Мой друг наркоман

 

Один.… Два.… Три.… Четыре капли сорвались с зияющего пустотой, раскрытого в глухом крике рта водопроводного крана…
Тик-так, тик-так, - самозабвенно бормотали старые часы.
Тусклый свет замерзшего от зимнего холода солнца падал на входную дверь двумя нечеткими прямоугольниками, края которых растворялись в белизне фоновой краски.
Тик-так, тик-так…
Пятая капля ударилась об эмаль раковины и разлетелась вокруг осколками, зазвенев в ушах и вызвав игольный укол боли в левом виске.
Тик-так, тик-так, - успокаивали часы, жалея и усыпляя. Взгляд отдыхал на огромном плакате, висевшем на противоположной стене на всю ее ширину: густой лиственный лес с молодой зеленой травой, быстрым прозрачным ручейком, в котором дрожали отражения белых пятен березовой коры, и кроткая морда беззаботного лося, с интересом разглядывающего сидящего на дереве дятла.
Нега и покой убаюкивали сознанье и отгоняли прочь все посторонние мысли. Действительно…. Ведь ничто сейчас не важно: ни какой сегодня день, ни что это за место, ни собственное имя. Ничто…. Есть лишь блаженство, вернее, его остатки, последние отзвуки. Жаль…. Но все же хорошо.
Трещины на старой штукатурке потолка напоминали чем-то корни и ветви высоких, вкусно пахнущих деревьев…тех, что на плакате: таких ровных и красивых.
«Как же, наверное, классно быть деревом», - Леня заулыбался от такой мысли и зажмурился, сжавшись при этом в клубок.
Тик-так, тик-так, - Усмехались вместе с ним часы, словно только что подумали о том же и поняли, как это здорово.
Шесть…. Семь….
Мутные капли воды падали в почерневшую от огня столовую ложку с изогнутой ручкой.
Восемь…. Девять….
Гонимое январским ветром облако заслонило луч света, отчего тот задрожал и пополз по полу, взбираясь на разобранную кровать, огибая блестящие куски фольги и слегка касаясь рассыпанных по одеялу дисков таблеток и металлических игл шприцов со следами бардовой венозной крови в их прозрачных животах. Животах….
Внезапно сильно свело живот, и Леня резко выпрямился в кровати, задев ногой покатившуюся по полу пепельницу.
Десять…. Одиннадцать….
Грохот водопада уже начинал сводить с ума своим неистовством.
Тик-так, тик-так, - ускоряли свой бег часы, тоже чем-то обеспокоенные и укоряющие Леню, не могущего положить конец этим издевательствам.
Выстрел двенадцатой капли заставил сморщиться даже бабушку, глядящую на беспорядок комнаты со своей фотографии на тумбочке.
Шестерни механических часов буквально обезумели и вращали стрелки с бешеной скоростью, издавая испуганный скрип и скрежетания.
Леня вскочил на кровати, обхватив руками холодные колени и прерывисто дыша. Внутри что-то ныло и стонало, просясь скорей наружу.
Тринадцатая капля взорвалась у самого уха, и Леня ослеп и оглох. Белая дымка колыхалась возле ресниц, лишая зрения, а в голове гудели тысячи скрипок, заглушавших отчаянный крик боли. Из носа вдруг на простыню хлынула кровь, обожгла пальцы и намочила лежавшую неподалеку пачку сигарет.
Почти на ощупь Леня пробрался к телефону и снял трубку, проливая кровь на кнопки и скользя по ним напряженными, сведенными судорогой пальцами.
Леня орал, сипел и хрипел, не в силах извлечь из своего горла ничего, кроме бульканья и приступов кашля. Затем он завалился на бок, сжал руками голову и заплакал. Из лежавшей на полу возле него трубки уже раздавались короткие гудки. Но Леня их не слышал.
Не слышал он и того, как с грохотом отворилась входная дверь, и в комнату вошел Аркадий, из-за спины которого выглядывал Рома. Аркадий обвел взглядом комнату и остановился на фигуре Лени, абсолютно потерявшего связь с реальностью. Рома переступил через порог, затворил за собой дверь и спросил:
- Кто есть это?
- Мой друг, - отвечал Аркадий, переступая тело Лени и садясь на кровать, достав при этом из лежавшей там пачки сигарету и закуривая.
- Наркоман, - добавил он, пнув Леню ногой в плечо.
Леня только замычал и перекатился на другой бок.
- Нехило ломает парня, - хмыкнул Рома и присел на корточки возле Лени.
- Эй, ты как? – вопрошал он, тыча Леню пальцем в ребра.
- Да он тебя не слышит, - сказал Аркадий, глубоко затягиваясь. – Лучше помоги мне, - приказал он, выпуская в лицо Роме струю дыма.
Рома поморщился и встал на ноги.
Вместе они положили Леню на кровать и сняли с него рубашку. Аркадий достал из кармана шприц и ампулу, постучал по ней и набрал в шприц ее содержимое, поблескивающее в свете настольной лампы.
Когда серая игла вошла Лене под кожу, он застонал.
Аркадий бросил шприц на пол и затушил сигарету в луже Лениной крови. Затем он взял Рому под руку, и они ушли….
Тик-так, тик-так, тик-так! – орали часы и пробуждали Леню.
На лестничной площадке еще слышались голоса недавних посетителей, и обрывки фраз едва долетали до Лени.
- А он оклемается?
- Вряд ли…
Леня заморгал и вздохнул. Перед глазами его мелькали разноцветные геометрические фигуры, и вся комната то сжималась, то растягивалась. Бабушка гневно глядела на Леню и вращала головой в такт тиканью механических часов.
Леня перевел взгляд на плакат. Лес стал большим, темным и пугающим, и постепенно надвигался на Леню. Возвышаясь над ним высокими черными кронами, заполняющими пространство комнаты до тех пор, пока Леня не стал частью леса. Он задрожал и прикусил губу: из-за ствола березы на него глядели красные глаза улыбающегося лося с тянущимися к нему рогами-щупальцами, колючими и извивающимися, а над головой кружил, хищно расправив крылья, огромный дятел, целящийся своим острым окровавленным клювом в голову Лене. Где-то высоко в небе раздавались раскаты могучего грома: тик-так, тик-так.
Леня почувствовал, как по его ноге побежало что-то мокрое и теплое.
Он не выдержал и закричал, мечась в кровати, рвя зубами подушку и истерически колотя руками по стене. В сердце что-то резко екнуло…и Леня замер. Он лежал, запрокинув голову и устремив взгляд в потолок, который кружился над ним и, удаляясь, меркнул. По мере того, как исчезала комната, стихало и дыхание, и вскоре Леня перестал дышать…
Тик-так, тик-так…
Тик…. так….



10.01.2007