Трясина глава 7

ГЛАВА 7
НАЕДИНЕ С НАСТОЯТЕЛЕМ
 Отдежурив ночную смену, Шон вошел в храм, что бы прослушать службу. В большом храме находились не больше десяти человек прихожан. Почти все скамейки пустовали. Шон с болью подумал о том, что с каждым годом прихожан в храме становится все меньше и меньше и, если так пойдет и дальше, то скоро наступит время, когда в храме не будет ни одного человека.
 Служба закончилась и, дремавшие все это время прихожане, покинули храм. Лишь один Шон продолжал неподвижно сидеть на своем месте. Настоятель заметил это и, не спеша, направился к сторожу.
 - С добрым утром, Шон, - добродушно приветствовал его настоятель.
 - С добрым утром, падре, - ответил Шон, продолжая сидеть на месте.
 - Я вижу, ты чем-то озабочен.
 - Мне грустно видеть, что служба происходит практически при пустом храме. – Шон поднялся с места и огляделся по сторонам.
 Настоятель испустил тяжелый вздох.
 - Знаю, знаю. Люди все меньше и меньше тянуться в храм. Их больше привлекают земные блага, чем небесные.
 - Общество портится все больше и больше, - заметил Шон, - повсюду идет пропаганда культа потребления. Люди отходят от Бога все больше и больше. Им становятся не нужны храмы.
 Настоятель отрицательно покачал головой.
 - Нет, Шон, культ потребления это всего лишь последствие, а причина отпадения людей от церкви совсем в другом.
 - В чем же? – вскинул голову Шон.
 Падре снисходительно улыбнулся.
 - Я знаю, Шон, в тебе много вольнодумства. Ты сомневаешься в правильности нашей веры, тебя смущает то, что слишком много существует христианских религий. Будь на моем месте более строгий священник, он бы мог отлучить тебя от церкви за такие речи.
 - Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Ведь именно неприятие иных религий вызывает у людей чувство враждебности друг к другу, а от этого и происходит все мировое зло.
 Настоятель обнял Шона за плечи и направился вместе с ним к выходу из храма.
 - А сейчас я расскажу тебя одну вещь, за которую меня самого могут лишить сана.
 Они вышли за двери. Настоятель обвел рукой город, окружавший храм.
 - Посмотри вокруг, Шон, и скажи мне, что ты видишь.
 Шон оглядел округу.
 - Я вижу дома, по дорогам спешат автомобили, люди торопятся по своим делам. На небе сквозь облака пробивается солнце.
 - Верно, - кивнул настоятель. – Но сколько из этих спешащих людей смотрят на небо? Сколько из них думают о том, что будет, если завтра их застигнет смерть?
 - Очень мало, - ответил Шон.
 - Да, очень мало, и виноваты в этом, в первую очередь, мы сами.
 - Мы?
 - Я имею в виду церковь и священников. Ты абсолютно прав, когда говоришь, что в церкви нет согласия. В этом вся беда христианства. Мы раздробились. И, почти полторы тысячи лет, мы, вместо того, чтобы искать способов воссоединиться друг с другом, стараемся доказать друг другу свою правоту. А как же люди будут верить в истинность христианского учения, когда наши церкви даже между собой не могут договориться? Возможно, что в каких-то догматах правы мы, а в каких-то право и православие, но ведь это не повод, чтобы ненавидеть друг друга. Нам, христианам, вообще не должно быть знакомо это чувство, а мы же наоборот всю свою историю только враждуем друг с другом. Само собой, что в таком случае, люди начинают искать истину либо в других религиях, либо в жизненных радостях. А теперь о культе потребления. Разве не наша католическая церковь в средние века подала пример к этому. Вспомни историю, разве у священников тех времен было христианское смирение? Разве церковь вела тихую и скромную жизнь? Церковь чувствовала себя абсолютной властью над простым народом и люди просто-напросто боялись церкви. Инквизиции, охоты на ведьм, разве это все было примерами христианской добродетели? Ведь священники тех времен купались в роскоши, а деньги для своих нужд конфисковывали у тех, кого церковь обвиняло в ереси. О каком, в таком случае, отношении к церкви может идти речь. Конечно, можно сказать, что те времена давно канули в прошлое, что церковь сейчас стало гораздо гуманнее, чем была в средние века, но… Но все это осталось в истории и люди всегда будут это помнить, все эти события навсегда будут лежать темным пятном на нашей католической церкви.
 - Ну, а другие религии? – спросил Шон. – Как, например, насчет восточной христианской церкви, как насчет православия?
 - Православие тоже не способно удержать вокруг себя людей. Ведь внутри него тоже нет согласия. В средние века оно тоже раскололось на две веры, на старообрядческую, и на ту, которая сейчас носит название православной.
 - Я что-то слышал об этом, - произнес Шон, - но я не знаю толком того, что там произошло.
 - Был в то время на Руси патриарх Никон, который решил реформировать русскую церковь, в результате этого и произошел раскол.
 - В чем же состояли эти реформы? – спросил Шон.
 - Видишь ли, я и сам толком не знаю, что там случилось, - признался настоятель. – Ходят разные версии этого раскола, и я сам не знаю, которая из этих версий правильная.
 Шон улыбнулся. То, что говорил падре, сильно напоминало речь, произносимую Шоном директору ФБР.
 - А вы не боитесь, падре, что за такие речи вас могут лишить сана? – улыбаясь, спросил Шон. – А вдруг я вас предам?
 Настоятель посмотрел на Шона и покачал головой.
 - Да нет, я не думаю, что ты донесешь на меня. Тебя самого терзают подобные сомнения, ты сам в постоянных поисках правды. И ты не настолько подл, чтобы предавать людей, которых терзают те же помыслы, что и тебя самого.
 Шон опустил голову. Он знал, что настоятель сказал правду. Шон находился в постоянных сомнениях. Его непрестанно терзала мысль о том, какая же из христианских вер правильная, и есть ли вообще правильная вера. Ведь вся история человеческой жизни показывает, что человек готов повернуть любую религию под самого себя, приспособить ее для своих нужд, сделать так чтобы религия удовлетворяла его собственные интересы, а это уже не есть истина. Все это приводило Шона к мысли о бесполезности поиска истины. Человеку, с его крохотным умишком, не возможно понять божественной сути и чем больше Шон погружался в прошлое, тем больше он запутывался в нем. В конце концов, так ли уж важно это. Ведь сам Иисус Христос сказал, что все божественные заповеди сводятся к двум заповедям: «Возлюби Господа всем сердцем твоим, и возлюби ближнего своего как самого себя». Вот он, единственный способ прийти к Богу! Возлюби ближнего своего как самого себя, все остальное, в таком случае, становится уже делом второстепенным. Возлюби ближнего, значит делай все для того, чтобы другим людям становилось лучше, чем сейчас. Помогай им тем, чем можешь, даже добрым словом и советом, если нет возможности помочь ничем иным. И никогда не требуй от людей ничего взамен. Никогда! Иначе все твои добродетели будут уже не бескорыстными, и грош цена тому человеку, который делает добро исключительно потому, что ждет взамен большой отдаче. Это уже не добродетель, а поиски выгоды, можно сказать форма коммерции, которая сводится к следующему: я сделал добро тебе, а теперь ты сделай добро мне.
 - Но как же все-таки привести людей обратно в церковь? – спросил Шон. – Ведь храм – это дом божий. А если человек избегает его, то, как же он сможет прийти к Богу?
 - Я могу сказать только одно, человек тогда придет в храм, когда христианство вновь станет единым. Когда прекратится вековая вражда, прекратятся церковные междоусобицы, прекратятся деления на православных, католиков, протестантов и прочих. Церковь должна вновь стать единой и могучей, способной собрать под своим крылом всех желающих служить Христу, а не сортировать людей на своих и на чужих. Только таким образом она сможет привлечь людей, вытянуть их из этого хаоса повседневной жизни, наполненной культом потребления и прочими непотребностями.
 - Культ потребления – главная беда современного общества, - согласился Шон.
 Настоятель махнул рукой.
 - Нет, культ потребления лишь последствие духовного разложения церкви. Когда государство борется с самим собой, то не устоит такое государство. То же самое относится и к церкви. Как она может собирать под своим крылом людей, если раскололась сама в себе. Человек потерял доверие к церкви, а соответственно, потерял доверие и к Богу. Человечество запуталось, а запутало его само духовенство. Посмотри, что пишут в наших церковных книгах. Ведь одна книга противоречит другой. Начитается прихожанин таких книг и запутается полностью. А когда человек теряет веру в Бога, он начинает верить в мирские радости. Это единственное, что может иметь смысл для безбожника. А мы же, представители церкви, потеряли самое главное чувство, чувство любви к людям. Запомни, Шон, без любви к людям, не может быть христианства. Не может называться христианином тот, кто не имеет любви к ближнему, тот, кто от имени Иисуса Христа ненавидит почти все человечество, ненавидит лишь за то, что люди имеют другое мировоззрение.
 Настоятель медленно и задумчиво перекрестился, словно сам ощущал себя виновным в перечисленных грехах.
 - Но, я вижу, ты хотел о чем-то поговорить со мной. Я прав?
 Шон рассказал о случившемся накануне.