Самый прекрасный цветок Карибского архипелага Главы 4-5

Глава 4

Очнулся я в своей каюте от яркого солнечного света, пробивавшегося сквозь незанавешенные окна. Тело ломило от боли. Рядом сидел Санчо. Заметив, что я открыл глаза, он протараторил:
--О! Капитан! Наконец-то вы проснулись! Ну и досталось же вам вчера! Если бы не господин Игнацио, вам бы совсем было плохо.
От произнесенного имени у меня пробежали мурашки по коже.
--Что со мной случилось?, – спросил я неуверенно.
--Вы вчера напились до такой степени, что потеряли над собой контроль. Затеяли драку с какими-то бандитами. Вас выволокли на улицу и избивали. К счастью, недалеко проходил господин Рауль Игнацио. Он-то за вас и вступился. Вскоре подоспела стража, и дебоширов забрали для разбирательства. Мистер Алекс забрал вас из дома господина Игнацио, как только узнал о происшедшем. Лекарь сеньора Игнацио дал мазь, которая быстро заживит ваши раны и ушибы.
Санчо все рассказал такой скороговоркой, что мысли в моей больной голове едва успевали следить за событиями.
--А что сеньор Рауль? Не пострадал?, - спросил я с надеждой.
--Ему тоже досталось порядком, но бился он как свирепый лев. Сам раскидал четверых головорезов. Когда подоспели солдаты, им осталось только забрать разбойников да помочь господину Игнацио отнести вас к нему домой. Принести завтрак, сэр Вильям?
--Ничего не нужно, Санчо. Можешь идти.
Рауля Игнацио я знал совсем немного. Виделись пару раз у Дона Эстебана – он-то нас и познакомил. Я был наслышан о нем как благородном и честном человеке, на которого можно положиться. У него в подчинении были около двух сотен солдат городского гарнизона и несколько офицеров. По слухам, в Белизе он оказался, попав в немилость какому-то генералу в Испании, хотя там командовал целым уланским полком.
«Вчера я возненавидел этого человека, затем он спас мне жизнь…». Над этим парадоксом я думал в одиночестве около двух часов, пока не уснул.
 
Ближе к вечеру зашли Санчо и Алекс. Юнга принес поднос, уставленный блюдами. В небольшой деревянной пиале, расписанной индейскими узорами, находилась некая душистая субстанция, в глубокой серебряной тарелке был ароматный мясной бульон со специями – редкое лакомство для моряка. Также на подносе была бутылка с тыквенным соком и нарезанный аккуратными ломтями еще горячий кукурузный хлеб.
Я с удивлением посмотрел на ребят.
--Откуда такое пиршество?
Мои сомнения развеял укоризненный взгляд Алекса.
--Оказывается, нашего доблестного капитана, который сражался в одиночку с четырьмя головорезами, - Алекс умел загнать человека в краску, - на берегу ждет черноокая красавица. А если серьезно, сеньора Мария через служанку передала бульон и хлеб для тебя и еще вот это письмо, - он достал из кармана конверт и положил его на стол рядом с моей кроватью. – А мазь, как ты наверное уже знаешь, для тебя сделал лекарь сеньора Игнацио. Как только будешь в состоянии, тебя просил зайти Дон Эстебан. Ну ты тут поужинай, а мы пойдем своими делами заниматься.
Санчо поставил поднос, и они вышли. Я с нетерпением разорвал конверт. Там находилась маленькая записка, заполненная аккуратным красивым почерком.
«Сеньор Вильям, я знаю, что послужило причиной вашего столь безрассудного поведения – отец случайно проболтался. Посылаю Вам вместе с Маргаритой бульон с лечебными травами и специями. Надеюсь на Ваше скорейшее выздоровления. Мне нужно с Вами поговорить. Мария»
Поужинав, я намазался мазью. Я корил себя, почему раньше не заявил о своем намерении, почему не поговорил с Марией о своих чувствах. Записка дала мне надежду, что не все потеряно...




Глава 5

Проснулся я как обычно рано. Солнце еще не показалось над горизонтом. Поначалу даже не заметил, что мое тело пару дней назад было жестко избито. То ли лечебный бульон, то ли мазь так благотворно сказались на моем выздоровлении. Раны уже затянулись, синяки еще были видны, но ушибленные места не ныли от боли. Мой единственный парадный бархатный камзол превратился в лохмотья. Драгоценное кольцо не потерялось - лежало рядом на столике. Пришлось одеть повседневную удобную одежду из парусины. Услышав шум, в комнату заглянул Санчо.
--Скажи одноглазому Бью, пусть подготовит ялик. Мне нужно на берег.
--Так точно, сэр, - радостно отчеканил юнга.
Рядом с кроватью я нашел свою рапиру, которая, к моему удивлению, не пострадала в драке. Еще сейчас удивился, почему ей не воспользовался - иначе покромсал своих соперников на куски. Фехтованию я обучался с детства, затем молодость в Военной Морской Академии в Лондоне, да и тут на Карибах частенько приходилось пускать оружие в ход. Потом догадался, что был настолько пьян, что просто не успел ей воспользоваться, как меня повалили на землю.
Команда на палубе встретила меня радостными приободряющими возгласами. Старый Сэм похлопал меня по плечу:
-- Быстро вы поправились, кэп. Небось мысли о молодой испанке не позволили вам долго валяться на койке.
Матросы захохотали в ответ на шутку обычно молчаливого старика. Я, немного возмущенный тем, что стал предметом всеобщего веселья, громко заявил:
-- По возвращении велю одноглазому Бью запечатать бочонки с ромом. А то уж больно веселые все!
На эту шутку расхохотался только сам Бью:
-- Правильно, кэп. Нечего их этой веселящей отравой баловать - от рук отбиваются! А ну-ка, салаги, спустить шлюпку на воду!

Через час я был уже в кабинете Дона Эстебана.
--Мой старый друг, губернатор Сан-Мартина, заказал партию кирпича из материковой глины. Хочет отстроить себе новую резиденцию. Думаю, это плавание пойдет тебе на пользу. Я уже распорядился загружать твой корабль.
От моего пытающего взгляда лицо Дона Эстебана помрачнело.
--Вильям, поверь, я почти полюбил тебя как сына. И не приказываю тебе – чувствам нельзя приказать, просто прошу, не мешай счастью моей дочери. О будущем союзе семей Эстебан и Игнацио уже объявлено. И еще, сейчас Испания и Англия находятся в войне. Эта проклятая нация пиратов вероломно захватила Ямайку. Эти ублюдки напали ночью на испанское поселение и вырезали почти всех жителей. Среди нашего народа разрастается ненависть к твоему народу. В свете последних событий даже нельзя заикаться о браке между столь знатной испанкой и англичанином. Я ведь даже не знаю, чем ты зарабатывал на жизнь до нашего с тобой знакомства. И как ты себя поведешь в данной ситуации…
-- Неужели ваше доверие ко мне подорвал лишь тот факт, что я англичанин!? Я предан английской короне не больше нежели испанской! Да, я был английским офицером! Но теперь-то я оставил службу. Сейчас я предан только своему счастью! Я Вольный капитан! Я плаваю сейчас под испанским флагом больше, чем плавал когда-то под английским. И я не могу Вас понять. Неужели только моя нация делает меня недостойным быть мужем вашей дочери!
-- Увы…
Меня трясло от негодования. «К дьяволу Сан-Мартин, когда стоит вопрос о моем счастье!». Мне сейчас в лицо сказали ту правду, которая являлась серьезным основанием для отказа, но которую я просто не хотел принимать. Я был взбешен как никогда, вены вздулись на висках, и громкий стук пульса отдавался в мозгу, глаза потемнели. Руки сжались в кулаки так, что пальцы впились в толстую кожу. Я не мог предоставить доводы для убеждения упрямого испанца в обратном. Я был зол на себя от своего бессилия, что родился на этом туманном острове, и не могу получить столь долгожданное счастье.
Чуть ли не бегом я вылетел из кабинета Дона Эстебана. Я был так занят своей злостью, что почти не заметил, как служанка Маргарита схватила меня за рукав. Я опомнился в тот момент, когда меня что-то сильно дернуло. Обернувшись, увидел что девушка засунула записку мне в карман и быстро ушла. Отойдя на несколько шагов от дома, я решился прочитать послание:
«Буду ждать вас в джунглях за городом возле пещеры в 9 часов вечера. Мария»
Сердце мое вновь забилось с удвоенной частотой, когда я подумал, что придется сказать любимой девушке…

Рауль Игнацио встретил меня в своем доме и был не очень приветлив. Я поблагодарил его за помощь. К тому же его рука была на перевязи. Видимо, кто-то из дерущихся успел ранить моего защитника кинжалом прежде, чем сам получил сильный удар, сваливший его с ног. Рауль довольно сухо ответил:
--На моем месте так бы поступил любой благородный испанец, тем более офицер Королевской Гвардии. Я не считаю, что выделился своим поступком в ваших глазах.
--Поверьте, я не думал ничего подобного, но сеньор, я обязан вам своей жизнью… и счастьем.
--Я знаю, что вы добивались руки Марии. Дон Эстебан посвятил меня. Но с чего вы взяли, что я люблю ее меньше вас!? - выдохнул гордый испанец.
--Я знаю, чувства ослепляют. Каждый из нас хочет видеть себя мужем этой прекрасной девушки. И каждый желает ей только счастья. Пусть она будет счастлива, будучи женой столь благородного сеньора!, - скрепя сердце произнес я.
--Благодарю вас!
Я повернулся и вышел. Дальше вести разговор не имело смысла. Я только что отказался от всяких претензий на свое счастье.

В 9 часов я пришел в обозначенное в записке место. К пещере вела лишь маленькая тропинка, незаметно отделявшаяся от большой дороги. К тому же густая растительность нависла над тропой таким плотным слоем, что сильно ее затеняла. Казалось – попадаешь из дня сразу в ночь. Долго ждать не пришлось. От одного из деревьев отделилась неслышная тень и двинулась в мою сторону. Мария скинула капюшон, в глазах стояли слезы.
--Вильям, я люблю тебя. Но отец… Он хочет, чтобы я стала женой Рауля Игнацио, - девушка припала к моей груди.
--Милая Мария, я все знаю. Твой отец мудрый человек. Он знает… он верит, что знает, что для тебя лучше. Рауль очень хороший человек. Ты будешь счастлива с ним. Я знаю…
--Но Вильям!
--Просто поверь мне. Извини, но я должен идти.
Я отпустил Марию и отвернулся, краем глаза заметил, как затряслись ее плечи и услышал тихие всхлипывания. Быстро шагая я покинул чащу, ни разу не обернувшись. Как же тяжко было на душе! Поглощенный своими мыслями, я не заметил, как оказался на пристани. Матросы уже приготовили весла, заметив мое приближение.
--На корабль, - рявкнул я. Мы достигли корабля спустя десять минут. Стремительно взобравшись по канату на палубу, я нашел Алекса.
--Поднять якорь. Курс на Сан-Мартин, - отрезал я.