Ангелы подыхают весною...

И я наркоманка толкаю в
Зрачок твою фотографию-
Остро, больно
Ты такая солнечная,
что я подохну от передоза …

 после долгого затишья , после долгой зимы …
 моей вдохновительнице посвящается - толкнула слово в направлении весны.
 Екатерине.
 Ангелы подыхаю весною
 Они запасались иголками взглядов под самые лбы. Едкие замечания томатным соком текли по карманам. Я уткнулась носом в тяжелый, цвета месячных, изъеденный молью занавес , чтобы лучше видеть, как голос ведущего вывел на приговор слушателям очередного гения словесного макраме. Кто- то из них целился ресницами даже с аварийно-нестойких балконов с неровными краями. Следуя стилю модерна, остальные ,пренебрегали стульями и рассаживались, не жалея брюк, прямо на полу .Два желтых глаза прожектора ловили неосторожную пыль прямоугольником света. И свечи…много свеч…как в день панихиды…воск доверчиво прилипал к пальцам. Всё было как всегда : намного напускного пафоса, интрига занавеса, балконы не годные к театральному самоубийству, измученный ногами паркет, стая поэтов с повисшими на кончиках носов очками, и я…в афишах меня не удостоили даже звания «поэт», а слово «стихоплет» я предпочла запить глотком горького пива. Мое имя затерялось среди обведенных красным карандашом громких имен …но я и не претендовала, ибо знала, что недостойна по причине неопытности и зелёности своей. И , вообще ,оказалась внутри этой плаценты поэтического творчества совершенно случайно. Видите девочку, которая готова плесень со стен облизывать лишь бы все удалось? -Это Мария. Моя подруга, она посвящена во все мои девичьи тайны, с ней я выкурила свою первую сигарету и она первой оказалась в моей постели. А теперь прицелом влево…видите?- Мальчик в смокинге неоднозначно держащий в руках микрофон. Его зовут Виктор. Ударение обязательно на последний слог как дань эпохе гламуру . Он мой друг. Благодаря им я сейчас путаюсь фитиновой юбкой в занавесе, ожидая своей очереди на расстрел взглядами по капризу сценария.
 Девушка на сцене проливает на слушателей очередной стих ,и их глаза становятся влажными. А в моих – сухо…словно зрачки укутали в шерстяное одеяло. Она рассказывает про ангелов, советует каждому, придя домой, подойти к зеркалу и исследовать ключицы. Она не знает ,что все они до единого болеют сколиозом! После её стихов они все дружно и наивно поверят в полёт, а некоторые пойдут тренироваться на крыши. Хм…а мне же хватит нескольких затяжек тернопольской! Не жалея ладош для стихов, я с головою ныряю в мысли о девушке-поэтессе, о траве и о Боге…
 -Ну, с Богом !-бросает меня в объятие сцены рука Марии и сине-зелено-карие глаза начинают щекотно облизывать мой лоб, щеки, ноздри, уши … От неожиданности я улиткой пячусь назад, а Виктор ломает руки в жестах и крутит у виска.
-Начинай! Не тормози!- шипит мне в спину, по ту, уютную сторону кулисы ,Мария. Мои кеды растеряно смотрят носами друг на друга, а фитин юбки ,пародируя Мэрилин Монро ,колышется на сквозняке.
-Добрый вечер…я тут…ам…Меня Наташа зовут... Наташа ВоронОФФа. Вот. Послушайте …-паутиной ложатся на лица ухмылки, и я начинаю палить по залу чередою слов. Один стих- второй -третий -в режиме нон-стоп ,без пауз на глоток воздуха ,тереблю подол юбки и выгляжу нервно.
-С вашего разрешения я закурю.- Они не возражают, пускаю искру зажигалкой, с первого раза не получается- подношу свечу, окунаю легкие в никотин, совсем не к месту натыкаюсь неосторожно взглядом на девушку, которая стояла на этой сцене передо мной, а она чуть вызывающе наматывает на палец белое перья трехметрового боа! Такая дерзкая с виду. Решаю насолить ей на хвост, за эти пальцы в перьях , за мёд голоса и за меткий взгляд…и сплевываю на пол:
-А вы знаете, что ангелов выдумал один безумный поэт, а другие, такие же безумцы надели на эту тему нимб и понесли по миру! Ангелов не существует! - зал выдохнул с шумом а Мария довольно улыбнулась- провокация это то, что у меня получается намного лучше стихов! Дело сделано, моя роль на сегодня сыграна! А завтра - мое заявление размажут по губам и страницам желтых газет, и я слыву атеисткой в третьем колене. Завтра я услышу за спиной в эхопросякнутом коридоре- «Она усомнилась!»
 Они были готовы кусать, и я начала одевать свои нервы в никотиновою броню. Но девушка-поэтесса решила довести дело до конца быстрее, чем планировалось за сценарием:
-Пусть бросит в нее камень, тот, кто сам безгрешен! - и первой накинула мне на шею петлю из боа!
Занавес.

-Можно? - я кошкой царапнула дверь.
-Да, заходи. - Я уперлась взглядом в идеально-ровную осанку спины. Она посмотрела на меня, под самую кожу, через гладь зеркала.
-Я принесла твое боа,- маленькая гримерка была пропитана намеками на клаустрофобию.- Хорошее шоу устроила!
-Да? Эффект импровизации работает без сбоев.- Нагромождения цветных костюмов, пышных платьев, рюшек и бантов пестрили по углам. Она кокетливо набросила на макушку шляпу с острой стрелой фазанового пера и лукаво подмигнула. Рядом с ней я чувствовала себя девочкой- подростком, я вжималась локтями в замочную скважину, а она сильно зажимала ситуацию в своих руках.
-У тебя хорошие стихи, Мира !
-А у тебя - полное гавно ! - тактичность не была ей присуща.
-Хочешь , я научу тебя летать? - хитро поползла бровь под чёлку.
-Хочу … А падать не больно?
-Я буду крепко держать тебя за руку. Пошли . - Она бросила белую змею боа в угол ,и призраки театра опять заскучали.
 Такси рвануло в ночь на скорости 60 км в час, водитель , поддерживая имидж подвешенного языка ,болтал не умолкая, а Мира прилипла к лобовому стеклу. Улицы цвели желтыми бутонами фонарей, витрины магазинов кокетничали с прохожими, привлекая своей наготою .Она много молчала, жадничала словами, я была слишком случайной, чтоб делится со мной мыслями, которые зрели для стихо…и только…

-Проходи.- Мне лизнул ноздри запах чернила, книг и подушек . Мира повесила пальто на вешалку в коридоре и почувствовала себя дома.
-Знаешь ,такие как мы…мы с тобою…пём юность,на утро болеем похмельем,курим по коммунам, трахаем всех подряд,потом взрослеем,каемся,ставим свечи по церквях и к старости не успеваем собрать денег на похорон...
-А они?
-Они?Они белки.Их порок в том,что они стремятся опередить колесо!
-Ты играешь?-Я открыла крышку рояля и он улыбнулся белыми зубами-клавишами.
-Да.Я играю.В игру под названием „Пройди испытание моей постелью”-и прежде чем я успела осмыслить сказанное,она подпрыгнула в упор и укусила меня за нижнюю губу.Я еще не научилась распознавать границы ее серьезности и прощупывать тонкости шуток.
-Блин,больно!-нёбо обдал медный вкус,словно я проглотнула монетку.
-Зато вкусно!
-Ты псих!
-Но и ты не лучше...
 Мира достала бутылку портвейна и протянула мне.
-Ты пьешь?
-Пью,-моя рука следуя рефлексу потянулась навстречу,но она спрятала бутылку за спину.
-Ответ не правильный!,-Фройд был спокоен за свою теорию.
Я дернулась в направлении двери,но она перекрыла мне дорогу своей изящно-фарфоровой фигуркой.
-Ну,что же ты?Я шучу...успокойся!-она подошла так близко,что её ресницы коснулись моих.-Пойдем,полетаем.
 Мира аккуратно и бережно сыпнула на черный лак рояля две белых полоски,ровных и короткаих,как линии жизни.Какой избитый контраст черного и белого-еще подумалось мне...и мы полетели...Мира толкнула меня на рояль...грубо,почти по-мужски накрыла грудь рукою и отпустила палцы на волю...скрипели зубами в такт нашим телам клавиши рояля,всё было просчитано на два шага вперед,всё было прописано на два стиха про запас...словно с отрубанной на эшафоте головою ,мое сознание покинуло меня и валялось в углу-глазищами в потолок.Тело сочилось медом под её языком и прилипало к щекам.
-Только держи меня крепче...я отрываюсь от земли...-позавидывали б сценаристы сопливых сериалов нашим фразочкам-розочкам.
-Расправь крылья...-шептала Мира мешая меня и слова на губах.И я полетела...даже низкий потолок не стал преградой,и стены не смогли удержать бетоном...

 А потом мы танцевали,путались в волосах,теряли пальцы глубоко в теле,обессиленные падали на пол,пили на кухне горький чай и опять покусывали мочки ушей звуками винила...Мы терлись в календарных днях и засынали в утробе рояля...Я вростала привычкой в Миру и корнями в её склеп разрисованный наскальными узорами стихов.Моим вещицам нашлось место на её полках,а мне нашлось место в её кровати.Вечерами мы обнимали батареи и со стаканом портвейна в руке она посвящала меня в тонкости литературы и поэзии.От Миры я узнала,что финал „Идиота” Достоевского считают самым сильным финалом во всей мировой литературе,Мира даже кормила меня с ложечки урывками романа.Она убеждала меня,что сейчас писать толстые книги -признак бесвкусицы,человечки на ходу откусывают и глотают,откусывают и глотают,чаще всего даже не ощутив вкус...Чехову например достаточно было написать всего четыре пьесы для того,чтобы театры с его именем рассыпались по всему миру,а поэзию Фета называют „розовыми соплями”...
 Вечерами я готовила ужин на большой чугунной сковороде а на кухне,под самым потолком сушилось волшебное зелье...Лица знакомых становились нечеткими в моей памяти,я вся – всецело в ней... зыбывала имена друзей и терепла её капризы...я даже смирилась с ее дурной манерой-уходить по мановению звонка в ночь и научилась не замечать визиновые глаза и серость кожи на утро,только белые полоски на черном фоне рояля становились все длиннее и чаще...Потом она клялась,что это был последний раз и накинув полупрозрачный шаль тащила меня на очередной поэтический вечер,который всегда по окончанию превращался в птичий базар,где каждый пел на свой лад...Мира огорчалась и винила меня в том,что они перестают верить в ее ангелов.
 -Это ты во всем виновата...отрезать бы твой язык...-метала ножи в мою сторону Мира,а я пыталась перевести всё в шутку
-Неужели тебе хватит только моих пальцев?-она толкала дверь наружу, и убегала.Мое „извини” вредным мальчишкой скользило по периллам лестницы ей в догонку.Она возвращалась бродячей кошкой,шипела исподлобья и разменивала день на ночь.Она больше не писала стихи и грозила мне из-под одеяла,упрекала в том,что я погубила ангела и скоро она улетит.Мира покрывалась паутиной вредной привычки,приглашала в дом потеряных с грязными волосами в изодранных джинсах,пытала на прочность руки тонким жалом иголок и показывала мне на дверь...Я была улиткой,пряталась в панцирь,умоляла её -и ни грамма больше.Я боялась ее рук -в слабых попытках обятий- с напухшими венами,а она ни разу не попыталась примерить на себя роль барона Мюнхаузена и самой вытащить себя за волосы из болота,может виной тому была короткая стрижка...Вот так резала по живому наша зима.
 ”Зачем тебе эта наркоманка?!Брось ты ее!”- терзала черствостью Мария, „Брось...!”-твердил Виктор, „Брось!!!”-дрожала натянутыми до предела нервами , сметала белую гадость с рояля ,и получала хлесткую пощечину я ...”Брось меня!Уйди!!!”- выталкивала в спину за дверь Мира...и я бросила...

 Мартовское солнце было бледным и неуверенным,батареи давали больше тепла,но она обещало пригреть возле себя каждого ангела,который по неосторожности обстриг в парикмахерской вместо волос – крылья.Я возвращалась домой с библиотеки,зажав под мышкой книгу Достоевского „Идиот”...хотелось узнать,каким финалом восхищается весь мир.Оттопырив губу почтового ящика,среди рекламного спама ,пальци уколол знакомый почерк...письмо...от Миры...пропитав спину влажностью стен подъезда я с аккуратностью паталогоанатома вскрыла письмо:

 „Я не создана для земли...я не создана для тебе,и даже для стихов...я улетаю домой...” такой тихой весны не было в нашем городе сто лет и птицы замертво падали с неба с перебинтоваными клювами-они не пели песни.Мое (сто)шестое чувство всхлыпнуло...ибо знало,что она была слишком порочной,чтобы примерить на свою идеально-ровную спину крылья...пахло глубоким сырым чернозёмом...А мы дышали своими финалами.