Lonesome Shepherd... Депоэтизация жизни

«Ты скажи мне, ведь был для чего-нибудь нужен
стихотворный этап в понимании мира?
И, что мне ни ответишь, – всё правда, всё так.
А когда до последнего мига он будет изжит,
переписан, исчерпан, изложен – что тогда?
Что нас встретит под вечер в объятья?
Что напоит уставшую душу
терпким чаем из прошлогодних
гроз, которые так и не пролились дождями?
Что в подарок тебе принесёт сказку о том,
будто ты уже столь возвысился, чтобы судить о людях и осуждать людей;
даст поиграть с иллюзией, наиграться, да чтоб не вдосталь,
а потом заберёт обратно и скажет: плати по счёту, –
это переведётся, а на его место – что?»

Так бы, наверное, спросила маленькая девочка, которая следила за облаками в небе, пока дедушка качал её на качелях. Спросила бы, если бы умела. Но это было только облако в сердце, без формы, без выражения, без слов, непонятое первое ощущение того, что всё проходит. Как в давным-давно прочитанной вслух тем же дедушкой книжке Сладкова: «Пронеслись птицы-саджи. Как видения, проскакали джейраны…»

Так бы, наверное, уже не сказала усталая женщина, с инеем на волосах и с научной прозой в душе. Она всё это знает. Она всё это встречала, переживала – и пережила. Она уже перешагнула этот так и не оформившийся вопрос, перешагнула на него ответ и много ещё загадок и на них ответов перешагнула или деликатно обошла, сторонясь их впредь. Но по-прежнему она цитирует ненаписанные строки голубям и начинает каждый новый отчёт пронзительным – по старой памяти сердца – эпиграфом.