Тяв-тяв-тяф!

Что-то те-еплое и невесомое грело ее лобик..
-Мияма?
Глаза не слушались и не хотели открываться сквозь тяжелые слипшиеся веки.
-Мияма?
Приоткрывшися глазом она увидела, что теплое и невесомое струилось сквозь дыру в тяжелом нависшем и темном песке. Большая желтая морда лисы заслонила дыру в потолке и ткнула ее мокрым черным носом.
-Мияма!
-Тяв-тяв-тяф! - откликнулась большая ласковая морда и стала вылизывать лисенка языком.
Потом обнаружилось, что если долго ползти по большо ласковой морде под капелью теплых невесомых лучиков света можно добраться до теплых набухших молоком сосков, можно даже успеть быстрее сестер, если как следует поторопиться и поработать маленькими непослушными лапками. Молоко было тягуче-вкусным и наполняло нутро маленькой лисы таким же теплым и невесомым светом, как тот, что падал сверху и который нельзя было поймать. Тепло делало ее мягкой, пушистой и затавляло растекаться в стороны, словно растущее на рассвете пятнышко света.
С каждым днем она росла все больше и больше и стала размером почти с самое большое пятно, из которого обычно появлялась лисья морда. И сейчас вот она появилась снова и звонко ласково признесла:
-Тяв-тяв-тяф!
Лисята радостно обернулись, но лиса так и торчала мордой в пятне света, заслоняя его собой и манила-звала:
-Тяв-тяв-тяф!
Тогда лисята потянулись к ней навстречу - большая сильная Тяв, шустрая пушистая тяв и самая маленькая непоседливая тяф, наловившая по дороге на свою мягкую шерстку больше всего солнечных пятнышек.
Высунув морду в пятно света лисенок вслед за своими сестричками увидела много-много желтого песка, непривычно синую высоченную верхнюю стену новой пещеры и большое и очень теплое пятно света на ней.
-тяф! - окликнула лиса и малышка, спохватившись, поспешила за ней и уже догнавшими лису сестричками.
-Тяв-тяв-тяф! -звала их за собой мама-лиса, - Тяв-тяв-тяф!