О смерти думать страшно, а говорить и писать о ней трудно

О смерти думать страшно, а говорить и писать о ней трудно.

Октябрь 1988 год.
Воскресный, солнечный день. Все нежится в лучах осеннего солнца. Я называю это состояние « печаль моя светла». Уже восемь месяцев, как я в ожидании второго ребенка, все окружающее окрашено этим тихим светом радости будущей встречи.
Утром приехал отец мужа с гостинцами и подарками. Сегодня День Города. Моя мама, отец мужа и я с трехлетней доченькой Аленушкой, гуляли по праздничному городу. Прогулка была веселая и неутомительная, потому, как часто отдыхали в тени бульваров и скверов.
Вечером, когда пришли домой, позвонил муж из Полтавы. Он был в командировке в этом городе. Я радостно рассказывала ему об уходящем дне, о Аленушке, говорила, что люблю его и жду. Говорила и чувствовала, что ему не до меня, не до моей радости – он чужой, он не со мной. Попрощались.
Все, как всегда, легла спать, но осталась, какая-то пустота, разорванность. Это трудно описать.
А утром, проснулась от необыкновенной тяжести. Болит голова, сильно тошнит, рвота, боль во всем теле. Вызвали скорую.
Вижу, взволнованная мама и Аленушка маленькая, сонная, в пижамке, с растрепанными, светлыми, пушистыми волосиками смотрит растерянно на меня своими большими, серыми глазами. А в глазах вопрос недоумения.
Опять приступ боли и тяжести.
Приехала «скорая», увезли в больницу, сначала в одну, затем в другую, но сейчас не об этом.
Помню, везут на каталке по коридорам, сворачивая то влево, то вправо. Слышу слово «реанимация».
Не знаю, сколько прошло времени, очнулась, прислушалась к себе.
И вот лежу на кровати, капает капельница. Я в палате одна, тишина, шторы задернуты. Прислушиваюсь, ладонью к животу « как там мой маленький?» ребеночек, почувствовав, мою тревогу повернулся - «Слава Богу!» и молю Бога «Господи помоги! Спаси и Сохрани моего ребенка, пусть он будет здоровеньким!» О себе, почему-то не думаю.
 Пришел врач – заведующий отделением, объяснил, что у меня тяжелое состояние, и что они будут спасать меня, а не ребенка. Я расплакалась. Стала просить доктора спасти ребенка – он встал и твердо сказал
 «сначала будем спасать тебя. Будь умницей и помни, что тебя дома ждет дочка!» Страшно и тяжело. Пришла сестра сделала очередной укол, и я провалилась в туман. Прошел день, или два, а может быть несколько часов – не знаю.
 Я лежала, как всегда прислушиваясь к ребеночку и вдруг начала плыть вверх. Явственно чувствуя, как какая-то сила поднимает меня вверх и немного назад, я плыву и не могу остановиться. Начинаю входить головой, спиной в черный-черный тоннель.
Вижу перед собой внизу свою кровать, прямо, впереди, как будто стены прозрачные, пост медсестры, с какими то пультами. Слева, от поста, дверь в маленький, темный коридорчик, горит тусклый свет одной лампочки, там сидит моя мама, спиной ко мне.
Я хочу ее позвать, но понимаю, что она не сможет мне помочь, потому, что она женщина.
Я неуклонно движусь назад, вверх. Вдруг вижу лицо Аленушки, растрепанной и растерянной с немым вопросов в глазах « а как же я? Мама»
Я понимаю, что и Аленушка меня остановить не может. Нужен мужчина. Никого рядом нет.
Движение продолжается. Тоннель охватывает меня.
 И вот справа появляется Сергей Александрович (малознакомый доктор из Новосибирска). Я понимаю « Вот Он!». Сергей протягивает, ко мне руку берет меня за шею справа и потихоньку останавливает мое движение.
И вдруг, тяжесть. Свет. Вокруг меня много врачей, мне кто делает укол, еще что-то. Ничего не понимаю.
Оказывается, я умирала.
Это называется клиническая смерть. Та медсестра за пультом – успела.
Или Сергей успел.

А я думаю, Господь услышал мою молитву.

Через месяц, 12 ноября я родила Полинушку. Слава Богу!

О смерти думать страшно, а говорить и писать о ней трудно.





Записано 30 марта 2007 год.