Трясина глава 27

ГЛАВА 27
ПОХОРОНЫ
 Похороны Тоби стали настоящим событием для города. Об этом сообщалось по телевидению, в газетах, а сколько народу приняло в траурной церемонии. Складывалось такое впечатление, будто бы умер президент страны. Было произнесено множество красивых и громких речей, в которых приносились соболезнования по поводу кончины Тоби. Большинство этих речей было настолько лицемерными, что Шону просто-напросто хотелось заткнуть уши, и уйти прочь. Покойного превозносили, чуть ли не до небес. Это были типичные похороны криминального авторитета. Чем же занимался Тоби на самом деле, и кем он являлся, Шон так и не смог выяснить. Но было понятно, что ФБР вело на него охоту неспроста.
 Сандра буквально разрывалась от плача, по временам впадая в истерику. Ее несколько раз уводили врачи и давали ей успокоительного. Среди присутствующих Шон, к своему удивлению, увидел директора ФБР Паркера Крусона. Очевидно, он решил убедиться лично в смерти своего заклятого врага.
 Шону пришла в голову мысль, а была ли смерть Тоби несчастным случаем? Не могли ли от него таким образом избавиться его враги или конкуренты, а может быть, в этом были задействованы спецслужбы? Как бы то ни было, но для Тоби это не имело никакого значения. Он теперь предстал перед высшим судьей, и ему нужно волноваться лишь о своей собственной судьбе, о том, что ждет его впереди.
 Шон содрогнулся от мысли, что когда-нибудь и ему самому придется вот так умереть, что он будет лежать в гробу неподвижный, но будет все видеть и все слышать, а вокруг него соберутся его близкие. А что встретит его самого за гробом? Там будут уже умершие родственники, там будут те, кому он причинил при жизни обиды. И за все его поступки, все его мысли придется отвечать. Ведь все его мысли станут явными, все помыслы общедоступными. Шону стало страшно. Это страшно, когда вся твоя подноготная будет известна каждому.
 Но разве можно требовать от человека, чтобы он не грешил даже в своих мыслях? Если человека даже за малейший проступок отправлять в ад, тогда кто же сможет спастись? Не для этого ли существует исповедь и причастие? Не для того ли, чтобы дать грешнику возможность спастись? Все люди грешники, назвать кого-либо безгрешным, это значит сильно погрешить против истины. Не проявляется ли истинное милосердие Божье в этом всепрощении? То самое прощение падшего человека, который перед самой смертью находит в себе силы принести покаяние. Что может быть милосерднее и справедливее этого? Дать спасение почти полностью отчаявшемуся человеку, это то, чего не могут понять большинство людей. Страшно было бы, если бы это было не так, страшно!
 Гроб с телом Тоби был опущен в могилу и засыпан землей. Все кончилось, по крайней мере, для тех, кто был вокруг, для тех, кто не верил в загробную жизнь, кто считал, что смерть это конец всему. «Отмучился!»: произнесут некоторые. Но разве отмучился на самом деле? Для нераскаявшегося человека, разве не наступают настоящие мучения, по сравнению с которыми все земные мучения являются лишь мелкими неприятностями? Как же Шон благодарил Бога за то, что его брат нашел в себе силы принести покаяние, нашел в себе силы попросить священника и исповедоваться ему. Нет, не может быть того, чтобы его брат погиб для вечности. Раз существует покаяние, значит, существует и прощение, без этого не имело бы смысла Богу заповедовать этого. Не имело бы смысла ни создавать церкви, ни оставлять для людей своего учения. Не имело бы смысла ничего из этого, если бы согрешивший не имел шансов на спасение.
 Похороны состоялись, и люди стали понемногу расходиться. Шон заметил, что Паркер Крусон пробирается к нему через толпу. Подойдя к Шону, он сказал:
 - Добрый день, Шон. Хотя, для вас он вряд ли таковым является.
 - Вы правы.
 - Я не хочу произносить лицемерные речи по поводу кончины вашего брата, да и не буду. Я лишь хочу сказать, что вашего брата постигла справедливая кара.
 - Вы рады этому?
 Крусон презрительно фыркнул.
 - Ну, рад не рад, а уж огорченным себя точно не чувствую. Он получил то, что заслужил.
 - Ответьте на мой вопрос, только честно, обещаете? – спросил Шон.
 - Если смогу отвечу, - сдержанно произнес Крусон.
 - Его смерть была случайностью, или нет? Водитель, сбивший Тоби, действовал по приказу кого-нибудь, или это был несчастный случай?
 - На этот вопрос я могу ответить без уверток. Его сбил просто пьяный водитель, который, узнав, что натворил, просто ошалел от страха.
 Крусон говорил все это с триумфом победителя, хотя и пытался это скрыть. Что ж, он имел права на триумф, как никак, а Тоби был в его глазах лишь крупнейшим преступником, с которым не мог справиться закон.
 - Значит, существует в мире все же справедливость, а? Ему не удалось уйти от возмездия.
 - Вы помните наш разговор в Вашингтоне? Я ведь вам говорил, если Бог решит кого-то наказать, то ему не удастся избежать судьбы. Никакие деньги, никакая власть, никакая сила не сможет спасти его. Вы не могли осмыслить того, что я вам говорил. Для вас было очевидным одно; если человек нарушает закон, крупными хищениями сколачивает себе состояние, и избегает кары закона, то, значит, на его стороне Бог. Но это заблуждение, это всего лишь видимость. Каждому человеку придется за все отвечать, отвечать за все свои поступки. Чем больше человеку дается на этом свете, тем больше с него будет спрос за гробом. Я это говорил, и буду говорить. Ничто не остается безнаказанным.
 Крусон хмыкнул и покачал головой.
 - Ну а ваш приезд к нему изменил что-нибудь? Насколько я знаю, вы приехали сюда, чтобы заняться перевоспитанием своего брата. – В голосе Крусона звучало неприкрытое ехидство. – Он стал лучше после встречи с вами?
 - А вы злой человек, - сказал Шон. – В вас слишком много яду. Впрочем, я не виню вас. Это результат вашей многолетней работы, связанной с преступной средой. Человек, постоянно находящийся в ней становится циничным. Я сомневаюсь, что вы меня поймете, но все же постараюсь объяснить. Я приехал к своему брату для того, чтобы повидать его, а не для того, чтобы, как вы выразились, заняться его перевоспитанием. Я не видел его двадцать лет, я не знал, жив он или мертв, но вдруг я узнаю, что он жив. Поставьте себя на мое место, неужели же вы не захотели бы повидать своего брата после стольких лет разлуки. К тому же я чувствовал свою вину перед ним. Да-да, в том, кем он стал, отчасти виноват и я. Я никогда не смогу простить себе, что ввел его в соблазн.
 - Вы?! – изумился Крусон. – О чем вы говорите, как вы могли ввести его в соблазн, если и дураку ясно, что вы являетесь его полной противоположностью?
 - Именно этим я и ввел его в соблазн. Если бы я не столь открыто восхищался христианством, если бы не так явно старался подражать ему, может быть, и Тоби бы не стал испытывать ко мне такую враждебность.
 - Ничего не могу понять, - сознался Крусон. – Что плохого в том, что вы хотели жить по-христиански. Насколько я понимаю, Христос не учил ничему плохому.
 - Тоби принимал меня за лицемера. Ведь вы же знаете, сколько в мире людей, которые прикрываются именем Иисуса Христа, но на самом деле, просто не приемлют его учения. Точно таким же человеком я, очевидно, и был в глазах Тоби. Он считал, что я пытаюсь возвысить себя в его глазах, а его унизить. Само собой, естественно, такой поступок мог вызвать только враждебность. Христианство – это, в первую очередь, доброта к людям. Здесь не должно быть ни малейшего намека на самовозвышение, а иначе все твои труды пойдут прахом. Вы спрашиваете, была ли польза моему брату от моего приезда? Я отвечу вам, да, была польза, хотя вас она может просто-напросто возмутить. Мой брат перед смертью попросил священника. Он исповедовался, а это, для такого человека как он, очень много значит.
 - Вы что же, хотите сказать, что Бог теперь ему все простил? - возмущенно воскликнул Крусон. – Всю жизнь воровал, нарушал закон, совершал преступления, а перед смертью раскаялся, и Бог ему все простил?!
 - Вот видите, я же вам говорил, что вы не сможете меня понять, - удрученно произнес Шон. – В вас слишком сильно чувство мести. Вы понимаете справедливость таким образом; если человек совершил проступок, ему нужно обязательно отомстить. Вы не способны на прощение, слишком сильно в вас это ветхозаветное понятие «око за око, зуб за зуб». А Бог способен на прощение, если человек раскаялся в содеянном, то он заслуживает прощение. Иначе не спасся бы ни один человек. Попробуйте осмыслить это, мистер Крусон.
 Директор ФБР покачал головой.
 - Вы правы, Шон, я не могу этого понять. Для меня существует лишь одно понятие о справедливости; «виновный должен быть наказан». Иного понятия справедливости я не приемлю.
 Шону стало ясно, что они с Крусоном говорят на разных языках. Дальнейшее продолжение разговора было бы бессмысленным, и Шону оставалось только распрощаться с директором ФБР.