сергей задумался. Продуктов хватит на несколько дней. Когда он сможет ходить – неизвестно. Его ждёт голодная смерть…

* * *

…Вдруг вспомнился один из уроков Петровича:
- Слушай внимательно, Серёжа, – говорил он тогда, – может всякое случиться, и ты должен уметь, преодолев брезгливость, добывать и есть любую пищу.

С этими словами его напарник извлёк откуда-то банку с сидящей там мышью. Взяв пальцами несчастное существо за голову он резко встряхнул его. Крошечное тельце обмякло, безжизненно повиснув. Кончиком ножа Петрович осторожно надрезал шкурку на шее и обнажил мышцы. Показав, где расположена почти невидимая артерия, вскрыл её и, припав к тушке губами, аккуратно высосал всю кровь. Сергея передёрнуло…

 - Возможно, эти знания тебе никогда не пригодятся, и поэтому я не буду сейчас заставлять тебя на практике повторять урок, но ты должен уметь добыть пищу в экстремальных условиях и знать, как это делается… В свежей крови находятся все необходимые питательные вещества и витамины, а тушки грызунов ничем не хуже любого другого мяса…

* * *

 Сейчас эти знания пригодились. В очередной раз с благодарностью он вспомнил своего учителя. Благодаря его науке, с помощью простейших ловушек ловил грызунов, в изобилии живших под дощатым полом, и протянул на «мышиной диете» несколько дней.
Поджившие раны позволили выйти на улицу и поставить петли на зайцев и куропаток. Добыча попадалась редко, и Сергей голодал. В один из дней, собравшись с силами, доковылял до своих нарт, вмерзших в наледь. Жесточайшее разочарование ждало его. Вездесущие песцы съели запас продуктов, в клочья разодрали спальный мешок, палатку и все пожитки.

Вновь Сергей оказался перед угрозой гибели. Выход был только один: пока под лучами весеннего солнца окончательно не растаял снежный покров, не вскрылись реки и озёра, надо было идти вперёд. По возможности, в пути ловить леммингов и другую мелкую дичь для пропитания.

Собраться было недолго. Из тряпок и оленьих шкур сшил себе какое-то подобие обуви, подшил и отремонтировал одежду, сплёл из веток тальника снегоступы. Поклажа составляла только одну свёрнутую в рулон оленью шкуру и две мерзлые тушки куропаток, пойманных петлями. Больше у него ничего не было.


Глава 14. КОНЕЦ ПУТИ

Ранним, ослепительно-солнечным майским утром Сергей вышел в путь.
Тундра коренным образом изменилась и стала совсем другой. Неизвестно откуда взявшиеся пташки прыгали по веткам редких кустарников и весело чирикали. Снег, местами, был плотно утоптан следами мелких зверюшек. Солнце, отражаясь от ослепительной снежной поверхности, обжигало глаза и кожу лица. Без солнцезащитных очков было невозможно смотреть…

Переходы давались тяжело. К боли в обмороженных ногах он притерпелся, но снег, во второй половине дня, раскисал и начинал проваливаться. Тогда Сергей, выбрав укромное местечко где-нибудь на солнцепёке, расстилал оленью шкуру и ложился спать. При каждом удобном случае он старался размотать бинты и погреть на солнышке свои культи. Как ни странно, это помогало, раны меньше гноились и хорошо затягивались.

В ночное время было светло также как и днём, но солнце пока ещё надолго уходило за горизонт, а мороз превращал подтаявший за день наст в плотную ледяную корку, не проваливающуюся под снегоступами. За ночь, по его расчётам, ему удавалось пройти десять- пятнадцать километров.

Много времени уходило на охоту. Когда попадались звериные тропы и подходящие места для установки петель, Сергей занимался промыслом. Поставив ловушки, отдыхал, лёжа на оленьей шкуре прямо на снегу. В большинстве случаев силки оказывались пустыми. Изредка попадающиеся лемминги и куропатки, которых было сравнительно легко поймать, чувства голода не утоляли. Набухшие почки и веточки тальника иногда по нескольку дней подряд являлись его единственным рационом. Пытаясь заглушить голод, жевал куски оленьей шкуры.

Однажды ему повезло. В петлю попался громадный матёрый полярный заяц.
Словно обезумев, Сергей с огромным наслаждением высосал кровь из ещё теплой туши. Вспоров живот, с жадностью съел сырые печень, сердце и лёгкие. Опьянённый сытной пищей, он не спеша отрезал куски парного мяса и глотал их. Отрешённо взглянул на себя со стороны: грязный бородатый человек, сидя посреди снежной пустыни, с воодушевлением копается окровавленными руками во внутренностях убитого животного и с удовольствием ест куски ещё тёплого парящего на морозе мяса...

Пойманный заяц позволил несколько дней не думать о пище и увеличить длину переходов.
 
* * *

В один из дней на горизонте показалось странное облако. Приглядевшись, он понял, что это дымят трубы большого города. Конец его жуткого пути был близок. Странное чувство охватило Сергея. Он выжил в снежной пустыне. А сможет ли выжить в цивильных условиях? Может быть, все его нечеловеческие усилия были напрасны? С радостью, страхом и сомнениями подходил он к финишу своего снежного марафона.

 Глава 15. СВАЛКА

Стояли яркие солнечные дни, какие бывают в Заполярье только весной. Неутомимое солнце на пару часов уходило за горизонт на отдых, а потом вновь продолжало жарко, по-южному, палить. Плотный зернистый снег даже не таял, а сразу испарялся. В призрачном мареве этих испарений некоторые предметы вдруг начинали колебаться и приобретать самые фантастические формы.

Огромный по заполярным меркам город решал проблему утилизации отходов очень просто – весь промышленный и бытовой мусор вывозился и сваливался в тундру. Огромные пространства позволяли таким методом избавляться от ненужных продуктов жизнедеятельности ещё не одно столетие. Об экологии в Заполярье никто никогда не задумывался. К сожалению, такой была и ещё долго будет психология большинства северян – они приехали покорять Север, и поэтому нечего церемониться с его суровой природой.

Примечательно то, что, в духе времени, городская свалка оказалась в частных руках, и некие предприимчивые люди ловко извлекали из неё немалую прибыль. На огромной территории свалки существовал свой мир со своими законами. Обитателями этого мира были опустившиеся бомжи, объединившиеся в своеобразную коммуну, жившую по своим правилам и понятиям. Город часто преподносил вместе с отходами множество сюрпризов в виде хорошей одежды, почти исправной бытовой техники и вполне пригодных в пищу продуктов.
 
* * *

Жители свалки привычно разгребали кучи мусора, выискивая металлолом, тряпьё и пищевые отходы.
Странная фигура, появившаяся на горизонте и медленной, ковыляющей походкой приближавшаяся к ним, привлекла всеобщее внимание. Видавшие виды бичи были поражены обликом приближавшегося человека.

На путнике был невообразимо грязный, рваный, сшитый из мешковины балахон, подпоясанный верёвкой. К поясу были подвязаны мерзкие куски мяса вместе с грязной шкурой и трупики крошечных тундровых мышей – леммингов.
На ногах вместо обуви непонятное нагромождение кусков оленьих шкур и тряпок, перевязанных ремешками и полосками ткани. К подошвам прикреплены самодельные снегоступы. Косматые полуседые волосы свисали из-под подобия шапки. На грязном, с потрескавшейся коричневой кожей, лице, обросшем неопрятной клочковатой бородой, сверкали безумные глаза.

Странной походкой дикое существо подошло к безмолвно стоящим бичам и рухнуло рядом без чувств…

* * *

В себя Сергей пришёл в полумраке какого-то непонятного жилища. Он лежал на топчане, а рядом, распространяя блаженное тепло, потрескивала дровами раскалённая печка-буржуйка.

- Пришёл в себя? На-ко, прими для души сто грамм, – незнакомец с внимательным и испытывающим взглядом протянул ему стакан со спиртным.

Серёга взял стакан. Понюхал содержимое и решительно отставил его в сторону:
- Не, пить я больше не буду. У меня и так по жизни все проблемы из-за этого. Если можно, то чайку горяченького налейте…

Человек, сидевший напротив, отставил в сторону стакан и налил в эмалированную кружку дымящейся жидкости из чайника, стоявшего на печке:

- Меня Григорий зовут. А сейчас давай рассказывай, кто ты, откуда и зачем пришёл. На охотника-промысловика ты не очень похож. На бича тоже. Только не ври…

Повинуясь непонятному порыву, неожиданно для себя Сергей рассказал всё без утайки про свои приключения… Про рабство, про точку в тундре, про свой долгий и смертельно опасный путь.

- Ты молодец, Не каждый сможет пройти шестьсот вёрст по тундре. А что сейчас думаешь делать? - спросил после долгой паузы незнакомец.

- Не знаю… Но, просто так этот беспредел оставлять нельзя. Прикрыть бы как-нибудь эту контору. Я только об этом и думал, когда полз по снегу…

- Знаю я эту фирму «Стархэван». Приезжали они как-то к нам на свалку. Троих увезли. Больше о них никто ничего не слышал. Напакостили эти беспредельщики нашему брату много, только голыми руками их не возьмёшь… В общем, пока поживи у нас, подлечись, осмотрись, а там посмотрим, что делать…

Всё лето прожил Серёга на свалке, с удивлением наблюдая за бытом и жизнью её обитателей. Здесь царили суровые законы первобытного коммунизма, которые установил царь и бог этого странного мира – Григорий. Этот был жестокий и своеобразный человек. Без малейших угрызений совести он с лёгкостью вершил суд и расправу над одними и также легко раздавал награды другим. Через него осуществлялось общение с внешним миром, сдавалось приёмщикам найденное вторсырьё, приобретались необходимые для жизни припасы и алкогольные суррогаты.

 Вся добыча, приносимая свалкой, была общественным достоянием. Пища, одежда и алкоголь, добытые за день, по справедливости распределялись между всеми членами коммуны. Если кто-то заболевал и не мог больше копаться в отходах, от него избавлялись без жалости и сожаления. Невыход на работу или малейшее проявление лени карались самым беспощадным образом. Справедливости ради необходимо отметить, что жизнь обитателей свалки была не такой уж тяжёлой. Работали не каждый день, и особо не перетруждались. Добыв необходимый минимум отходов, они проводили большую часть времени в распитии суррогата, в бесцельном брожении по свалке и философском созерцании жизни. Когда попадалась ценная добыча, то устраивались длительные праздники по нескольку дней. Кучи мусора могли подождать…

Работа на свалке считалась среди бичей престижной, не всякому удавалось попасть сюда. Чужих сюда принимали редко и очень неохотно. Жили эти люди прямо здесь же, в невообразимых лачугах, построенных из всяческого мусора…

Благодаря стараниям одного из бичей – бывшего ветеринара – за лето ноги Сергея поджили настолько, что он стал выходить на работу вместе со всеми, чтобы не быть нахлебником.
Заметив это, к нему подошёл Григорий и жестом пригласил отойти в сторону:

- Я вижу, что ты уже оклемался. Это хорошо, но работать у нас ты не будешь. Если хочешь достать своих фирмачей из «Стархэвена», то дам тебе в помощь одного человечка, спеца, работайте… Если нет, то уходи от нас на хрен!


Глава 16. МЕСТЬ

«Человечек-спец» оказался невзрачным мужичонкой, словоохотливым, смешливым и разбитным. Однако, как вскоре убедился Сергей, специалистом он был серьёзным. Что он делал среди братии со свалки – оставалось непонятным. Быстро и доходчиво Володя, а именно так звали «спеца», объяснил, как вести наружное наблюдение, маскироваться в толпе и что делать для того, что бы стать неузнаваемым и изменить свою внешность.

Найти офис общинно-родового хозяйства «Стархэвен» не составило труда, а затем началась утомительная и рутинная работа. Сутками вели они наблюдение за посетителями, вычисляли распорядок дня и частоту разъездов. Прошло достаточно много времени, после того как, по мнению Владимира, было собрано достаточно информации, и они приступили к разработке операции.

Джип бандитов вместе с их начальником примерно раз месяц ездил в аэропорт. Путь туда пролегал по заснеженной дороге, пролегавшей по голой тундре. Именно здесь Володя выбрал место для предстоящей акции.

 Для этого они выбрали поворот с крутым откосом на обочине. Несколько дней, прячась от изредка проезжающих мимо автомашин, долбили ломом и кувалдой в вечной мерзлоте глубокую яму. Затем вкопали и поливали водой, вмораживая туда подходящий кусок трубы - «двухсотки», найденный на свалке.

Вскоре всё было готово. Осталось только ждать…

* * *

Когда в на горизонте показался знакомый джип, Володя подал знак Сергею, и он накинул петлю на трубу, торчащую из-под снега на обочине. Другой конец прочного троса, выкрашенного белой краской, был закреплён за опору линии электропередачи. Туго натянутая тонкая стальная нить, почти незаметная на фоне сугробов, под острым углом пересёкла дорогу.

Шикарная иномарка с огромной скоростью неслась по шоссе. На повороте передние колеса, врезавшись в трос, резко повернулись, машина, потеряв управление, ушла с асфальта и полетела под откос. Перевернувшись два раза через крышу, застыла в сугробе. Место было настолько удачно выбрано, что в наступающих серых сумерках полярной ночи лежащую вверх колёсами машину почти не было видно.

Стремглав Сергей и Владимир бросились к джипу. Рывком открыли дверцу, и из салона автомобиля вывалилось бесчувственное тело одного из бандитов. Вместе с ним на снег упал большой пластиковый мешок, из которого высыпались зеленовато-болотные пачки денег со знакомым каждому россиянину портретом американского президента…

Сергей оторопело смотрел на невиданное богатство…


Глава 17. ЭПИЛОГ

Голос диктора, объявивший посадку на самолёт, прозвучал неожиданно и вернул нас в реальную жизнь. Незнакомец, рассказывавший эту историю, привстал из-за стола, взглянул на часы:

- Ого… Почти две часа мы с вами проболтали. Посадка на мой рейс. Пора. Давайте прощаться…

-А что потом было? Расскажите, чем же всё кончилось? – взмолился я.

- Чем кончилось, говорите? Собственно, это и есть конец истории. Дальше всё банально и неинтересно. Бандитов через ту же перевалочную базу отправили на работу в тундру вместо рабов, которые там трудились. Сейчас они занимаются трудотерапией, так сказать. Примечательно то, что некоторые из бывших рабов отказались от предложенной им свободы и остались на своих точках. С ними заключены трудовые договора, они официально числятся рыбаками и охотниками. Тундра и Крайний Север имеют необыкновенное свойство затягивать людей и навсегда приковывать к себе. Впрочем, вы и сами об этом хорошо знаете.
Сергей же из происшедшего извлёк для себя определённые уроки, разбогател и хорошо устроился в этой жизни. Володя работает его замом по безопасности. Вот и всё…

 - А что стало с Петровичем?

 - С ним всё нормально. Он работает главным охотоведом общинно-родового хозяйства и практически не вылезает из тундры. Месяцами живёт на точках и почти не бывает в городе. Такая жизнь на природе ему нравится, и другой он не хочет…

Немного поколебавшись, мой собеседник сунул руку в карман и достал визитную карточку. На маленьком кусочке картона было написано: «Сергей Николаевич Попов – исполнительный директор ОРХ «Стархэвен-Плюс»

 - Так вы тот самый Сергей? – ахнул я.

 - Мы же с вами договорились о том, что моя история – это вымысел от начала до конца. Не следует проводить параллели между героями моего рассказа и реальной жизнью…
До свидания! – рассмеявшись и крепко пожав мне руку, Сергей Николаевич пошёл в сторону посадочного терминала.

 Глядя ему вслед, я обратил внимание ещё на одну особенность этого человека, не замеченную мной раньше: его походка никак не вязалась со всем подтянутым и стремительным обликом.
 Странными шагами, тяжело ставя ноги на всю ступню и слегка косолапя, он пересёк зал ожидания и затерялся в толпе.

* * *
Аэропорт жил своей обыденной жизнью. Утомлённые ожиданием и возбуждённые предстоящим полётом, поспешно шли пассажиры на посадку. Матроны с плачущими сопливыми детишками, полупьяные отцы семейств, ошалевшие от предвкушения отпуска, самоуверенные тинэйджеры, с пренебрежением взирающие на мир, неизменно бородатые геологи и младшие научные сотрудники в нарочито походной одежде, утомлённый кочевым бытом командировочный люд – весь этот человеческий поток перемещался в пространстве, жил своей индивидуальной жизнью и был, в общем-то, безразличным к тому, что творилось и творится на бескрайних тундровых просторах Заполярья.

Да, вероятно, пройдёт ещё не одна сотня лет, пока наш Крайний Север перестанет быть по-настоящему диким.


Март 2007г. п-ов Таймыр