Полет

Кристина засыпала и не знала, что ей приснится такой сон. А я присматривался к спящим и выбирал некоторых из них.

Кристине опять снился путь на Магадан. Но не туда, не в тот Магадан, который нахохлился грязными многоэтажками над стылыми разбитыми улицами, а в тонкую нереальную смесь прошлого и будущего Магадана-жаркого острова среди вечного льда.
Сказка, которую так любят люди:
“Если долго-долго идти на север, то начнутся такие свирепые морозы, что будет стынуть кровь в жилах. Но если все это выдержать и перейти заветную черту , то за ней тебя встретит земля обетованная. Среди синих снегов, в тепле томительного закатного солнца (а такое солнце бывает только на севере) разомлев от жары раскинутся просторные лестницы, белокаменные дома с гулкими мраморными террасами и царственными колоннами… В небе вспыхнут влажные гнутые спины фонтанов, и сочная темная зелень кипарисов откроет вход в город-сказку”
Бывает недостаток витаминов, а есть еще недостаток тепла. От недостатка тепла снятся такие сны, от скудных холодных дней снятся теплые лесные озера, горячие камни мостовой, дома- дворцы, парящие в жарком мареве.
У Кристины уже бывали такие сны, в которых она пыталась доехать до этого города на подводных лодках, самолетах, теплоходах. И сейчас ей тоже очень хотелось попасть туда.
 
Впереди была река и небо, усыпанное звездами. По реке плыли обломки льда. Отец принес ей подобие яхты.
-Мы поплывем на этом корабле, - сказал он спокойно.
-Но как ?- ужаснулась Кристина. - Разве мы сможем доплыть на такой посудине?
Над плоской лодчонкой торчала одна- единственная мачта.
-Ты куда плывешь, в Магадан ? Это же северный город, мы проплывем совсем немного, а потом река будет замерзшей, и мы пойдем по льду пешком.
 Кристина посмотрела на звезды. Они дрожали, переливаясь, предвещая там, в космических далях, северное сияние. И Кристина представила, как она летит в них без малейшего усилия, без судорожных взмахов руками. Она летала и раньше в прошлых своих снах, и в них достаточно было лечь на воздух как на воду, и методично, по- собачьи подгребая руками, можно было подниматься все выше и выше. Все сне это было так очевидно, просто и понятно, что бывало она просыпалась с радостной мыслью попробовать это на самом деле. Но сейчас все было как-то по-другому. Звезды странно тревожили ее, и она, словно растворяясь в них, поняла, что полетит. Полетит, забыв про руки, от одного только крохотного, но точного толчка мысли.

Кристина взлетела... Звезды сбежались в складки, будто огромный звездный занавес открылся перед ней. Вроде бы и не звезды это были, а так - фонарики, искусно притороченные к тяжелому темному бархату. Открылся занавес в необъятный зрительный зал. От сияния софитов Кристина зажмурилась. Зал был полон и аплодировал ей. Лиц было не разобрать, и только на одно лицо можно было смотреть спокойно. Мужское, ничем не примечательное, лицо. Лицо мужчины средних лет.
Это было мое лицо, и сон, похожий или не похожий на этот я послал многим детям. Но на сцене стояла лишь одна девочка Кристина. А все остальные проснулись, увидев звезды, и перед ними не раскрылся звездный занавес, потому что они не хотели летать с такой острой тоской, какая может быть от несбывшегося.
 
Впрочем, и Кристина тоже проснулась. Вставать ей не хотелось, несмотря на то, что был ее любимый день- понедельник. Вот что она не любила, так это воскресенья за их бесцельную тягучесть, бесконечные, праздные часы домашнего копошения. В воскресенья Кристина грустила по уходящему времени. В будни грустить было некогда. Кристина училась
-Я учусь, - думала она, - зачем? Потом я буду работать. Зачем? Чтобы мне и другим лучше и удобней жилось в свободное от работы время, то есть в эти ненавистные воскресенья! Неужели я только для этого живу на свете ...
Мучили всякие разные мысли Кристину и в воскресенья и в будни, но в будни ей было легче, в них угадывалась хоть какая-то цель. Умываясь, Кристина вспомнила сон, и ей захотелось летать...
 
Кристина шла из школы, и тротуар, скатываясь с горки, сам убегал из под ее ног , идти было легко, но неудобно. Можно было попробовать разбежаться и взлететь. Кристина, прикрыв глаза, явственно представила, что летит... И тут она увидела меня
 -Кристина, у меня совсем нет времени, за мной следят, но мы должны попробовать взлететь.
-Нельзя разговаривать с незнакомыми мужчинами, -подумала она, но тут же вспомнила мое лицо.
-Я летаю,- шепнул я ей, - возьми меня за руку, хорошенько настройся, и мы полетим вместе.
Ее крохотный кулачок сжал мою ладонь. Но взлететь у нее не получилось. Я отпустил ее руку и взлетел один.
-Это так прекрасно, смотри, - я воспарил над домами. -Летим! Нам надо сделать круг над городом и потом долететь до Границы. Мне нельзя долго находиться здесь по эту сторону от нее.
Кристина молча смотрела на меня, Вдалеке послышался глухой рокот вертолета спецслужб
-Быстрее, за нами следят!
Кристина колебалась секунду, и через другую мы уже взлетели. Внизу серой лентой исчез асфальт. Солнце окружило нас лучами, и мы стали не видны зеленому вертолету спецслужб.

Теперь надо было сделать круг над городом. Город проплывал под нами, я крепко держал Кристину за руку, ощущая ее молчаливый восторг.
-Кристина, после того как мы доберемся до Границы, ты сможешь летать сама. Ты должна научить летать тех, кто летает во сне, как ты. Ты должна научить людей, и смотри, не ошибись. Вроде бы все одинаковы, но перед одними может распахнуться звездный занавес, а перед другими нет. Им нельзя летать, ты меня понимаешь...
Волны теплого воздуха поднимали нас все выше и выше. Вдруг где-то рядом выскочил тот самый зеленый вертолет, и я увидел злобные глаза пилота. Мы резко спикировали вниз, но только не до земли, мы не должны были ее касаться. Вертолет, фырча пас нас сверху, а снизу нас уже готова была схватить за ноги толпа любопытных, Они устремили свои лица вверх, что-то кричали, прыгали, пытаясь нас достать. Но мы уже заканчивали круг и они, словно растворившись в потоках воздуха, перестали для нас существовать.

Теперь лететь надо было прямо до самой Границы. Остановку можно было сделать только в старом доме, где нам надо будет перелезть через окно.
 
 Становилось холоднее, хотя мы летели на юг. Внизу исчезли даже зеленые островки, лес ощетинился черными, замерзшими ветками и открыл нам деревянную, бревенчатую избушку, засыпанную снегом. Мы влетели внутрь нее через незапертые двери и, не касаясь пола, перелезли через окно. Кристине захотелось пить, она обернулась назад, ведь в доме была бочка с колодезной водой и жестяной кружкой, но этого нельзя было делать. Во дворе уже скакали здоровенные девицы в длинных пестрых сарафанах. Они выбежали босиком на снег и отвратительно визжа, попытались схватить нас за ноги. Их лица неприятно лоснились, и нам стало страшно, оттого, что мы не сможем от них вырваться, а ведь нам никак нельзя было касаться земли. Спасли нас замерзшие кусты шиповника, девицы не рискнули пробираться сквозь колючие дебри по колено в снегу...
 
 Мы полетели дальше над заснеженным остроконечным лесом. За лесом начинались горные массивы, утопающие в клубах сиреневого тумана. Кристина замерзла, ведь она была очень легко одета. Но мы уже пересекли невидимую Границу, и там я простился с Кристиной.
-Ты хочешь знать, что за этой Границей? Я не скажу тебе, Кристина. Ты сама потом все узнаешь. Пусть это будет тот самый зрительный зал с занавесом. И если ты научишь кого-то летать и доведешь до этой Границы, то он будет летать всегда, как и ты, Кристина. Ты все узнаешь потом, а пока прощай...
 
Я исчез. Кристина не видела меня, а я смотрел на нее, как она полетела обратно, домой - маленькая фигурка, в холодном фиолетовом небе. За ней закрывался огромный звездный занавес. И звезды начинали мерцать словно огоньки маяков - путеводителей в сказочный город Магадан.