Цивилизация

В конце концов, что такое смерть? Смерть,
дорогие товарищи, это самое интересное
приключение, которое мы испытаем в жизни.
А. Стругацкий

Что можешь сделать – сделай сейчас;
Кто знает, сможешь ли ты это сделать потом?
Вантала

Предисловие.
Руины одного нужны вечно живой природе для жизни другого.
Готхольд Лессинг

Солнце уже начало подниматься, щедро одаривая светом Землю. Только что проснувшиеся птицы пели свои утренние песни, приветствуя друг друга. Их трели звучали повсюду и оповещали природу о приходе рассвета. В небе медленно проплывали пушистые белые облака, образуя забавные фигурки. Только эти облака никого не интересовали, каждый занимался своими делами. Кто-то умывался в утренней росе, кто-то завтракал, а кто-то просто грелся в первых лучах ярко желтого солнца нового дня.
Стадо оленей мирно паслось на сочно-зеленом лугу, задумчиво пожевывая траву. Чудесный денек, не правда ли? – как будто бы переговаривались они между собой. Возможно, так думал и большой лев с мохнатой гривой, притаившийся неподалеку от стада. Он наблюдал за стадом, выслеживая свой завтрак. Обычная процедура. Жаль, конечно, убивать, но ведь кушать хочется. По законам природы выживает сильнейший. И быстрейший, как те олени, которые успели убежать тогда, когда хищник выпрыгнул из своего укрытия. Однако одному члену стада все-таки не повезло, он оказался слабее. Что ж, так суждено. Челюсти льва плотно сжали шею добычи, и ловкая зверюга потащила жертву через высокую траву, в укромное место, где можно было бы насытиться.
Положив тушу на траву, лев прилег возле нее, и стал ждать, пока олень испустит дух. Ведь только люди были способны мучить живое существо, ничуть не жалея об этом, убивать только ради забавы, а вот лев оказался более гуманным.
Определенно, чудесный денек, наверняка думал он, поедая оленя.
В это время птицы уже вовсю щебетали, и повсюду чувствовалась жизнь. Что-то живое все время бегало, ползало, летало, плавало, наслаждаясь жизнью и дыша чистым воздухом. Только очень редко попадались останки бывшей цивилизации, мешавшие нормальному течению времени на Земле.
Да, пару миллионов лет назад все было совершенно по-другому. Эту историю, наверное, стоит рассказать. Вероятно, следует начать сначала. И сотворил Бог землю… Что-то не то. Это слишком рано. А может, этого и не было. Кто знает. Нас интересует немного другое время. Например, двадцатый век. Начало, точнее, уже продолжение загрязнения окружающей среды, вырубка лесов, истребление редких видов животных и птиц. В то же время – развитие цивилизации: телевидение, компьютеры, «тамагоччи» и «телепузики». Все это продолжилось еще более резким ростом цивилизации, еще более стремительной эволюцией.
Двадцать первый век. Стремительная и всепоглощающая эволюция не оставила ни кусочка девственной природы. Хотя это было еще в двадцатом веке. Ну а в двадцать первом… Стоп! Что-то я забегаю вперед. Нет уж, я все-таки расскажу эту историю полностью и во всех подробностях.

Глава 1.
 Да будут прокляты эти интересы цивилизации,
 и даже самая цивилизация, если для сохранения
 ее необходимо сдирать с людей кожу.
Ф.М. Достоевский

Натан стоял напротив окна в своей квартире, и, как завороженный, смотрел вдаль. Закат сиял кровавым цветом, казалось, весь горизонт был в крови. Хотя, возможно, так и было. Где-то там начиналась война, наверное, самая большая и безжалостная война в истории.
Во все времена люди боялись войны, а теперь больше всего. Человечество пережило две мировые войны – два самых кошмарных периода истории, люди уже прекрасно знали, что собой представляет война и чем она грозит, и превосходно понимали, что третью такую войну суждено пережить немногим.
Ассортимент оружия в настоящее время стал намного разнообразнее, чем прежде: газовое, ядерное, химическое, бактериологическое… Люди изощрялись, как могли, придумывая новые модели и совершенствуя прежние. «Лучше бы заводы для переработки мусора построили, - произнес Натан, представив себе весь этот арсенал, - было бы гораздо полезнее».
С древности люди задавались вопросом «зачем нужна война?», но так и не смогли на него ответить. В те далекие времена в войне побеждали самые сильные. А что же сейчас? Самые хитрые и подлые? Да и тогда, в принципе, в войнах не было ничего хорошего.
Натан перевел взгляд на экран телевизора, где то и дело показывали физиономии членов правительства, успокаивающих мирных жителей и призывающих людей воевать. Посмотрев на эти персоны, Натан криво усмехнулся: «Зачем этот маскарад с агитацией, ведь все равно на войну отправляются не по своему желанию, а по вашему принуждению. Как будто никто об этом не догадывается. Какое ангельское личико! Конечно, вы спокойны: за кого вам волноваться? Ваши близкие не будут подставлять под пули свои головы, ваши безмозглые головы тоже в безопасности – сиди и повелевай. Ой, как мы губки скривили! Очень похоже на разбалованного ребенка, которому дали все на свете конфеты кроме одной, и теперь он хочет заполучить и эту конфету тоже. Капризуля. И из-за таких Капризуль с низким коэффициентом интеллекта страдают миллионы невинных людей, страдает окружающая среда. Забавно. Было бы очень смешно, если бы не было так грустно».
И чего они добиваются? Если влияния, то на кого они собираются влиять, если истребят всех и никого не останется? А как они собираются жить в загубленной оружием экологии, в выжженных городах, без полезных веществ на всей планете? А ведь все ведет к этому. В этой войне будут использованы все возможности уничтожить все живое.
Парадокс: история человеческая исчисляется, как правило, войнами, а не достижениями или какими-либо хорошими событиями. Возьмите любой школьный учебник по истории, и вы увидите, что даже части учебника разделяют периодами от одной войны до другой. О чем это может говорить? Хотелось бы надеяться, что не о том, что человечество относится к тому низшему уровню развития, который со своими незадействованными семьюдесятью процентами мозга не может придумать способ решить свои проблемы мирным путем, не прибегая к насилию. «Человек разумный – это не всегда разумный человек… Homo Sapiens – это возможность думать, но не всегда способность думать» - вспомнились Натану слова братьев Стругацких. Поистине так. Наши действия вряд ли можно назвать разумными. К сожалению.
Может быть, кто-то думает, что такое количество унесенных жизней и испорченной земли – терпимая жертва, но кто скажет, сколько стоит жизнь? Неужели она стоит меньше уходящих материальных ценностей? В нашем мире все может быть. Что-то вроде «зачем нужна жизнь, когда есть деньги и власть?», но ни власть, ни деньги нельзя унести с собой в мир иной. Нет, война – это все же самая никчемная вещь на Земле. Едва ли кто-нибудь сможет доказать обратное.
Часы пробили один раз. Звон часов отвлек Натана от мыслей о войне. Он перевел взгляд на свою комнату, на все, чего он достиг за свою сравнительно недолгую жизнь. Небольшая, но чрезвычайно уютная квартира казалась не только крепостью, но и маленьким оазисом в жестокой пустыне жизни. Каким раем была эта квартира для Натана и его жены, когда они только переехали сюда. Тогда еще не было здесь ни мебели, ни компьютера, ни телевизора. Все приходилось начинать с нуля, но это не очень отягощало молодую семью. Они напоминали птиц, которые по крупинкам, перышкам и веточкам строили свое гнездо. Сколько было радости, когда, наконец, была накоплена нужная сумма и куплен вот этот телевизор. Да, сейчас он показывает в основном новости, которые вполне могли заменить фильмы ужасов. Уже несколько дней подряд не транслируют ничего кроме военных новостей.
- Сегодня закрылось еще одно предприятие, не имеющее возможности перейти на производство предметов первой военной необходимости. Это уже двенадцатое предприятие за последние четыре дня, - доносился монотонный голос диктора, сообщающий о ходе милитаризации промышленности. С таким раскладом, даже если человечество переживет эту войну, выходить из экономического кризиса страны будут еще долго.
Теперь сообщение о призыве. Слезливый репортаж с описанием прощания призывников с семьями. Наверняка многие из этих молодых и не очень людей видят своих родных в последний раз. В принципе, те же душераздирающие кадры прощания со слезами на глазах и у отъезжающих и у провожающих и у прохожих. Те же кадры, что и в хрониках второй мировой, только пленка цветная и транспортные средства немного усовершенствованные – вот и вся разница. Так же, как и тогда, призывали всех подряд, без разбора. Многие из сегодняшних призывников не только никогда не держали в руках оружия, но и, скорее всего, только отдаленно представляли себе как оно выглядит и как называется.
Натан переключил телевизор на другой канал. Он не удивился, увидев, что там новости почти не отличаются от предыдущего канала. Еще один щелчок кнопки. Здесь вот – обучающая программа. Только обучают здесь эвакуации в случае атаки, надеванию противогазов и использованию бомбоубежищ.
Следующий канал. Снова новости. Почти не отличающимся от других монотонным голосом диктор зачитывает список стран, вступивших в войну. С каждым днем этот список все пополняется. А еще пару недель назад новости рассказывали о мирной жизни. Об открытии школ, о конкурсах и соревнованиях, о научных изобретениях. Сколько вечеров провел Натан вместе с семьей перед экраном этого телевизора. Тихие, спокойные вечера в уютной квартире на удобном диване. Разговоры о повседневных делах и о планах на будущее, мурлыканье кошки на коленях. Ему этого будет недоставать.
Натан выключил телевизор, присел на диван и закрыл глаза. Ему вспомнилась самая первая встреча с прекрасной девушкой, впоследствии ставшей его женой. Он всегда помнил ее взгляд, который он увидел тогда впервые. Глаза, что выражали одновременно и красоту, и мудрость, и целеустремленность, и обаяние. Точно такой же взгляд, как вот на этой вот фотографии на стене, запечатлевшей семейную идиллию. В их квартире было много таких фотографий, потому что вся их жизнь была идиллией. Может быть, конечно, что все это лишь потому, что их семья была довольно молодой. Хотя и за эти несколько лет они успели пережить множество радостей и огорчений, поражений и побед. Вспомнить хотя бы рождение их детей – сначала сына, потом – дочери. Их первые шаги, первые слова, бессонные ночи и радостные дни. Все это они пережили вместе. Сейчас их дети уже учатся в школе, совсем взрослые. Что же ждет их дальше? Что за жизнь у них впереди? Да и есть ли вообще у них какое-либо будущее?
В груди Натана быстрее забилось сердце. Он отбросил лежавшую рядом подушку на кресло и уселся удобнее, тяжело вздохнув. В тот же момент к нему на колени прыгнула пушистая черная кошка и, громко мурлыкая, стала тереться о его нос. Натан погладил кошку и снова вздохнул.
- И что будет с вами, - спросил он мурлыкающее создание. Кошка проигнорировала вопрос и, свернувшись клубочком, закрыла глаза. Натан снова погладил кошку и посмотрел на кровать, где спал большой мохнатый пес, - Что же будет с вами? – повторил мужчина, - уж кто-кто, а вы здесь точно ни в чем не виноваты. За что же вы страдаете? За наши ошибки, за что же еще?
Откинувшись на спинку дивана, Натан снова окинул взглядом стены комнаты. И для чего здесь висели все эти его награды и грамоты, начиная со студенческих лет? Перед кем он хотел этим похвастать? Наверное, в первую очередь перед самим собой, перед своим самолюбием. Своего рода оправдание перед совестью. Однако самым большим поводом для гордости на этих стенах были творения его детей. Вот этот пейзаж из цветной бумаги они подарили на прошлый день рождения его жене, своей маме, а вот этот портрет Деда Мороза с бородой, пусть не из ваты, как пелось в старых детских песенках, но из поролона, - подарок им обоим на Новый Год. Вот эти вещи были самыми дорогими для Натана, самыми близкими. На загорелом лице Натана появилась еле заметная улыбка, а взгляд опустился на огромный книжный шкаф, который они сделали вдвоем с сыном. Еще одна семейная ценность. Здесь была собрана великолепная коллекция книг от нетленной классики до шедевров современной художественной литературы. Книги в эту коллекцию отбирались самым тщательным образом. Только лучшее из лучшего. Во всяком случае, по мнению Натана и его жены. Они были настоящими библиофилами и их дети, казалось, тоже становились похожими на них, и это обстоятельство не могло не радовать родителей.
Натан аккуратно открыл стеклянную дверцу книжного шкафа и ласково провел пальцем по переплетам книг Достоевского и Булгакова, Драйзера и Фолкнера, Бредбери и Саймака, стер пыль с томика Гете. Книги – возможно единственная полезная вещь, созданная человеком. Да и то, полезная только для человека. Потому что если не будет людей, кому тогда будут нужны книги? Да и прочее искусство: музыка, архитектура, живопись. Уже сейчас это все становится довольно бесполезным явлением. Какова же судьба культуры в дальнейшем? Интересно знать, но в то же время страшно. Странная вещь – жизнь. Наверное, более странная, чем смерть.
Натан взял с полки небольшую книгу в потрепанном переплете, которую он когда-то купил за бесценок у какого-то бродяги. Книга была довольно увлекательной. Это был какой-то забавный симбиоз фантастических и психологических рассказов, философских трактатов и авторских мыслей множества писателей. Натан открыл наугад страницу и прочел: «Человек – это единственное живое существо, осознающее свою смертность, и делающее ее предметом размышлений. Именно осознание бренности бытия побуждает человека мучительно размышлять о смысле жизни».
- Старая истина, - подумал он и перевернул страницу обратно, чтобы посмотреть, кому принадлежали эти слова, но предыдущего листа не было. Его вырвали, видимо, еще задолго до того, как книга появилась в этой квартире.
 Натан закрыл фолиант и поставил его обратно на полку. Его рука потянулась за другой книгой. Это тоже был довольно увесистый том, который представлял собой что-то вроде хрестоматии по философии. Здесь были собраны самые выдающиеся из наиболее знаменитых произведений философов всех времен и народов. Натан любил искать в этой книге ответы на терзавшие его вопросы, обычно с помощью интуиции. Вот и сейчас он интуитивно открыл первую попавшуюся страницу.
«Боги устроили так, что всякий может отнять у нас жизнь, но никто не в состоянии избавить нас от смерти» - прочел Натан слова Сенеки. Да, подумал он, смерть неизбежна, однако наверняка не стоит ее приближать. Вероятно, смерть стоит у каждого за спиной и стоит только оглянуться и ее можно увидеть. Многие живут, даже не собираясь оглядываться. А потом словно хотят размять затекшую шею и поворачивают голову. Другие же всю жизнь стараются рассмотреть ее боковым зрением и однажды поворачиваются на лишний миллиметр и видят ее во всей красе.
Натан перевернул страницу, и взгляд его переместился на изречение Эпикура: «Когда мы есть, то смерти еще нет, а когда есть смерть, то нас уже нет, поэтому ее не следует страшиться».
 - Забавно, - он улыбнулся, - действительно так. Только все равно страшно. Страшна больше не своя смерть, страшно видеть смерть других, особенно бессмысленную смерть, - он перевернул еще одну страницу книги.
Слова Спинозы. «Мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни». Да что сейчас можно сделать одними только размышлениями о чем бы то ни было. И кто знает, помогут ли здесь какие-либо действия.
Натан закрыл глаза. Ему вспомнились слова из Библии: « Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, что не могу изменить, мужество – изменить то, что могу, мудрость – всегда отличать одно от другого» - прошептал он.

Глава 2.
Война слишком важное дело, чтобы доверять ее военным.
 Жорж Клемансо

Забавным зрелищем было первое построение батальона. Старший лейтенант напоминал древнегреческого оратора на платформе, старавшегося поразить всех присутствующих своим красноречием. Хотя речь его не отличалась ни разнообразием аргументов и выражений, ни, собственно, смыслом. Натан рассматривал своего нового командира, оценивая его с ног до головы, впрочем, без особого любопытства. Он был моложе Натана, невысокий, тощий, но всем своим видом выражавший стремление превосходить вех и вся. Это был типичный карьерист, которому все равно, что происходит вокруг него, что происходит с остальными. Для него главное – карьера. Это написано было у него на лице. Этот Генерал читал свою лекцию, зазубренную наизусть, не заботясь о реакции той аудитории, на которую она была рассчитана.
Что же касается аудитории, то Натану удалось рассмотреть и их реакцию. В основном это были скучающие физиономии. Некоторые из них старались делать вид, будто слушают то, о чем им говорили, иные даже не пытались создать такое впечатление. Однако и те, и другие с гораздо большим интересом рассматривали облака, деревья и постройки в окрестностях, чем вслушивались в речь своего командира. У некоторых из них лица выражали нечто вроде недоумения, такое выражение лица часто бывает после резкого пробуждения или удавшейся вечеринки. Наверное, он и сам так выглядел.
Хотя не все в этой компании были так настроены. На лицах некоторых новоиспеченных солдат светился искренний интерес к происходящему. Эти люди жадно ловили каждое слово старшего лейтенанта и преданно смотрели ему в глаза. Натан отвел взгляд. Ему стало противно смотреть на этих фанатиков. Вот, ненормальные люди, подумал он, - им не помешало бы пройти курс лечения. Хотя, вероятно, такие солдаты и нужны командованию.

Атмосфера казармы точно так же не произвела на Натана никакого впечатления. Ему были абсолютно безразличны все эти люди. Длинная казарма с двухъярусными койками вдоль стен, бесцельно ходящие и бегающие люди. Все это наводило на Натана скуку. Эти суетившиеся люди были такими разными, но в то же время они были одной большой кучей пушечного мяса. Были в этой куче люди, безумно напоминавшие Натану зомби, безропотно подчиняющиеся приказам. Никогда не делавшие ни больше, ни меньше того, что им приказали.
В голове Натана появилась картинка: человек с вытянутыми вперед руками получает приказ. «Пятьдесят второй, пройти восемьдесят два шага на запад и прыгнуть со скалы в пропасть». Зомби послушно следует приказу. Натану было сложно запомнить имена этих Зомби, хотелось называть их по порядковым номерам.
Были здесь и такие солдаты, как вот этот вот рядовой, сидевший сейчас на соседней с Натаном койке и увлеченно рассказывавший о том, что надо обязательно отомстить этим негодяям, уничтожить их во что бы то ни стало, мстить непрерывн6о и постоянно. За что мстить, он, правда, не уточнял, да и Натан был почти уверен в том, что этот молодой человек и сам этого не знал. А действительно, наверное, неважно, корму и за что мстить, главное – сам процесс мести. Натан поежился. Ему стало не по себе от мысли о том, что такой вот Мститель будет спать на соседней с ним койке. Мало ли за что вдруг он захочет отомстить и ему, Натану. Он постарался отвести взгляд от раскрасневшегося лица этого слабоумного и посмотрел в другой конец казармы. Там двое таких же, как и все, бритоголовых парня спокойно играли в карты, громко обмениваясь впечатлениями вперемешку с воспоминаниями и нецензурными выражениями. Для полной гармоничной картины им не хватало в руках по бутылочке пива или чего покрепче и нескольких стриптизерш рядом. Хотя, наверное, и весть стрип бар им бы не сейчас помешал.
Возможно, это только он думает о войне, о том, что она несет, а может быть, не стоит? Не стоит это все того, чтобы об этом так переживать, нужно просто надеяться на судьбу и на Бога.… В общем, полностью снять с себя ответственность за все происходящее.

Глава 3.
 Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны.
 Фридрих Великий

Две недели в учебном батальоне прошли быстро, хотя это были одни из самых противных дней в жизни Натана, и он понимал, что будут дни еще хуже. Эти две недели остались у Натана в памяти в эпизодах вроде разгрузки машин и вагонов со снарядами и продовольствием. В эти периоды разгрузки, да и некоторых других физических упражнений, Натан сделал довольно пессимистическое заключение о современной молодежи: работали в основном рядовые постарше, а молодые ребята уже через несколько минут «скисали» каждый по своей причине. Кто-то был слабым, кто-то больным, а кто-то просто ленивым. Вот и приходилось солдатам посильнее брать на себя их долю работы. Тем не менее, Натан по этому поводу не сильно возражал. Он был абсолютно не против работы, хотя иногда ему и приходила в голову мысль, что если бы не его юношеская вспыльчивость, был бы он теперь сержантом и не тягал на себе эти ящики. Просто почти отслужив в юности свои полтора года армии и дослужившись до сержанта, потянуло его заступиться за одного рядового. Перевозили они тогда какой-то груз. Что за груз был, он не помнил, да это и не важно. Помнил только, что этот груз зачем-то понадобился местной банде, которой один из рядовых за определенную выгоду сообщил координаты движения груза. На их грузовик напали, груз соответственно похитили, так как отбиться от такого количества грабителей двоим рядовым и одному сержанту было невозможно, хотя они и пытались. Наивного рядового подставили, и своей выгоды он так и не дождался. Кроме того по прибытии обратно в часть, ему грозил трибунал и достаточно длительный срок. Натану же кроме разжалования до рядового не грозило ничего, так что по доброте душевной он взял на себя вину за все произошедшее. В принципе, карьера военного Натана не привлекала, так что большие чины ему были ни к чему.
Еще эти дни, проведенные в учебном батальоне, вспомнились Натану забавным случаем в казарме, когда эти, казалось бы, взрослые мужчины испугались маленького паучка, который спокойно ползал по койке того самого фанатика, рассказывавшего когда-то о своей безупречной теории мести. Этот здоровяк так забавно запаниковал при виде насекомого, что у Натана даже живот заболел от смеха. Его физиономия была перекошена от такого глубокого ужаса, что можно было подумать, что он увидел что-то пострашнее призрака. Потом он все-таки сжалился над своим «соседом», взял паука и выбросил его в окно. Вообще-то он предполагал, что за этот «доблестный» поступок его хотя бы поблагодарят, но дождался в свой адрес только упрека. В чем его тогда упрекнули, он, по правде говоря, так и не понял. С тех пор относиться к нему стали еще менее доверительно, чем прежде. Он так и не смог найти единомышленников, даже несмотря на его врожденную общительность. Странно было смотреть на этих людей, каждый из которых или самозабвенно старался навязать свою точку зрения, или скептически отворачивался, или просто игнорировал Натана.
Каждый раз, смотря на очередное высказывание или поступок своих соседей по казарме, голову Натана посещало сомнение в правильности утверждений Библии. Ну не мог Господь создать всех этих олухов по своему образу и подобию. Или люди с поры своего создания так сильно мутировали?

Глава 4.
Богу недурно удалась природа, но с человеком у него вышла осечка.
Жюль Ренар

Времени терять было нельзя. Противник наступал. Каждый хотел любым способом отвоевать себе планету. Все были способны на любые жертвы ради власти. Так, в сущности, было всегда.
Этой ночью в казарме все как один спали солдаты, мирно посапывая. Быть может, им снился родной дом, семья, любимые. На Натановых ботинках свернувшись комочком, дремал пушистый черно-белый щенок «дворянской породы», которого солдаты спасли от голодной смерти и теперь прятали у себя в казарме.
Прозвучал сигнал тревоги, и бойцы вскочили, словно и не спали. Это был уже четвертый бой Натана. Уже во втором бою командир взвода, в котором служил Натан, был ранен взорвавшимся снарядом. С медицинскими работниками во взводе было туго, а в полевой аптечке закончились коагулянты. А эти средства в этот момент были здорово нужны: командиру снарядом оторвало ногу, и он истекал кровью. Вокруг лейтенанта суетились солдаты, оказывая ему первую помощь. Разумеется, Натан был в их числе. Ведь он имел медицинское образование и степень доктора наук. Как раз перед тем, как началась война, он работал над новым препаратом, способствовавшим свертыванию крови. От остальных коагулянтов он отличался высокой скоростью действия, теоретическим отсутствием побочных эффектов и своим составом – наиболее распространенными в современной фармакологии компонентами. К сожалению, Натан не успел как следует проверить препарат у себя в лаборатории, и вот, подвернулся шанс для такого эксперимента. Безусловно, это было довольно рискованно, но другого выхода у них не было – командир мог умереть от потери крови. Нужные компоненты Натан моментально нашел в аптечке. Смешивание их в нужной пропорции заняло ровно полторы минуты. Эксперимент удался. Лейтенант был спасен. Конечно, новая нога у него не вырастет, но жить будет. Сейчас и этот подарок судьбы был для него весьма щедрым. Командира отправили в часть, а остальные солдаты вернулись на свои позиции. С ними был и Натан. Только один человек в военной форме остался на том месте, откуда несколько минут назад унесли старшего лейтенанта. На погонах этого человека красовались четыре звездочки. Он присел на корточки, поднял с земли остатки чудодейственного порошка, растер их и внимательно посмотрел на пальцы, потом – в сторону Натана и одобрительно хмыкнул.
Этот четвертый бой был еще тяжелее, чем три предыдущих. Снаряды взрывались чаще и пули свистели ближе. Несмотря на это Натан все же думал не о войне и поле боя, а погрузился в раздумья о чем-то более отдаленном. Сквозь этот шум взрывов он услышал поблизости стоны и истерический смех. Необычные звуки для такой ситуации, как поле боя. Это вывело его из мира грез, в котором он находился до сих пор. Обернувшись, он увидел на некотором расстоянии от себя человека в форме, стоявшего на пригорке и добивавшего выстрелами корчившихся в агонии солдат, которые еще вчера жили в одной казарме с Натаном, обедали в той же столовой, что и он.
Человек, словно призрак, в ярком свете огненных вспышек, разрывался истерическим хохотом после каждого выстрела. Он стоял спиной к Натану и не видел его, иначе давно бы уже выстрелил и в него.
- Спятил! – подумал Натан и бросился к нему.
Подбегая, он увидел, как что-то маленькое старалось спрятаться, укрывшись под одним из трупов. Человек-призрак перевел взгляд горящих от безумия глаз в ту сторону. Из его рта вырвался смешок, а из дула его оружия – пуля, попавшая точно в маленькое пушистое тельце.
Натан не успел остановить человека прежде, чем он успел это сделать, но через мгновение человек-призрак уже лежал на земле, сраженный выстрелом Натана. Подбежав к трупам, Натан упал на колени и, подняв мертвого щенка, прижал его к груди.
- Бедняжка, прошептал он, ты то в чем виноват?
Он поднялся с земли и пошел сквозь пули и снаряды к березовой роще, которая находилась недалеко от поля боя с мертвым черно-белым тельцем на руках. Ни одна пуля, проносившаяся мимо него, не задела Натана. Дойдя до рощи, он опустился на землю, положил рядом еще сегодня спавшее на его ботинках создание и принялся руками разгребать сырую землю. Через несколько минут Натан похоронил собаку и присел рядом на землю. Время потеряло для него смысл, и он не знал, сколько он просидел там, глядя на бугорок земли, присыпанной листьями. Он будто пронесся над всей землей, видя под собой кровопролитные битвы и куски еще мирной земли. Он ненавидел все человечество за то, что оно построило города и заводы, за то, что вообще появилось на этой планете. Он ненавидел каждого в отдельности, и себя в том числе. В его душе пылал огонь, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Только глаза были красными от гнева, только в глазах отражался тот пожар души. А березовая роща тихо шелестела листвой. Тишина повисла просто в воздухе. В небе плыли облака, соединяясь в густые тучи.
Натан очнулся от множества холодных капель, падавших на тело. Он встал и пошел в казарму, миновав столовую, где уже давно, наверное, закончился ужин. Мимо него проплывали знакомые лица, но они сейчас казались уродливыми чудовищами. Он не помнил, как он добрался до своей койки. Спал он беспокойно, постоянно просыпаясь от одного и того же сна.
Он шел через поляну, усыпанную земляникой, где бегало множество различной живности. Он потянулся за ягодами, но они словно отвернулись от него, он опять протянул руку к землянике, и ягода упала на землю. В третий раз ему все-таки удалось схватить землянику, но она выпала из его руки и исчезла в траве.
«Да что же это такое?» - спросил он у самого себя.
В этот момент все звери увидели его и бросились врассыпную в разные стороны.
«Что случилось?» - крикнул он в пустоту, и услышал тихие, но отчетливые слова:
«Ты принадлежишь человечеству. Ты ничтожен».

Глава 5.
А что, если наша Земля - ад какой-то другой планеты?
Олдос Хаксли

С самого утра Натана вызвали к капитану. Не выспавшийся и безумно злой, он пошел к начальству. Как ни странно, он почему-то нисколько не был удивлен этим вызовом, в отличие от своих соседей по казарме. Уж они стали его обсуждать по всем параметрам, как заядлые пенсионерки-сплетницы. Наверное, такова человеческая природа – хочется сделать другим как можно больше гадостей, а когда это не удается – хотя бы посплетничать, успокаивая себя, свою самооценку и свой же комплекс неполноценности.
Только дойдя до личного помещение капитана, которое мало чем отличалось от их казармы, ему в голову пришла мысль: а чего это вдруг капитан захотел видеть у себя именно его? Однако, придя все-таки к месту назначения, он так и не получил вразумительного ответа на свой вопрос. Вместо этого он получил еще более непонятную команду уже от самого капитана:
- Ничего не спрашивайте, строго сказал он, - вас хочет видеть подполковник.
Да он, собственно, и не собирался ничего спрашивать, он наивно надеялся, что ему все расскажут и так. Не оправдались его надежды. Эта новость, естественно, показалась Натану еще более неожиданной, чем предыдущая. Древняя солдатская мудрость гласила: «подальше от начальства, поближе к кухне». Зерно истины в этой фразе было, так как никогда не известно, что взбредет в голову старшему по званию и какой смертной карой он может от всей души наградить. Ведь, наверное, все вы помните нетленную фразу из произведения великого Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума»: «Минуй нас пуще всех напастей и барский гнев и барская любовь».
Вид помещения, в которое его привели, вызвал в Натане довольно противоречивые эмоции. Снаружи, да и внутри, оно напоминало старый заброшенный коровник. Однако даже невооруженным глазом можно было заметить новейшую аппаратуру и удобную дорогую мебель, о которой многим офицерам даже не мечталось. Необычное зрелище – сарай со всеми удобствами, но каждый обустраивается в этой жизни в меру своих возможностей, желаний и в соответствии со своим социальным положением.
Не выделялся среди этой роскоши и письменный стол, почти пустой, но с многочисленными ящичками. За столом возвышалась фигура подполковника. Это был высокий мужчина, сплошная груда мышц и орденов. Наверное, на официальных выступлениях он аж пыхтел от своей внушительности. Только сейчас он был не таким. Стремление выглядеть властным было очевидным, но все равно в глаза бросалось сомнение в своих, и не только своих, силах. Каждая морщинка и каждый седой волос выражали сомнение и страх, хотя, возможно, не страх, а осознание своей немощности. Это впечатление усиливалось при виде бледного цвета лица подполковника.
Вид этого офицера заинтересовал Натана даже больше вида помещения, в котором он сейчас находился, хотя и здесь было чему удивляться: даже потолок отличался роскошью – в отличие от помещений остальных офицеров, где старые балки, давно не знавшие ремонта, кое-как забелили и поставили подпорки. Здесь же их даже заштукатурили. Интересно, что творится у офицеров, имеющих звание еще повыше?! Хотя, это не сильно интересовало Натана. Подполковник знаком велел ему подойти, и Натан сделал несколько твердых шагов к столу, почувствовав под ботинками даже подобие ковра.
- До меня дошли сведения, что вы чудодейственным средством спасли лейтенанта, обратился к нему офицер.
- Не то, чтобы чудодейственным, обычная фармакология, - скромно ответил Натан.
- Да, я изучил ваше (личное дело). Значит, вы – фармацевт, - Натан кивнул, - И, судя по вашим действиям, фармацевт неплохой. Насколько хорошо вы разбираетесь в химии?
- Настолько хорошо, чтобы быть доктором наук в этой области, - обиделся Натан, - сильное желание спросить, в чем, собственно, дело, но он все же смолчал.
- Вам, наверное, не терпится узнать, зачем вас вызвали, и какое отношение к этому имеет ваша профессия, - подполковник словно прочел мысли Натана, - дело в том, что нам сейчас не хватает персонала для работы над новым оружием. Вы как нельзя кстати подходите для этой работы и мы решили сделать вам предложение сотрудничать с нами. Если, конечно, вы согласитесь.
- А у меня разве есть выбор? – с недоверием поинтересовался Натан.
- Вы очень проницательны, - офицер выдавил подобие улыбки, - конечно же, вы понимаете, что эта информация конфиденциальна, и мы не дадим вам возможности ее разглашать. Так или иначе, в свою часть вы уже не вернетесь.
Натан усмехнулся.
- Ну и что я должен делать?
- Создавать оружие большой разрушительной силы. Конкретнее вам расскажут на месте. Следуйте за этим человеком. Всего доброго. И удачи вам, - выдохнул подполковник вслед Натану.
Военный, которому было поручено проводить нового лаборанта, был из младших офицеров. Конкретнее Натан сказать не мог, так как ему так и не удалось рассмотреть погоны. Более того, несмотря на все попытки заговорить с ним по пути, Натану все же не удалось услышать от него ни слова. У него появилось сомнение в том, есть ли у него язык, или он потерял его в неравном бою. Впрочем, возможно, тот считал ниже своего достоинства разговаривать с рядовым. Хотя рядовым его теперь можно было назвать лишь условно потому, что он уже не относился ни к своей части, ни к любой другой. В миру он будет считаться без вести пропавшим или погибшим, ведь никто не должен знать, чем он будет заниматься. Не смог Натан и запомнить местность, по которой они шли. Может, ландшафт был действительно очень похожим на лабиринт, а может, его просто хотели запутать. Факт тот, что это таинственное место, куда его вели, было недалеко от его части. Добрались они туда пешком, правда, идти пришлось добрых полчаса. Возможно, больше, время Натан не засекал. В принципе, в этом не было нужды.
Наконец, они подошли к маленькому, накренившемуся от времени, сарайчику. Сначала Натан даже не заметил его. «Неужели у нашего правительства так мало денег, что оно не может позволить себе приличную лабораторию», - пришла в голову Натана вполне очевидная мысль. Его провожатый приоткрыл скрипучую дверь и жестом пригласил Натана войти. Изнутри сарайчик был таким же неприглядным, как и снаружи. Стены и потолок были сплошь затянуты паутиной, у которой уже, видимо, давно висели останки насекомых. Единственное маленькое окошко было настолько грязным, что в нем не с первого взгляда можно было узнать окно.
Провожатый Натана отодвинул ногой гнилое сено на полу и открыл крышку люка. Под ней показалась лестница, ведущая а темноту. Офицер посмотрел на Натана, который уже и без того понял намек и полез вниз, нащупывая во тьме ступеньки. Когда и провожатый влез на лестницу и захлопнул за собой люк, помещение озарил неяркий свет. Теперь его было достаточно, чтобы хотя бы рассмотреть, куда нужно ставить ногу, но все остальное разглядеть было еще невозможно.
Вот и последняя ступенька. Натан стоял на гладком полу и старался рассмотреть место, где он находился. От лестницы отходило три коридора, все они были освещены примерно так же, так что увидеть больше не представлялось возможным. Офицер пошел по самому дальнему коридору, и Натану не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ним. Перед ними постоянно появлялись двери, но провожатый нажимал на кнопки, видимо встроенные в стены, и они благополучно открывались. Вдали показался свет, прямо как свет в конце тоннеля. И это был действительно выход из тоннеля, а не приближавшийся поезд.
Они вышли из коридора и оказались на подобии балкона, напоминавшем огромную смотровую площадку. Отсюда открывался вид на колоссальное помещение, сплошь уставленное всевозможными установками. Насколько хватало взгляда, можно было увидеть новейшие приборы и материалы, назначение многих из которых было Натану неизвестно. Такой лаборатории он не видел никогда в жизни. Да, подумал он, наше правительство действительно богато, и оно явно не пожалело средств для этой лаборатории.
- А, новенький, - послышался чей-то голос за спиной, - добро пожаловать.
Натан козырнул подошедшему офицеру и представился. Офицер самодовольно ухмыльнулся. Он назвал свое имя, но Натан не запомнил его, видимо, его мозг не посчитал эту информацию очень важной, и решил не сохранять ее. Всем своим видом офицер давал понять, что любит, когда ему беспрекословно подчиняются. Еще немного времени, и высокомерность просто начнет валить у него из ушей. Властитель перекинулся парой слов (которые Натан тоже не уловил, хотя они были сказаны на его родном языке) с провожатым и тот удалился. Надо же, подумал Натан, он даже разговаривать умеет.
В тот же день Натан приступил к работе. Работа эта заключалась в ежедневном просиживании за книгами и компьютером с целью добывания информации о различных химических элементах, их совместимости и других подобных фактах. В его распоряжении, и в распоряжении других лаборантов была довольно обширная библиотека, способная вызвать изумление даже у искушенного библиотекаря. Такого количества энциклопедий и словарей Натан не видел даже в фонде института, в котором работал. Были здесь и раритетные книги, которые невозможно было найти даже в частных коллекциях. Просто рай для библиофила.
Погрузившись в мир биохимии. Натан все же не мог уйти туда с головой, особенно тогда, когда рядом были такие занимательные объекты для наблюдения, как ученые лаборатории. Ему всегда нравилось наблюдать за поведением людей, примерно так же, как одному профессору их института нравилось наблюдать за поведением грызунов. Самым ярким представителем местных двуногих в лаборатории был небольшой седовласый старичок, которого Натан прозвал Сумасшедшим Профессором. В принципе, все исследования лаборатории основывались на его знаниях и его работе. Этот человек был настолько увлечен своими исследованиями, что, казалось, не замечал никого и ничего вокруг. Иногда Натан задавался вопросом – знает ли этот Сумасшедший Профессор, где он находится и для чего он делает то, что он делает? Старичок постоянно бормотал что-то себе под нос, а в руках его неизменно были разные измерительные приборы и реактивы. Он сразу понравился Натану. Было в нем что-то притягательное – наивность, преданность своему делу. В то же время он был чрезвычайно умным человеком, даже можно сказать, мудрым. Сам того не подозревая, за годы работы в этой лаборатории он сделал для государства множество гениальных открытий, в том числе и лекарства, и оружие. Неудивительно, что кто-то постоянно этим пользовался, а сам Профессор от того абсолютно ничего не имел. Натан даже немного завидовал старику, ведь его ничего не волновало, ему были чужды все земные переживания, он жил в своем маленьком мире, изолированном от окружающего мира. Может, конечно, так жить неправильно, но зато легко. По крайней мере, со стороны так казалось. А может быть, легче жилось не этому Сумасшедшему Профессору, а лабораторным Призракам, тоже своего рода зомби, каких было полно и в части, в которую Натан больше не вернется, и здесь, в лаборатории. Они, видимо, действительно напрочь лишены разума. Сами они не могли сделать абсолютно ничего, они постоянно ждали приказа, а без приказа их словно заклинивало. Зато приказы они выполняли беспрекословно. Вот уж точно идеальные роботы. На любое замечание они неизменно отвечали: «Я выполнял приказ». И не возразишь ничего. И не важно, что из-за них в работе постоянно происходят перебои, неважно, что из-за их работы постоянно появляются жертвы. «Я выполнял приказ». Правильно, зачем нужны мозги, когда есть эта фраза? Иногда это равнодушие Зомби бывало даже более губительным, чем враждебная озлобленность Мстителей, которых, как ни странно, в этой лаборатории было даже больше, чем в казарме. Все они, как один, напоминали Натану его соседа по койке. Даже интонация и обороты в речи были такими же. Было впечатление, будто его соседа размножили и изменили всем этим копиям внешность, хотя даже внешностью они были похожи друг на друга. Тем не менее, разница все же была. У каждого была своя теория уничтожения виновных, свои методы экзекуции. Только виноваты всегда были одни и те же – такие люди, на которых можно было свалить вину и быть безнаказанным, такие люди, которые не только ни в чем не виноваты, но и не имеют ко всему этому никакого отношения. Хотя в лаборатории все работали по отдельности, все же пересекаться приходилось каждый день, ведь обмен опытом был необходим для лучшего результата. А пересекаться с такими фанатиками, как эти мстители, Натану очень не хотелось. С первого взгляда было видно, что коллектив никто специально не подбирал, потому, Компания подобралась здесь самая разношерстная. Единственные люди, кто не выделялся среди всех лаборантов-смертников – это Лабораторные Мышки. Им было бессмысленно даже давать порядковые номера, как в случае с Зомби. Они не отличались ни в поведении, ни во внешности. Безынициативная безликая масса. Натан часто задумывался, почему они ничего не предпринимают, ведь им же не нравится такая жизнь, они же – смертники.
Стоп.
А он – кто? Натан – такой же смертник, как и все они. Как это он не понял этого раньше? И он точно так же ничего не предпринимает. А что он может предпринять? Все это безнадежно.
Нет!
Только что он обвинял в подобных мыслях Лабораторных Мышек, а сейчас сам так считает. Нет! Эти мысли ведут в тупик. Любой человек может что-то изменить в жизни. И не только в своей.

Глава 6.
Возможна ли в жизни радость, когда денно и нощно приходится размышлять, что тебя ожидает смерть?
Цицерон

Действительно жутко, когда посещают такие мысли – мысли о без надежности сложившегося положения. Натана эти мысли теперь не просто посещали, а полностью поглощали, давили своей тяжестью. Как же тяжело осознавать, что на вот этой вот лаборатории и остановится жизнь. В любом случае. С одной стороны – если не получится создать оружие, подобное оружие может создать противник, и в самом деле умрут они все, или свое же начальство избавится от них. С другой стороны, если им все-таки удастся создать такое оружие, и страна уничтожит врага, от них опять же избавятся. Ведь вся слава, все ордена и премии должны будут достаться только высшим чинам, а они точно не захотят делиться. Да кому нужны ваши ордена и премии на опустошенной и выжженной земле, где скоро уже не останется ничего живого. Так или иначе, они погибнут.
Натану было обидно за мирных жителей, страдавших из-за таких Капризуль, за детей, не имевших на этот раз светлого будущего, за природу, в конце концов. Ведь она страдает только за то, что всего-навсего породила это ничтожное существо – человека.
Однако, странное все же существо – человек. Осознавая все это, он все еще не хочет (а уверяет себя, что не может) изменить ситуацию. Тем не менее, он должен изменить это. И как гласит древняя латинская пословица: «Debes ergo potes”, что в переводе означает «Должен, значит можешь».
Эта мысль заставила Натана с новыми силами взяться за работу. Только здесь появилась еще одна задачка на сообразительность, парадоксальность человеческой природы. Ведь сам человек ничего сделать не может, а если и может, то это будет лишь капля в море. А что будет с морем, если каждую его каплю отделить от других?
- Что за глупая система, -= подумал Натан, или даже произнес эту мысль вслух, - почести хотим, победить врага хотим, даже бешеные деньги потратили на современную лабораторию и уникальную библиотеку. А организовать работу ученых не догадались. Чего же мы тогда добьемся? Разрозненных фактов и ничего более.
Идею Натана восприняли не сразу, хотя все понимали, что результаты будут несравненно лучшими в том случае, если они объединят усилия, но никто не хотел общаться с остальными. Натану, конечно, тоже не очень хотелось часто сталкиваться с горящим взглядом фанатиков-Мстителей, или пустыми глазами Зомби, но ради общего дела можно было пожертвовать своими эмоциями. В конце концов, все согласились работать сообща и сразу же стали делиться своими теориями и наблюдениями. Только Сумасшедший профессор продолжал бубнить себе под нос никому не известные формулы и перебирать пробирки с реактивами. Навряд ли он понял смысл только что закончившегося спора. С этого дня лаборатория немного оживилась, еще активнее стали проводиться расчеты и эксперименты.
Натан прикрыл красные от усталости глаза и отвернулся от монитора компьютера. За соседним столом сидел Профессор и с неимоверной скоростью записывал что-то в толстую тетрадь. Натан поднялся и подошел к столу, он никогда прежде не видел записей старика. Вероятно, их не видел никто. Профессор заметил подошедшего к нему, поставил точку в конце предложения и посмотрел на Натана своими маленькими птичьими глазками, в которых безумный огонек сверкнул в этот раз сильнее обычного. Профессор улыбнулся, показав мелкие кривые зубы.
- Можно? – Натан указал на тетрадь.
Старик взял тетрадь, протянул ее Натану и ушел. Натан простоял в недоумении еще несколько секунд, глядя вслед Профессору, потом присел в кресло, стоявшее у стола. Он открыл первую страницу и принялся разбирать аккуратный, но чрезвычайно неразборчивый почерк.

Глава 7.
Люди повинуются законам природы, даже когда действуют против них.
Гете

- Это просто гениально, - делился впечатлениями со всеми работниками лаборатории Натан, - проделана колоссальная работа.
- И это все на молекулярном уровне? – спросил кто-то из ученых-Серых Мышек.
- Да, вы только посмотрите, какие грандиозные расчеты. Это определенно может нам пригодиться, это можно даже взять за основу..
Профессор стоял в сторонке и слушал «выступление» Натана, точно зная, что его хвалят, только едва ли понимая за что именно.
- И этим можно убить много людей? – послышался восторженный голос одного из Мстителей.
- Вообще, как я понял, с помощью такого изменения молекулярной структуры организма можно вылечить любую болезнь…
- Нас сейчас интересуют не лекарства, - возразил другой фанатик, - мы здесь не панацею разрабатываем, нам нужно уничтожить врага. Вы нашли то, что может реально убить много людей?
Если бы убить тебя и таких, как ты, подумал Натан, можно было бы не убивать других.
- Я понимаю вашу мысль, - спокойно произнес он, - Что касается панацеи, то и она может принести огромную пользу нашей армии, и не только армии, но и всему народу. А насчет оружия, так эту формулу можно немного подкорректировать, и направить не на созидание, а на разрушение организма. И не только человеческого, как я понимаю, эта штука влияет на все живое.
Натану не верилось, что он пропагандирует разрушение. Сейчас он не мог иначе, кроме того, он чувствовал, что такие действия приведут к лучшему результату впоследствии. Интуиция подсказывала, что он сможет изменить ситуацию в лучшую сторону. Он еще не знал, что он сделает и как, но точно знал, что сделает.
- А можно узнать конкретнее, как изменить формулу?
- Мы же ученые. Это – наша работа. Что-нибудь придумаем. Вот здесь, например, полная таблица, где показаны все вещества, влияющие на молекулярную структуру каждого органа. По этой таблице можно определить и разрушительное действие этих веществ на весь организм в целом.
- А в этом нам, наверное, поможет создатель этой таблицы, - послышался еще один голос.
Все как один криво усмехнулись и посмотрели в сторону Сумасшедшего Профессора. Он спокойно расставлял пустые колбы на полку, не замечая никого вокруг и мыча себе под нос одному ему известную мелодию.

Работа пошла с новой, более конкретной целью, и соответственно, с новой энергией. Если до этого Натан уставал от почти безрезультатных поисков, то сейчас новый день знаменовался новым открытием, и Натан уставал от пусть и умственной, но действительно тяжелой работы. Он уже не мог целыми днями находиться в лаборатории, и все чаще выходил на улицу подышать свежим воздухом, пока на этой планете еще оставался свежий воздух.
Часть, в которой он служил до того, как попал в лабораторию, оказалась даже ближе, чем он думал раньше. Как он и предполагал, его старались запутать, когда в первый раз вели сюда. Уже пройдя несколько шагов от повалившегося сарайчика, скрывавшего современную лабораторию, можно было заметить вдалеке и ту местность, где проходили бои Натана, и березовую рощу невдалеке. Сколько же времени провел он здесь? Несколько недель? Месяц? Он потерял счет времени.
Спустившись обратно в лабораторию, Натан заметил направлявшегося к нему Зомби, которого, видимо, послали за ним.
- Мне приказано привести вас обратно, - подтвердил его догадку Зомби, - там нашли способ правильно изменить формулу.
- Не думал, что так скоро, - сказал Натан самому себе, и они двинулись по коридору в сторону смотровой площадки.
Радовались открытию каждый по своему: Сумасшедший профессор (вероятно не догадываясь ни о каком открытии), Спокойно запаивал пробирку, Зомби сидели с каменными лицами, Серые Мышки тяжело вздыхали, предчувствуя скорый конец, а Фанатики делились фантазиями о подробностях гибели всех живых организмов на вражеской территории.
НА следующей же проверке офицеру доложили о положении вещей. Новости очень порадовали Властителя. От важности он стал похож на павлина, распустившего хвост.
- Отдыхайте пока, - распорядился он и ушел.
Натан присел в кресло и задремал. Он уже давно не спал спокойно. Да и можно ли было в такой ситуации спокойно спать? Разве что на том свете. Снились Натану обрывки из всех его жизненных впечатлений и переживаний. Прогулки по лесу с семьей, выезды за город на рыбалку – все это перемешалось со взрывами, кровью и панорамами огромных пустынь выжженной земли.
Этого не должно быть!
От этой мысли Натан проснулся, как от будильника. Он взглянул на потрепанный переплет Библии, лежавшей на столе – единственную книгу, которую он смог взять с собой. Сколько же шансов Господь давал человечеству, чтобы исправиться, перестать грешить и начать созидать, а не разрушать? И ни один из этих шансов люди не использовали. Кроме того, они не просто игнорировали Божью милость, а вели себя еще хуже, становились еще более жестокими.
Человечество не имеет права на еще один шанс, - подумал Натан, - не знаю, посланец я Бога или черта, но я считаю, что делаю правильно.

Глава 9.
Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством.
Джон Кеннеди

Утром был получен приказ начинать работу над бомбой на основе изобретенного смертельного раствора. Параллельно со своим основным заданием, Натан усиленно вспоминал формулу вещества, открытого одним его другом, с которым они работали в одном институте. Тогда это было грандиозное открытие, которым, впрочем, он был обязан Натану. История эта довольно длинная, но заключается вот в чем. Еще в студенческие годы, проводя исследования, Натан обнаружил в человеческом организме особые молекулярные структуры, которых нет ни в одном другом живом организме. Причем эти структуры отвечают за все молекулярное строение организма. Созданное же его коллегой вещество направляло действие любого раствора, в котором находилось, на эту структуру. Проще говоря, раствор, в состав которого входило это вещество, действовало только на вид Homo sapiens.
К сожалению, это открытие было сделано как раз перед началом войны, так что вещество еще не было полностью проверено. И теперь Натан упрашивал остальных «узников» лаборатории подождать с изготовлением бомбы хотя бы пару дней, уверял, что два дня никакой погоды не сделают, а проверить нужно все основательно. И все действительно видели, что Натан усиленно все проверяет, но им не могло прийти в голову, что проверяет он совсем не то, что они думают.
Результаты все-таки подтвердились, к огромному облегчению Натана.
  Через несколько дней уже была готова и бомба, и смертельный раствор… и вещество, которое обратит всю опасность только на человека.
Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю…
Раствор угрожающе перемешивался в большой колбе в самом центре лаборатории. Натан смотрел на него немигающим взглядом, словно ожидая, что вот сейчас он вырвется из колбы и поглотит лабораторию и всех, кто в ней находился. Наконец последняя Серая Мышка вышла из помещения, и Натан остался один на один со смертельным раствором, с закрытой пробиркой в руке. Он медленно подошел к большой колбе, открыл пробирку и стал наливать ее содержимое в сосуд. Руки его дрожали, он знал, что лучше не стоит перегибать палку с дозировкой этого вещества. Однако дрожь в руках все же сделала свое, и, сам того не желая, Натан уронил пробирку в раствор. Стекло пробирки мгновенно расплавилось.
- Что же мы создали, - пронеслось в голове Натана, но было уже поздно что-то исправлять. В лабораторию вошли двое создателей этой жидкости.
Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью.
- Остался последний элемент, - произнес один из них.
Стало не по себе. Натан отшатнулся.
Лаборант добавил нужный элемент, жидкость в колбе забурлила.
- Такого эффекта вроде бы быть не должно, проговорил второй ученый.
Натан сглотнул.
- Может, мы что-то не так рассчитали, - спросил он.
- Вряд ли, - ответил первый, - да уже и поздно. Нас точно пристрелят, если мы уже сейчас не сдадим работу начальству, так что поторапливайся.
Уже готовую бомбу унесли, и Натан остался один на один со своими мыслями. В голове был сплошной бардак, мысли перебивали одна другую. Уже через некоторое время бомбу сбросят на вражескую территорию. Натан прекрасно знал, что с дозировкой они явно ошиблись, и что такая доза может убить людей не только на небольшой территории, но и на всей планете. И, несмотря на все проведенные эксперименты, Натан очень сильно сомневался в правильности своих расчетов и расчетов остальных ученых. Что же теперь будет? Важно ли это?
Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику…
Натан упал на колени и опустил голову.
- Господи, - воскликнул он, - может, я и не знаю, что я делаю, но ты то знаешь! Спаси тех, кто заслуживает спасения!
Он посмотрел по сторонам. Как же все-таки надоела эта лаборатория!
Выйдя из подземелья лаборатории, все еще в белом халате, Натан увидел стоявшую неподалеку машину. Вероятно, на ней приехал кто-то из начальства. Хотя, судя по ее внешнему виду и простоте, в ней просто могли привезти новое оборудование. Эти мысли, однако, не приходили в голову Натана. Он не думал ни о чем. Просто автоматически, сам не понимая, сто он делает и зачем, Натан сел за руль и завел мотор. Куда он ехал, осознавал он тоже с трудом. Мысли роились в голове, как потревоженное шмелиное гнездо, и ни одна мысль не была ясной. Машина приблизилась к березовой роще, где когда-то он похоронил щенка. Мотор замолчал. Натан облокотился о руль и несколько минут сидел молча, глядя в пустоту перед собой. Наконец он открыл дверцу и, вышел из машины. Пройдя несколько шагов, он заметил, что маленького холмика уже почти не было видно. По-видимому, прошло уже несколько месяцев. Он опустился на сырую землю. Вокруг тихо шумел ветер, и перекликались птицы. Казалось, ничто не нарушало этого покоя. Казалось. Натан оглянулся, сорвал рядом с собой два крошечных цветка и положил на маленький бугорок земли. Наручные часы показывали семнадцать часов и двадцать девять минут. Если та информация, что им сообщили, была верной, то вот уже почти двадцать минут, как бомба должна была взорваться.
Поднимался ветер. Недалеко от рощи шел бой. Натан видел это оживление, но вроде как со стороны, как по телевизору. Без крайнего интереса наблюдал он это действо. Вот, один солдат перезаряжает оружие, вот второй оказывает первую помощь своему другу. Вот еще один выбегает из укрытия с гранатой в руке. Он вырывает чеку, заносит руку с гранатой, чтобы бросить ее… и замирает. Натан не видел его лица, но взгляд его был, по меньшей мере, удивленным. Граната взорвалась в его руке.
Все вокруг замерло. Звуки превратились в тишину. В глазах Натан мир распадался на мелкие кусочки, словно ребенок рассыпал мозаику. Натан закрыл глаза, но не почувствовал ничего. Он теперь никогда больше ничего не почувствует.
И седьмый Ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса, говорящие: царство мира сделалось Царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков.
Серая полевая мышка вылезла из горы сухих листьев и сделала несколько прыжков вперед. «Ну и запах», - подумала она и чихнула. Подбежав к мертвому телу, мышка отыскала в кармане белого халата несколько хлебных крошек, неторопливо затолкала их за щеку и побежала дальше.

Послесловие.
И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям…
Откровение Иоанна Богослова 9:4

На деревьях щебетали птицы, переговариваясь бесчисленными голосами и интонациями. Грызуны сновали по полю в поисках спелых колосков. В глубокой норе лиса облизывала двоих крошечных лисят. В небе парила стая ласточек, а ближе к земле летало бесчисленное множество насекомых. Солнце все еще ласково согревало землю своими теплыми лучами. Никто не мешал мирному течению времени, никто не нарушал гармонии.
Так было до цивилизации, и так будет после нее.