Одно утро одного дня

Громкий, надоедливый, и до ужаса неприятный писк будильника раздался в озарённой ярким весенним светом комнате этого спящего, как маленький злобный лемур, музыканта. Будильник кричал так громко и неприятно, что этот зверёк, мирно дремавший на стареньком диване, потянулся за тапкой, дабы метнуть это «средство передвижения» в возмутителя спокойствия. Тапка оказалась на редкость пушистой и мягкой. Не поняв, каким обыкновенным чудом его старый обшарпанный шлёпанец превратился в такую мягкую и пушистую тапочку, музыкант продолжил тискать это мягкое и тёплое нечто. Между тем, тапка начала изворачиваться и кусаться. «Какая странная тапка… кусается…» - мелькнула мысль в этой сонной голове. Тапка, совсем обнаглев, начала царапаться и издавать странный звук типа «Мяу». Этот, мяв, был таким заунывным и полным возмущения, что сонный человек всё-таки решил отпустить это что-то. «Нечто» с криками побежало прочь из комнаты, попутно врезалось в дверь. Сон музыканта сняло как рукой. Причём рука была яркой, светлой и исцарапанной кусающейся тапкой.
Он поднялся, всё ещё не веря, что настал понедельник, а вечером его концерт.
- Вот скажи мне, почему репетиции делают так рано?- спросил музыкант у жены, мирно посапывающей рядом. Её длинные рыжие волосы струились по подушке, и лишь пятка, торчавшая из-под одеяла, пошевелилась на голос.
-Так и будем молчать? – грустно, не открывая глаз, промямлил сонный человек.
Музыкант поднялся с дивана, не без удовольствия вырубил будильник привычным движением руки, и поплёлся в ванну, всё так же, не открывая глаз. Его нога повстречала странное и непонятное препятствие.
На полу лежало тело, явно мужчины…явно живого…явно спящего…явно укрытого его курткой! Скрипач беспардонно пошевелил своей ногой спящего. Тело явно живого мужчины пошевелилось и повернулось на другой бок.
- Ты кто? – немного приоткрыв недоумевающий глаз, спросил музыкант.
Тело развернулось и, с явным непониманием того, где и когда оно находится, протянуло руку:
- Василий.
- Павел. Очень приятно.
Они обменялись рукопожатием, всё ещё не открывая глаз. Обоим жутко хотелось спать и убить друг друга за прерванный сон.
- А что ты тут делаешь? – явно чего-то недопонимая, спросил музыкант Павел.
Василий огляделся мутноватым взглядом и, не найдя другого ответа, проговорил:
- Сплю…
- Ага. Понятно... Ну, собирайся и на выход, что ли.
Вася, грустно осмотревшись и схватив куртку, в трусах и тапочках с зайчиками побрёл к выходу.
- Сам откроешь?- прозвучал громкий командный голос скрипача.
Но Василий уже топал тапочками по лестничной площадке. Музыкант, закрыв входную дверь, побрёл в ванную.
Облив холодной водой кота, и, получив по ноге когтями, Павел кое-как «пропылесосил» (как он сам выражается) зубы, облился водицей и, с чувством выполненного долга начал победоносный путь на кухню.
В кухне из друзей был только холодильник и телевизор. Плита и микроволновка относились к разряду нейтральных. Злейшим врагом на кухне была лампа. Она всё время отключалась, взрывала лампочки, включалась посреди ночи, - да что захочет – то и делает!
Павел, потягивая воображаемую воду из пустого стакана (ну не проснулся ещё человек!), взглянул в окно. Майское солнце грело еле зелёные листики деревьев. Дороги подметал дворник Иннокентий Степаныч Дыркин. Дядя Кеша поднимал густое облако пыли и ураган окурков. Со стороны выглядит забавно! Лучи Солнца, проходя сквозь облако пыли, создавали лёгкие невесомые световые дороги, а птицы ругали Иннокентия Дыркина за излишнюю «аккуратность».
А вообще, Павел, был человеком рассеянным и очень весёлым. Свою жизнь он решил посвятить музыке в далёком детстве, когда в первом классе, дёргая за косичку девочку-скрипачку, получил от неё футляром в живот. Любовь с первого удара, только не к девочке, а к скрипке. Сначала цели были сугубо оборонительные, но, музыка затягивает. Так в нём открылся талант. Сегодня концерт и надо быть в зале уже через час. Это я так, отвлёкся...
Он быстро вскипятил воду и заварил крепчайшего чаю с десятью ложками сахара. Поговорив с маленькой, белой, но до ужаса хитрой домашней крыской, которая уже успела сама открыть клетку, укусить кота за нос и погрызть всё печенье, он узнал, что совсем не понимает языка крыс или, по крайней мере, плохо старается. Крыса вежливо подвинула надкусанную печенюшку к скрипачу. Музыкант тактично отказался от такого заманчивого предложения, предпочитая старое доброе мясо и замороженный пельмень на закуску. Он быстро пожарил кусочек замечательной курицы. На этот раз завтрак был довольно вкусным и без кусочков пластмассы, когда готовит его жена. Крыса хотела было тоже присоединиться к трапезе, но была бесцеремонно отправлена с попутным котом в другую комнату.
Занятно, но кот и эта наглая белая крыса очень ладили, не смотря на то, что кот был потенциальной добычей крысы. Бедное мяукающее создание постоянно получало по носу, когда крысе чего-то не нравилось. Но, не смотря на это, у животных была некоторая взаимовыручка... Например, крыса очень хороший поставщик еды со стола, а кот очень удобное средство передвижения… Так и жили!
Как иногда приятно после еды прилечь на диванчик, особенно если ты сонный и опаздываешь на работу. Но и одеваться когда-нибудь придётся... Пораскинув окончательно проснувшимися мозгами, скрипач надел свои старые, пропитанные канифолью джинсы, футболку с изображением красноармейца, кричащего «А ты записался в музыканты?», бережно положил в огромных размеров рюкзак свой вечерний костюм и направился за тем, без чего, пожалуй, не сможет обойтись не один музыкант. Он приоткрыл дипломат деда и достал оттуда маленький деревянный кружок, с какой-то надписью. Посмотрев с нежностью на свой талисман и сжав его крепко в руке, Павел положил его в карман и направился за скрипкой.
В соседней комнате находился весь хлам, накопленный за недолгое пребывание в этой квартире. Там были огромные, советских времён колонки, горы нот и прочей макулатуры, метла, и, даже, настоящая сабля, времён революции. Посреди этой комнаты-кладовки, на чистеньком и убранном журнальном столе, словно король и королева, лежала скрипка в кожаном футляре и длинный смычок из белоснежного конского волоса. Солнечный луч играл на гладком теле скрипки, прыгая то на струну, то на гриф. Смычок тоже не остался без внимания солнца. Его белоснежные канифоленные волосы переливались на свету, предвкушая долгую мучительную репетицию и красивую награду в качестве концерта.
Павел нежно поднял скрипку из бархата футляра и аккуратно, словно младенца, тронул струну. Металлическая нить отозвалась тихим приятным звуком.
- Настроена, родимая. Ты главное не кисни до концерта, а там и отдохнуть сможешь!
В ответ скрипка тихо загудела.
Музыкант нежно положил инструмент в футляр, засунул в сумку кусочек канифоли и посмотрел на себя в зеркало. Из зеркала на него смотрел некий человек с тёмными волосами и ярко-зелёными глазами. Скрипач потёр нос, оценивая себя. Ну вот, собственно, готов!
Павел присел на кровать, отдёрнул одеяло и склонился над женой. Анна, открыла глаза и с криком «супостаты атакуют», ударила музыканта подушкой. Затем, немного поразмыслив, кого же она ударила, тут же кинулась к лежащему рядом поверженному «врагу»
- Паш, ты жив?
- Нет.
- Ага, ну тогда поднимайся!
Анна приподняла скрипача и, поглаживая по непричёсанной, голове сказала:
- Ты знаешь, что меня нельзя будить так рано и так резко...
- Извини, принцесса! Просто закрой дверь, я пошёл. Контрамарка на колонках. Я пошёл.
- Эх, ну ладно, беги!
Она крепко чмокнула Павла в щеку и обняла.
Музыкант, высвободившись из цепких объятий жены, направился к выходу.
На вешалке его ждала куртка и крыса, грызшая его кепку. Согнав крысу на плечо жене, провожавшей его, он накинул куртейку, взял футляр и вышел в подъезд.
Анна закрыла дверь и, тут же, открыла её. Павел стоял, явно чего-то не понимая.
- Почему застой на дороге? – поинтересовалась Анюта.
- Пельмень забыл - быстро ответил музыкант, проходя к холодильнику. В холодильнике его ждал пельмень. Этот человек очень любил что-нибудь погрызть по пути, как и его крыса. Для него пельмень был как орешек.
- Ну, пока, родная. – сказал скрипач жене, поцеловал её в щёку и двинулся в путь.
Он вышел на улицу, глупо улыбаясь. Солнце встретило музыканта яркими лучами, а небо очистилось от облаков. Птицы пели серенады под окнами, а коты бились за честь любимой. Одно слово – май. Павел молча вставил в уши наушники и включил любимую песню.
 -Ну чтож, по крайней мере я дойду весело... – ответил Паша и пошёл к своему родному концертному залу...