Рождество без подарков

Джонни был уже большим мальчиком, ему было девять лет, и он уже давно перестал верить в Санта Клауса. Хотя впервые Джонни усомнился в его существовании лишь год назад в канун рождества, когда, гуляя вместе с родителями по центральной улице, он неожиданно для себя обнаружил сразу нескольких Санта Клаусов. До этого он как-то не задумывался о природе рождественского волшебства, но тот случай заставил его решительно пересмотреть свои взгляды на жизнь.
Первого он увидел в самом начале улицы у порога книжного магазина. Санта приглашал всех желающих приобрести «прекрасные книги — самый лучший подарок на рождество». Второго Джонни заметил гораздо дальше. Тот стоял у порога огромного супермаркета и громко призывал всех войти внутрь и воспользоваться «просто умопомрачительными, волшебными» скидками. Ведь это же рождество — самое лучшее время для покупок. Джонни даже специально оглянулся. Того, предыдущего, всё ещё можно было разглядеть в сгущающихся сумерках, метрах в ста пятидесяти позади. «Странно», — подумал мальчик: «Ведь Санта Клаус один. Как такое может быть»? Но тогда он ещё не стал придавать этому значения.
И наконец третий прогуливался вокруг огромной ёлки установленной на украшенной гирляндами и разноцветными огнями площади в самом центре города. Именно там и произошло окончательное крушение детских иллюзий. Подталкиваемый своими родителями он подошёл к человеку в старомодном красном камзоле, чтобы сказать о том, что он хотел бы получить в подарок за своё хорошее поведение в прошедшем году. Добродушный Санта склонился над ним, внимательно выслушивая просьбу, и на Джонни внезапно накатила волна отвратительного перегара.
Он сразу узнал этот запах — запах неразбавленного виски. Несколько раз (это было уже давно, но почему-то это запомнилось ему надолго) папа приходил домой пьяным и от него пахло именно так. Родители не знали, так как он прятался за углом шкафа в соседней комнате, откуда ничего не было видно, зато слышно всё было просто отлично, но именно тогда Джонни и становился свидетелем их ссор. Раньше он даже представить себе не мог, что его родители могут ругаться такими словами — ведь их могли произносить лишь «плохие» люди, которых он иногда видел по телевизору. Вот только там, в отличие от действительности, вместо этих слов почти всегда звучал коротенький сигнал: «Би-и-ип». И уж тем более он не мог себе представить, что папа может поднять руку на маму... И это по-настоящему пугало его. Гораздо страшнее, чем все монстры мира. Он убегал в свою комнату и, забившись с головой под одеяло, горько плакал.
Первой это всегда замечала мама. Она приходила к нему, гладила по голове, говорила, что у папы просто трудный период, но всё обязательно исправится. Всё будет хорошо. Чуть позже подходил и отец. У него всегда был виноватый вид. Он долго извинялся и говорил, что такого больше не повториться...
И тоже гладил его по голове...
Всё это, казалось, давно уже кануло в лету и забылось...
И вот теперь, повинуясь внезапному порыву, Джонни вцепился в ватную бороду. Стоящий перед ним человек резко дёрнулся, муляж оторвался, и перед Джонни возникло лицо уже далеко немолодого мужчины. Выругавшись, тот отобрал у мальчика свою бороду и стал прилаживать её на место. Родители сразу же вмешались. Папа угрожал судом (картина суда над Санта Клаусом тут же возникла в голове мальчика, и от этого он заплакал ещё сильнее), мама снова гладила его по голове, шепча успокаивающие слова...
Всё закончилось очень быстро. Сразу же после этого инцидента, родители поспешили увести его, а Джонни рыдал всю дорогу домой и никакие уговоры на него не действовали — он понял, что его обманывали всю его недолгую жизнь. Никакого Санта Клауса не существует. Это просто переодетые люди. Плохие, переодетые люди.
К вечеру он наконец успокоился, но тот случай перевернул всю его жизнь. Как и всякому ребёнку, ему было очень больно осознавать, что волшебства нет, и это подтолкнуло его к очень нехорошим, с точки зрения его родителей, действиям.
До самого последнего момента, Джонни верил, что Санта Клаус приходит и приносит подарки только хорошим мальчикам и девочкам — тем, кто в течении года хорошо себя вёл, слушался родителей и не шалил. Откровенно говоря, у Джонни никогда не получалось вести себя настолько хорошо весь год, как впрочем и любому другому ребёнку, но в целом это оказывало достаточно сильное влияние на него. Однако с исчезновением веры в рождественское волшебство, у него теперь пропал и стимул быть хорошим мальчиком — какая разница, как он будет себя вести. Ведь подарки всё равно, как утверждали старшие приятели, дарят его родители, а они никогда не оставляли его без них. К тому же, ему в память надолго врезались слова, которые он услышал от пьяного Санты: грёбаный маленький ублюдок, дебил, недоносок, говнюк... С тех пор они прочно вошли в лексикон Джонни. Более того, именно благодаря этим словам Джонни удавалось иногда почувствовать себя по-настоящему взрослым.
Впервые это случилось с ним, когда живший по соседству Билли, «заныкал» его любимую игрушечную собачку. Он ни в какую не хотел отдавать её, и тогда Джонни решился.
—Ну, ты, грёбаный маленький ублюдок! Отдавай моего Спайки, говнюк! — рявкнул, что было мочи он.
И тут произошло чудо. Билли побледнел, уголки его губ опустились, глаза наполнились слезами и, бросив заветную игрушку, он с рёвом убежал домой.
Довольный собой, Джонни подобрал собачку и задумался. Оказывается слова порою имеют на людьми необъяснимую власть. Причём именно плохие слова.
Всё остальное случилось уже потом.
Уже потом прибежала мама Билли.
Уже потом родители имели «серьёзный разговор» с сыном.
Уже потом, в наказание, они запретили ему выходить гулять весь следующий день.
Но ни одно из этих действий не смогло вытравить из Джонни то ощущение силы, которое он испытал, одержав эту маленькую победу.
С тех пор прошёл почти год. Довольно быстро Джонни понял, что слишком переусердствовать с плохими словами всё же не стоит. И не из-за угрозы наказания, а потому, что тогда они начинают терять свою силу, и их действие уже не приносит такого эффекта, как раньше. Тем не менее, поведение мальчика изменилось в гораздо худшую сторону. Порою искушение было так велико, что он даже иногда рисковал отнимать у других детей понравившиеся ему игрушки. Правда это было всего пару раз.
Тем не менее, поведение мальчика очень обеспокоило его родителей. Они даже решили сводить Джонни к детскому психиатру. Впрочем, до этого дело не дошло. Почувствовав каким-то шестым чувством угрозу, мальчик стал на вид гораздо спокойнее. И только его сверстники, с кем он общался регулярно, знали правду о том, что Джонни ни на йоту не изменился. Просто он научился скрывать свою подлинную сущность от тех, кто заведомо сильнее. Как он смог убедиться, эта хитрость принесла свои результаты. Родители решили, что трудный период наконец закончился и с их мальчиком теперь всё в порядке. Именно поэтому он не остался без подарка на это рождество.
Весь день прошёл в ожидании — Джонни гадал, купили ли ему то, о чем он так страстно мечтал на протяжении вот уже полугода. По крайней мере он не смог обнаружить подарка в доме. Это могло означать лишь две вещи: либо родители очень хорошо умели прятать свои рождественские подарки (к слову, открытие Джонни о том, что Санта Клауса не существует для них так и осталось тайной), либо подарка попросту не существовало. Конечно, больше всего ему хотелось верить в первое, но он вполне допускал, что они могли решиться на такой шаг за те полгода неприятностей, которые он им доставил. И уже заранее Джонни ненавидел их за это. Это было даже приятно — думать о том, как он не простит их до самого конца своих дней, как однажды они поплатятся за это.
В итоге, чтобы убедится, он решил схитрить. Вечером, когда родители уложили его в постель, Джонни не стал засыпать. Едва шаги родителей совсем заглохли, он откинул одеяло и уселся в постели, свесив ноги вниз. Ещё примерно пару минут он прислушивался — не появятся ли родители, а затем приступил к активным действиям. Поднявшись, он подошёл к двери и, чуть приоткрыв её, осторожно выглянул наружу. Всё было тихо. Тогда Джонни стал на цыпочках подбираться к лестнице на первый этаж. Достигнув её, он услышал немного приглушённые голоса — мама с папой ещё не спали. На секунду замерев, он стал осторожно спускаться вниз, стараясь производить как можно меньше шума и считая ступеньки. Шестая всегда скрипела, когда на неё наступаешь, поэтому, рискуя оступиться в темноте, Джонни осторожно шагнул через неё. Наконец он осторожно заглянул в гостиную.
Родители как раз упаковывали в красивую бумагу его подарок. Вот только у них не очень-то хорошо получалось. Щурясь отвыкшими от света глазами, он в какой-то момент сумел прочитать название на боку коробки — это было именно то, чего он так хотел. Совсем новенькая X-Box. Игровая приставка его мечты.
Джонни тихонько вернулся в свою комнату, забрался под одеяло, закрыл глаза и попробовал уснуть. Однако ничего не получилось — возбуждение от того, что уже совсем скоро он получит желаемое было слишком сильным. Он не мог думать ни о чём другом, кроме как о своём подарке. И от этого время тянулось слишком медленно. Секунды становились часами, а минуты — превращались в самую настоящую вечность. Даже границы реальности стали расплываться пока в какой-то момент у Джонни не возникли сомнения — а вдруг это не ему купили приставку? Вдруг это был всего лишь сон, и ему всего лишь показалось, что он видел подарок, а на самом деле в этой коробке что-то другое...
Был лишь один способ избавиться от сомнений, и Джонни не преминул им воспользоваться. Поднявшись с постели, он снова отправился в гостиную — туда, где стояла рождественская ёлка и лежали подарки.
Всё было на месте. Джонни даже погладил пальцами поверхность обёрнутой в красивую бумагу коробки с подарком. Как же ему хотелось прямо сейчас же разорвать всю эту упаковочную мишуру, достать приставку, подключить её к телевизору и играть, играть, играть...
Тяжело вздохнув, он отправился в обратный путь. И тут, проходя по коридору до лестницы он услышал из комнаты родителей странные звуки — скрипела кровать. Замерев от испуга, мальчик прислушался.
Нет, судя по всему они не собирались покидать спальню — слишком уж ритмичным был скрип, так что опасность быть застигнутым врасплох пока ему не грозила. Когда человек встаёт с постели звуки совершенно другие. Подойдя к двери вплотную, Джонни прислушался. Теперь он мог более или менее различать звуки: ритмичный скрип кровати, напряжённое дыхание отца и...
О, боже!!! Стоны матери.
Она стонала словно от боли, и сердце мальчика тревожно ёкнуло.
«Что за дерьмо?» — тревожно подумалось Джонни. — «Чем эти старые пердуны там занимаются?»
Он осторожно двинулся к спальне. Теперь звуки были слышны совсем близко. Мальчик осторожно нажал на дверь, и, когда появилась маленькая щёлочка, прильнул к ней. То, что он увидел потрясло его до глубины души — папа опять обижал маму. Она лежала на кровати прикованная наручниками к спинке, а отец находился на ней сверху. Кровать скрипела от того, что он, словно пытаясь расплющить, сильными толчками бился в неё. И каждое такое движение сопровождалось стонами матери.
«Значит отец опять напился и бьёт маму», — проскочила у него в голове мысль.
Первым порывом Джонни было ворваться внутрь, броситься на отца с кулаками и ругать его всеми теми плохими словами, которые мальчик успел выучить, но словно что-то сковало все его члены. Он не смог сдвинуться с места, оставалось только стоять и смотреть.
Тем временем мама обхватила тело папы ногами, словно боясь, что тот может отстраниться. Движения отца стали более резкими и быстрыми. Вот папа особенно сильным движением вбился в её тело, и они уже оба одновременно издали стон, слившийся в голове мальчика в одно длинное долгое эхо.
Шокированный Джонни всё продолжал стоять и смотреть.
Некоторое время родители так и лежали, словно большой, живой бутерброд. Затем папа немного приподнялся и слез с мамы. Пошарив рукой под подушкой он достал оттуда ключ, отомкнул наручники, которыми мама была прикована и поцеловал её.
И тут Джонни пережил ещё один шок.
Вместо того, чтобы расплакаться, ударить его в ответ или что-то ещё, она...
...Тоже поцеловала отца.
Это было просто сказочно... — донёсся до него приглушённый голос.
Джонни был просто потрясён — оказывается маме нравилось как папа обижал и бил её! Ей это нравилось! Так Джонни сделал для себя новое открытие — оказывается иногда людям нравится, когда им причиняют боль. И именно увиденное им только что заставило его поверить в это безоговорочно.
Наконец оцепенение отпустило, и Джонни отправился в свою комнату.
Забравшись в постель мальчик некоторое время смотрел в потолок, переваривая и переосмысливая случившееся. Затем он закрыл глаза и попытался уснуть, но тут его отвлёк какой-то шум, донёсшийся с улицы. Это было словно лёгкое потренькивание бубенцов на праздничной повозке. Заинтригованный он подошёл к окну, но ничего не увидел. На улице было пусто, лишь фонари тускло освещали заснеженную улицу.
А звук тем временем не исчез, но переместился и звучал теперь откуда-то сверху. Подивившись, Джонни вернулся в кровать — рассмотреть ему так ничего и не удалось, да и звон вскоре затих. Повернувшись к стенке, он закрыл глаза, но уснуть ему в эту ночь видимо всё же суждено не было, так как появился новый шум — словно кто-то осторожно постучал в окно. Решив, что это ему померещилось (ещё бы — кто может стучаться в окна второго этажа) Джонни не обратил на него никакого внимания, но стук повторился. На сей раз чуть громче. Развернувшись, мальчик посмотрел на окно и замер. Там на улице, за стеклом, маячил силуэт человека в странном наряде.
«Он, что? Висит в воздухе?» — удивился Джонни.
Тем временем, поняв, что его наконец-то заметили, человек за окном махнул мальчику.
—Ну, может ты меня всё же впустишь? — донёсся слегка приглушённый голос.
Поднявшись с кровати, Джонни подошёл поближе. Странно, страха он совершенно не испытывал, а незнакомец за окном был похож...
Этого просто не могло быть, но всё обстояло именно так — человек за окном был одет точь в точь, как Санта Клаус. И он висел в воздухе. Вот только костюм его в скупом отблеске света фонарей показался мальчику не красным, а серым.
Джонни был поражён — так значит это всё таки правда? Значит Санта всё же существует? Он осторожно приоткрыл окошко, и мужчина, шагнув через подоконник вместе с маленьким облачком снежинок, мягко опустился на пол и стал рассеянно отряхивать свой камзол. Наконец он поднял глаза и посмотрел на Джонни.
—Та-а-ак, — протянул он, — Значит ты и есть Джонни Осгуд, я так понимаю?
—Да-да, это я, — подтвердил Джонни.
—Та-а-ак... Ну, а ты хорошо себя вёл в прошедшем году?
—Д-да, конечно... — немного смутившись, ответил Джонни.
—Какой хороший мальчик, — рассмеялся Санта, — врёт — и не краснеет. Разве только самую малость... Но ведь сейчас так темно, что этого совсем и не видно. Так что это не считается. Да?
Джонни лишь удивлённо кивнул головой. Санта совершенно не походил на тот образ, что обычно рисуют взрослые. Это немного удивило и обрадовало мальчика. Ведь это означало, что подарки достаются не только тем детям, которые идеально себя вели. Более того, отчего-то ему показалось, что этот Санта предпочитает детей построптивее.
Повисла небольшая пауза.
—А мне разве не полагается подарок за моё... Э-э-э-э, ну, в общем — на рождество? — наконец решился нарушить её Джонни.
—Ах! Как мне нравится этот мальчик! — расхохотался Санта. — Определённо нравится! Конечно есть, но как видишь я с собой его не прихватил. Понимаешь ли — так неудобно летать с мешком... Но ведь это легко поправимо. Если хочешь, мы могли бы вместе подняться к моим саням. И даже, если ты конечно не возражаешь — немного на них прокатиться.
Глаза мальчик загорелись от восторга.
—Ой, правда?! Но... мне надо тогда одеться... Сейчас я попробую спуститься, принести свою курточку и...
—Зачем? — деланно удивился Санта. — Разве ты забыл, кто с тобой? Так что не бойся замёрзнуть. Когда ты со мной, этого не случится — обычное рождественское волшебство и никакого обмана, — улыбнулся он. — Итак, ты готов?
Джонни согласно кивнул и взял Санту за протянутую руку. И тут, он почувствовал как, повинуясь неведомым силам, его ножки оторвались от пола. Это было совершенно незабываемое ощущение. «Наверное так должен чувствовать себя воздушный шарик, когда его наполняют лёгким газом», — подумал мальчик. Тело как будто стало совершенно невесомым и прозрачным. Они вылетели в окно и стали подниматься наверх, а там... Едва касаясь конька крыши парили праздничные сани, запряжённые шестёркой оленей. Вот только глаза животных были какие-то не такие. Они словно бы светились изнутри странным алым огнём.
Наконец они уселись, Санта взял в руки поводья, и, тихонько звеня бубенцами, сани тронулись с места. Сверху город выглядел просто потрясающе — словно драгоценный камень переливающийся разноцветными огнями неоновых реклам и немногочисленных горящих в этот поздний час окон. И, как ни странно, Джонни действительно совершенно не было холодно, хотя он был в одной только пижамке.
Восхищённый подобным волшебством, мальчик поспешил поделиться восторгом со своим спутником.
—Вот именно, а ты ещё сомневался, — усмехнулся тот. — Собственно говоря даже в твоей пижаме нет особой необходимости. Ты вполне мог бы обойтись и без неё...
Джонни немного смутился, от таких слов, а Санта тем временем продолжал:
—Ты только представь себе — если её бросить вниз, то какие будут завтра утром лица у тех, кто найдёт её валяющейся посреди городской площади! Ты только представь, — рассмеялся Санта и Джонни улыбнулся ему в ответ.
Ему действительно показалось это замечательной и весёлой шуткой. Он расстегнул и снял с себя рубашку, а затем, откинувшись на удобную и мягкую спинку саней, стянул с себя брючки и остался теперь совсем голым. Санта при этом как-то удовлетворённо хмыкнул.
—Погоди, сказал он, когда Джонни уже занёс было руку, чтобы швырнуть вниз одежду. Ведь ты же наверняка ещё и захочешь увидеть, как она упадёт, — подмигнул он мальчику. Поэтому тебе будет лучше перегнуться назад через спинку саней. Так и кидать, и смотреть будет удобнее, а я тебя смогу поддержать, чтобы ты не свалился вниз.
—И правда, — согласился Джонни.
Повернувшись спиной к оленям он хорошенько размахнулся и швырнул свою пижаму прочь. Затем перегнулся через спинку и стал смотреть вниз, следя за полётом кувыркающейся в морозном воздухе одежды. При этом его детская попка неприлично оттопырилась. Сзади раздалось лёгкое шуршание, словно его спутник тоже избавлялся от одежды. Он почувствовал, как тёплая рука Санты легонько похлопала его по спине, а затем легла ему на плечо, придерживая от падения. Только второе движение уже не было таким мягким. Рука зафиксировала его, словно стальной обруч. Джонни даже вскрикнул, когда цепкие пальцы впились в его плоть. Но по-настоящему кричать он начал лишь тогда, когда что-то твёрдое, длинное и горячее ткнулось ему между ягодиц и стало прорываться внутрь узенького отверстия. На второе плечо тоже легла рука. Что-то треснуло, новая вспышка боли, и какая-то жидкость потекла у него по ногам, но, обезумев от мучений, он уже ничего не соображал. Даже того, что эта жидкость его собственная кровь. Он был почти без сознания, когда руки последний раз насадили его на ставший, словно раскалённым, штырь в его анальном отверстии. Тело мучителя дёрнулось, кровь смешалась со спермой, а затем всё те же сильные и жестокие руки подняли его вверх и швырнули прочь из саней, отправив в недолгий полёт до земли. Сделав в воздухе мёртвую петлю, сани отправились прочь. Возница не стал терять времени, оглядываясь, чтобы увидеть как упадёт на землю хрупкое тело ребёнка. Ведь в городе было ещё столько детей, которые всё ещё ждали подарков.