Overkill

- Крутая публика! – Бобби Элсвортс поблагодарил москвичей за тёплый приём. Сеанс чёрной магии американского трэша окончен. Маэстро-соло-гитарист на пару с очумевшим барабанщиком урезал прощальный марш на своём «Фендере» (Или «Гибсоне» или «Ибаньесе» - не суть важно, но мне почему-то кажется, что все старики-металлисты не признают ничего другого, кроме кондового «Стратокастера»). Да уж, много воды утекло с 1996 года. А ведь я был тогда молоденький и зелёненький, ничего толком и не знал, кроме песенок про резинового ёжика с драным боком, Баха, Глюка, Брамса и прочих любителей культурно погреметь.

Кривые часы на компьютере кажут 23-22. Скоро в мою нору постучится бабушка и задаст дежурный вопрос: «Ваня, не пора ли спать?»

Гм... Кота сначала заткните, а то, не ровен час, придушу этого крысёныша, как последнюю мразь. Впрочем, этого бабушка не услышит. Равно как и не увидит трупа своей обожаемой скотинки с характерными отметинами на шее, которые умные дяди-криминалисты называют стриангуляционной полосой. Но дело вовсе не в том, что мне жаль кота. Всё куда проще. Мне элементарно лень...

Аська идёт на фиг. В конце концов, надо же лечиться от интернет-зависимости. Я ведь не хочу просирать свою короткую (да, да, очень короткую) жизнь так же, как это делают мои имбецильные однокласснички, для доброй половины которых «игромания» - уже вполне реальный диагноз. Алкоголизм не шутка... Прощай, Мишутка. Я, кажется, помню, откуда это. Лёха, ну, тот самый, который Поэт, ну этот, бля, Алексей Фенозипамыч, очень любит сие пророческое двустишие. Может поэтому он предпочитает «бычий» кайф, кайфу реальному... Впрочем, этот миф господа наркоманы пусть засунут себе куда подальше.

Глаза начинают слезиться. Но, что удивительно, не от компьютера. От фонаря. В прямом смысле, от фонаря. Ночью, от постоянно, даже при закрытых жалюзях (я говорю, жалюзях, да простят меня французы), бьёт мне в глаза своим дурацким светом, нужным лишь для того, чтобы бандиты, гопники и прочий городской бентос творила свои грязные делишки. Темнота, конечно, и друг молодёжи, любой человек, даже самый наглый и агрессивный, во тьме чувствует себя куда менее уверенно, чем любая кошка, пусть даже и самых тихих и добропорядочных нравов. Итак, никому не нужный фонарь стоит за окном и мозолит мне глаза. Снести бы эту фигню к чёрту. Нет, ладно, ну его в жопу. Я поворачиваюсь рожей к компьютеру, выбирая, тем самым, из двух зол меньшее.

В большой комнате замолкает телевизор. Я тянусь к штепселю, через который питаются мои колонки, и выдёргиваю его из розетки от греха подальше. Для того чтобы моё ночное бдение было незаметным для окружающих, я снимаю со шкафа подвесную лампу и закрепляю её аккурат сбоку от клавиатуры. У меня хронический недосып, я это помню. Но на это самое «помню» и «знаю» мне сейчас хотелось плевать. Да, я частенько не сплю ночью. И я, при этом, не делаю ночью физику или, допустим, матан, как те немногие мои одноклассники, которые едва ли подходят определение имбецила, но, зато, отлично подходят под определения горемыки. Вместо этого я нагло слушаю музыку, тупо сижу в инете или украдкой читаю что-нибудь... Последнее даже мне самому кажется весьма странным – у меня нет практически ни одной книги, которую мне нельзя было бы читать при предках, кроме, разве что, иллюстрированного собрания сочинений И. С. Баркова. Впрочем, даже здесь бабушка сам виновата - про существование Баркова и его поэмы «Лука Мудищев» я узнал именно от неё... Ладно, пусть инженер Е. И. Щёголев и доктор педагогических наук О. И. Руденко-Моргун спят спокойно. Мне тоже, между прочим, охота спать.

Но что мне толку ото сна? Семь часов, что называется, улетают в трубу. Сны снятся, как обычно, один глючнее другого. Я думаю, такого бреда, какой вижу во сне я, не видят под кайфом даже конченые наркоманы. Как-то мне приснилось, что я, сидя в кабинете директора на столе, играл с кем-то в преферанс. Даже не просто играл, а именно резался, отчаянно загибая карты и матерясь, как заправский моряк. Вот те на! Я, вообще, ни разу в жизни не рубился в преф, тем более, в таком экзотическом месте, как кабинет Бобра и Пергидрольной Катеньки. Но это, как ни странно, ещё только цветочки. Сегодняшним утром со мной произошло просто нечто... Ложась спать накануне вечером, я завёл себе будильник на семь ровно. В итоге, после семи битых часов нервного сна, я проснулся. На часах было 7.20. Звонка я так и не услышал. Но это не суть важно... Так как буквально сразу же я начал издавать характерные для этого самого будильника звуки: па-па-па-пам-па-па-па-пам-па-па-па-па-па-па... и.т.д., и.т.п. Когда моё сознание, наконец, заняло своё обычное место внутри меня, я покрутил пальцем у виска и произнёс: «Во мудак. Ну, ты, Щёголев, и уёбище!». Впрочем, лечение солями тяжёлых металлов в лице тупенькой песенки “One Shot of Glory” от Judas Priest и Оверкилловской нетленки “Bastard Nation”, возымело свой эффект и больше меня сегодня уже не глючило.

А спать-то как хоцца! В жопу всё это... Пойду дрыхнуть. И снова, я уверен, будут такие же глючные сны, и снова мне будет жутко лень вытаскивать себя из кровати. И опять мне придётся пить, обжигая рот кипятком, женатый чай и будить себя чем-нибудь злым и трэшеобразным, подтверждая тем самым проверенный принцип:
 Only way to feel the noise is when it's good and loud,
So good you can't believe it's screaming with the crowd,
Don't sweat it, get it back to you,
Overkill, Overkill...

И снова я буду вонять на всю квартиру пережаренным в микроволновке сыром, который я имею обыкновение пожирать едва ли не тоннами. Я, как и старикан Лемми, не вижу своей жизни без сыра и тяжёлого рока... Ладно, бог с ним, пойду-ка я спать. Уже давно обещал, в конце концов...