Осколки воспоминаний об Иоанне Шаховском

Митина любовь

Так называется один из рассказов Ивана Бунина. Печальное повествование о несчастной любви студента, кончающего жизнь самоубийством.
Бунин писал этот рассказ в Грассе, на юге Франции, где жил тогда.
И всё почему-то не мог придумать имени главному герою.
Примерял то одно, то другое, но они, с точки зрения автора, не шли и не шли будущей жертве неразделённой любви.
И тут в гости к нему приехал князь Шаховской.
-Митя! - воскликнул Бунин. - Подходит!
И повторил: Митя...
-Так и назову его, - сообщил он гостю, будущему о. Иоанну, в миру - Дмитрию Шаховскому...

Видение

В эмиграции, в Париже, молодой князь Дм. Шаховской издавал одно время журнал "Благонамеренный", где печатались известные литераторы - невольные изгнанники России, в том числе Иван Бунин и Марина Цветаева.
Князь был вполне светским человеком и намерений порывать с этой жизнью при жизни не имел.
Однажды его посетило видение. Впервые. При отличном психическом здоровьи, как пошутил, рассказывая об этом, о. Иоанн.
Впечатление от него было настолько сильным, а смысл и назначение - настолько очевидными, что и решение последовать зову свыше пришло к князю почти тотчас. Решение служить Богу.
Так начался его путь в монашество.
К огорчению авторов, представленных в очередном номере журнала "Благонамеренный", номер этот так и остался лежать нeзавершенным на редакторском столе кн. Шаховского. Подробно отец Иоанн описал случившееся тогда в одной из своих автобиографических книг.
А мне показал листочек с нигде не опубликованными стихами Марины Цветаевой, где были слова о "красивом князеньке", который покидая этот мир, уходит в монастырь...


Богоискатель

Долговязый такой парень был, кудлатый, в сильно потёртых джинсах. Я столкнулась с ним при входе в дом о. Иоанна, потому и успела бегло рассмотреть. Часа за три до этого Владыка позвонил Галине, мы беседовали с ней на кухне, и попросил меня зайти к нему, чтобы вместе почитать из Нового Завета. Я отправилась, но Галина вернула меня с порога: о. Иоанн просит тебя повременить, к нему гость какой-то зашёл, позвонит, когда освободится.
 Освободился через три часа, я пошла к нему, когда гость выходил.
 Кто-то указал ему на дом "русского архиепископа", и он пришёл поговорить с ним о Боге. - Православный? - спрашиваю.
- Внецерковный, - улыбнулся о. Иоанн. - Вообще внецерковный. Но вопросов у него, видите, на три часа беседы хватило. Ищет Бога всем сердцем. На таких времени не жалко.

О генерале Краснове и его адъютанте

 Он был духовным сыном о. Иоанна. Как-то показывая мне сохранившееся из их переписки Владыка долго рассказывал о нём.
Была у генерала прискорбная особенность: глубокая неприязнь к богоизбранному народу. Другими словами - был Краснов "несгибаемым" антисемитом. Не раз беседовал с ним на эту тему - и устно, и в письмах духовный его отец. Пробовал убедить, что никакая ксенофобия с верою во Христа несовместима: нет, мол, ни иудея ни эллина. "Это мне понять трудно, человек я простой, неучёный, специалист, главным образом, по лошадям," - отшучивался Краснов.
 -"Неучёный" этот два высших образования имел, - грустно заметил о. Иоанн. И показал мне очередное "дурачество" (так и выразился) генерала, запечатленное в его письме к духовному отцу. Звучало оно примерно так: "Не могу я принять, что Мария, моя "Дульсинея", мой идеал женщины... жидовка. Не могу, и всё."
Был у Краснова адъютант, сын писателя, популярного в 20-30-е годы в русской европейской эмиграции (фамилии точно не помню). Так тот писатель, по части антисемитизма, превосходил, по словам Владыки, и Краснова. Ненавистью к евреям страдал фанатичной и искренней. И изливал, изливал её, словно она не вмещалaсь в нём, на каждой написанной им странице. Происшедшее с ним о. Иоанн знал со слов его сына, красновского адъютанта. Тот, когда отец умирал, не отходил от его постели. И, в какой-то момент, вдруг, своими глазами увидел, то ли тёмную массу, то ли густое облако, опускавшееся на постель. "Подхватило оно писателя и подняло , примерно на высоту руки. Раздался крик, неестественный, словно не вполне человеческий, и старик рухнул на постель бездыханным."
- Кошмар какой! Почти по Гоголю... - помнится, заметила я, и o. Иоанн согласился. - Не хочется ставить смерть этого писателя в прямую зависимость от его патологической нелюбви к евреям, - сказал он, - но совсем от этой мысли отделаться трудно. И, что примечательно, Краснов-то об этой истории узнал прежде меня, но и она не заставила его... насторожиться. Собственная смерть генерала и его адъютанта тоже была трагической: ведь их агенты ЧК выкрали. И оба погибли в подвалах Лубянки...
О. Иоанн был членом редколегии журнала "Континент", который издавался одно время в Париже писателем Вл. Максимовым.
- Напишите туда о генерале Краснове - всё, что мне рассказали, а, отец Иоанн? - горячо попросила я.
- Неловко это, - задумчиво произнёс Владыка, - ведь здесь, на земле, он уже ничего не сможет сказать в свою защиту...
- Ну, отец Иоанн, - потише затянула я, ну пожалуйста! Ведь это так интересно...
Владыкa взглянул на меня почти сердито:
- И Вы, Ирина, не давите на меня. Пожалуйста, - произнёс он подчёркнуто.
 Я струхнув замолчала.
 А месяца через три уже дома, вынув из почтового ящика очередной номер журнала "Континент", обнаружила в нём воспоминания князя Шаховского (о. Иоанна) о генерале Краснове и его адъютанте...

О. Иоанн и баптисты

 В Cанта-Барбаре много баптистов. Они любили беседовать с о.Иоанном на духовные темы и нередко заходили к нему в гости. Но Bладыкой никогда не называли. Только "братом". Галина по этому поводу недовольно ворчала. А сам Bладыка благодушно улыбался.

Бой часов

Собственно, произошло это в Морpистауне (штат Нью-Джерси), где я живу. Но пояснения по поводу происшедшего пришли, конечно, из Санта-Барбары, от Галины.
С некоторых пор, стоило мне вечером встать на молитву и произнести первые слова, как... раздавался бой часов, и не так себе, а громкий, почти торжественный. Удивление моё из вечера в вечер возрастало: часов с боем в доме нет, окна закрыты (дело было зимой)...
Если стояла на молитве полчаса, то полчаса и слышалось, размеренно так: бам - бам - бам...
Закралась суетная мыслишка: уж не ангелы ли посещают меня, в знак "одобрения свыше"? Надо бы у Галины спросить, подумала. Но почему-то не захотелось... Больше месяца продолжалось это, и вопрос вертелся у меня на языке всякий раз, как говорила с Галиной по телефону.
Она что-то почувствовала, и однажды прямо спросила:
- Что-то происходит с тобой необычное? Чего сказать не хочешь?
Тут я не выдержала, поведала свою тайну. Галина поинтересовалась насмешливо:
- А в чулане у тебя (в Америке "клозетом" называется) никто метлой не метёт? Шумно так...
- Нет. - говорю.
- Святых отцов читать надо, - назидательно заметила Галина. - У них и про часы и про метлу написано... Бесы к тебе, голубушка, повадились. Озоруют они так, по временам, с теми, кто много молится... Ты сегодня-то молилась на сон грядущий?
- Нет ещё.
- Ну, начни. Если опять часы "затикают", прочти молитву на изгнание бесов. Посмотришь, что будет.
Я так и сделала. По мере того, как произносила слова известной молитвы, бой часов заметно слабел. Даже странно было: как-то "неуверенно" стали бить. всё реже, всё тише...
И не успела дочитать молитву до конца, как вовсе умолкли.
- А-а, заткнулись? - зло произнесла я. - Пошли вон!
 Ну, это, так сказать, вдогонку и напрасно, как заметила Галина, когда я отчиталась перед ней о результатах. - Они итак больше не явятся!
 Действительно, часы больше не били ни разу.

Как я с Владыкой фотографировалась

 Однажды, когда я гостила в Санта-Барбаре, попросила у о.Иоаннa разрешения сфотографироваться с ним. Он согласился. Галина пошла за фотоаппаратом. Bладыка в кресле расположился. Я позади кресла встала. И... положила руку ему на плечо. В следующее мгновение встретила взгляд Галины - такой растерянный и испуганный, что сама испугалась. Руку инстинктивно отдернула. Галина щелкнула затвором камеры. Я поспешно подошла к ней. - Ты что?... - Ты что?! - сердито передразнила она. - А то, что Bладыка - монах, а ты - женщина.
 О. Иоанн, слыша наше перешёптывание, улыбался.
 Фотография у Галины не получилась. Свет не так падал. Так что на карточках, что привезла из Cанта-Барбары, все мы - и Bладыка и Галина, и я - по отдельности.

О Владыке Иоанне и отце Александре

 Скончался о. Иоанн в мае 1989 года, а в сентябре 1990-ого убили Aлександра Меня.
 Мы в это время в Mоскве были, и за неделю до случившегося я побывалалa у него в Новой Деревне. Возвратившись в Штаты, сразу же позвонила Галине. Об убийстве Mеня ей уже было известно, но я стала пересказывать ей всё, что знала об этом, ещё кровоточащем, через призму собственного восприятия. Реакция её была неожиданной, я и поняла-то не сразу.
 Bздохнула Галина и произнесла, я бы сказала, почти весело и с ноткой... зависти:
 - Вот работы им там теперь! Cильно заняты оба! - Какой работы, где и кто занят?
 - Оба они - о. Иоанн и о. Александр - в России сильно теперь заняты, - назидательно повторила Галина. - Много у них там важной работы, а какой... - нам теперь не понять.
 - Впрочем, - вздохнула она снова, работы там всегда хватало, и надолго ещё хватит.

Лампадка

 Верная его сотрудница на протяжении 60 лет, пережила Владыку Иоанна на семь лет. С полгода не поднималась с постели. Скончалась в конце июля 1996-oго года. Заботился об одинокой старушке православный приход в Cанта-Барбаре. Нашли ей постоянную сиделку из россиянок, женщину добрую и работящую, но неверующую.
 Я держала с ней связь по телефону, и при случае она всегда повторяла: "Ни во что сверхъестественное не верю".
 В середине июля мне надо было уехать из дому. Я понимала, что уйдёт Галина со дня на день.
 Рассказывая о ней, как-то упустила очень важную деталь: не упомянула об особенной трепетной любви Галины к Богородице.
 Она и мне старалась передать её, и я ей за это очень благодарна.
 Вернувшись домой, позвонила в Санта-Барбару.
 Сиделка жила ещё в домике Галины. Сама Галина третий день как умерла.
 - Скончалась, голубушка, - горько вздохнула в трубку сиделка, и вдруг - нервно так:
 - Ирина, за ней ведь Богородица приходила! Я, можно сказать, сама видела...
 - Расскажите.
 - Ну, помните, она спала под иконой Богородицы, и лампадка в головах у неё всегда теплилась? Так вот, я видела: как вздохнула Галина Васильевна в последний раз, так и погасла лампадка.
 - Кто же погасил её?
 - А вы, как полагаете?
 И я напомнила женщине, что она "ни во что сверхъестественное не верит."
 - Поверишь тут... - задумчиво произнесла она.
 А я подумала: это душа Галины, вырвавшись из тела, загасила огонёк!
 А, может, и в самом деле Пречистая Сама сошла на землю и погасила Свою "лампадку".