Всемирный закон Доктора

 
       Мы познакомились с Саней в самолёте, когда летели на Байкал! Наш стройотряд летит туда работать, чтобы увидеть Байкал и заработать денег, которых всем и всегда так не хватает. А в 1972 году мне их не хватало особенно. И не только мне. Поэтому мы в свой кровный отпуск летим не на отдых, а на работу, которую сознательно считаем отдыхом.
       Объявление, вывешенное нами же в нашем отделе туполевской фирмы гласило: «Мужчины, желающие активно отдохнуть на южном берегу Байкала могут получить бесплатные путёвки у Олега Моргунова. Разрешение профкома не требуется.» Тут мы, конечно, лукавили. Далеко не всех желающих «отдохнуть на берегу Байкала» Моргунов взял бы в отряд, костяк которого сложился в МАИ ещё в студенческие времена. Но мы с Рыжим, конечно же, получили эту возможность. Мы в этом отряде впервые.
 
       И вот летим на Байкал. Лететь предстояло далеко и долго. Рядом со мной и Рыжим сел он – Доктор Саня. То, что он врач по профессии мы узнали тут же, при знакомстве. То, что до этого он окончил лётное училище, мы узнали гораздо позже. Он в этом отряде ветеран. Друзья по отряду звали его коротко: Док. Через десять минут уже казалось, что мы с ним знакомы всю жизнь – настолько открыт и дружелюбен был Док. Я бы добавил: и словоохотлив. Однако это качество его совсем не портило, а скорее наоборот, органично шло ему и делало каким-то домашним. Вообще, в этой компании было принято шутить и подшучивать, подначивать и подкалывать по любому поводу. Со стороны иные шутки даже могли показаться обидными. Но я уже прошёл «Рыжую» школу, к тому же дружил с Моргуновым – стержнем этого, нового для меня коллектива. Поэтому-то уже в самолёте мы сошлись с Доком легко и непринуждённо. Что делать в полёте? Конечно же играть в преферанс! Я не преферансист, всегда играл слабенько, но с удовольствием в кругу очень близких друзей. Выигрывал редко, обычно проигрывал помаленьку, но и грубых ошибок не делал.
       Но тут убедился, что Док играл не просто плохо, а чудовищно плохо! Он то и дело подставлял партнёров, лишал их то вистов, то взяток, перебивал при торговле хорошую игру других и тут же сам «садился» без двух, а то и без трёх… Так продолжался весь долгий полёт, который оказался более долгим, чем положено, ибо самолёт сделал аварийную посадку.

       Ожидание, пересадка, снова полёт…
       За это время мы уже сблизились с Доком, как родные, и на этих правах ругали его по всем карточным канонам. Когда бутафорский накал ругательств в адрес Дока достиг апогея, он серьёзно объявил, что его ругать нельзя, т.к. практика показала – кто ругает доктора, тот становится его клиентом. Ребята из отряда подтвердили непреложность этого закона. Я, конечно, воспринял это, как очередную шутку, поржал вместе со всеми и продолжал поругивать доктора за его карточные безобразия, на что тот беззлобно огрызался, напоминая о грядущей ответственности, которая ждёт меня за нарушения указанного правила. Короче – мы подружились.

       И всё-таки я быстро стал клиентом доктора, подтвердив упомянутое выше правило. Причём сделал меня своим клиентом сам Док на второй же день нашего прибытия в назначенный пункт.
В тот злополучный момент шла заготовка дров. Док перекидывал поленья, а я в стороне, сидя на коленках, что-то мастерил. У Дока сорвалась рука, и бревно полетело в мою сторону. Оно бы просвистело надо мной, но Док на всякий случай крикнул: «Витя, берегись!» И я привстал на его крик, как раз для того, чтобы бревно угодило мне в лоб. Я пришёл в чувство уже на койке, а заботливый Док участливо спрашивал, не очень ли болит у меня голова, если очень – то он берётся её ампутировать. Потом дал таблетку, сказав, что она в сто раз сильнее анальгина, что этого лекарства в продаже нет, т.к. оно ещё не прошло испытаний. А через день закон Дока опять сработал.
       Мы занимались обтёсыванием брёвен, и Док сказал нашему гитаристу Вале Уколову, что тот неправильно держит топор, что топор – не гитара и можно поранить ногу. Валя, считавший себя мастером на все руки, послал Дока на три буквы. При попытке объяснить, как всё-таки надо правильно рубить или ошкуривать бревно – Валя разразился тирадой, оскорбляющей честь и достоинство советской медицины. Словом – Валя нарушил не только технику безопасности, но и упомянутый закон, запрещающий ругать доктора. И тут же поплатился. Не прошло и часа, как он разрубил себе ногу (чего и следовало ожидать, т.к. он совершенно неправильно действовал топором.)
       Док зашивал Вальке рану, а Валька нещадно материл доктора. Он кричал, что доктор нарочно делает ему больно, что иголки у доктора кривые и ржавые, что от таких иголок будет гангрена…
Доктор резонно отвечал, что иголки ещё в прошлом году заржавели от крови и спирта, что других иголок нет, и что гангрена – это не смертельно, ногу всегда можно отпилить, благо бензопила всегда под рукой. Это ласковое переругивание продолжалась в процессе всей непростой процедуры зашивания Валькиной ноги. А Вальку, кстати, мы крепко держали, чтобы он не мог бить доктора, дёргаться, и мешать операции другими способами.
 
       Дней через десять Валька уже мог тихонько ходить. При этом не упускал случая ругнуть Дока, этого вредителя-изверга, врага народа в белом халате. (Тут надо отметить, что Док работал со всеми наравне и становился доктором только при необходимости.) Валька явно шёл на поправку, хотя и хромал. Он совершенно обнаглел и ругал доктора всё больше и больше. Он решил, что раз закон уже исполнен, то можно безнаказанно изгиляться над доктором. И вот настал день, когда Валентин снова взял в руки топор. Он был проинструктирован, и обещал топором не рубить, а забивать гвозди. С торжествующим видом выйдя на стройплощадку он всенародно назвал доктора клизмой и... тут же разрубил себе другую ногу.
       На этот раз операцию по ремонту второй ноги Валька перенёс молча, тоскуя от невозможности матерно ругать Дока, а доктор фарисейским ласковым голосом читал морали пациенту, что, мол, видишь, нельзя быть непослушным, нельзя ругать доктора, а главное – нет худа без добра: теперь пациент будет хромать одинаково на обе ноги и, таким образом, хромота его будет почти незаметна!
       А "вселенский закон Дока", как и положено любому закону природы, действовал неумолимо.
Незаменимый умелец Жора за завтраком заявил, что на него закон доктора не распространяется. (Жора Сутягин! Умелец! Он с помощью топора разобрал мои карманные часы, с целью починить их! Но забыл сделать это...)

       Итак, Жора сказал против доктора! И в тот же день я наблюдаю картинку: Рыжий с тяжеленным рулоном рубероида ползёт по приставной лестнице на крышу строения. Достигнув крыши, он закидывает туда этот тяжеленный рулон, а сам начинает спускаться за следующим рулоном. Крыша покатая. Поэтому закинутый рулон начинает сначала медленно, потом быстрее скатываться в противоположную сторону. Рыжий этого не видит, а я сбоку издалека вижу всю картину: рулон катится и вот-вот упадёт прямо на Жору, который внизу сидит, в тени отдыхает. Высота падения – не менее пяти метров! Кричать бесполезно, далеко и Жора не поймёт. К тому же не понятно: куда упадёт рулон? Он упал мимо!!! Но совсем рядом. Ещё чуть – и двадцать кг. просто прибили бы Жорика. «Это предупреждение!» – с деланной важностью объявил Док. Но шутки не кончались, и работы доктору хватало: док резал фурункулы перочинным ножом, зашивал раны швейными иголками, вправлял вывихи и даже пассатижами вырвал зуб!
       Никогда не обижайте доктора! Но главное – соблюдайте технику безопасности!
(На фото: слева - доктор Саня)
……………………………………………………………………………
……………………………………………………………………...……..
P.S.
Саня Лисненко, 1942 г.р., кандидат медицинских наук, зав.отд. шестой поликлинической больницы, умер в 2006 году. Сейчас ему было бы 65 лет.
А эта моя зарисовка с натуры сделана давным-давно. Но он её никогда не читал. Жалею. Мы все его любили и любим.
С Пасхой, Саша!
7 апреля 2007 года.
..............................................
Киноиллюстрация по ссылке:
http://video.mail.ru/inbox/vs43s/6/40.html
(С бензопилой - Саня)
это любительское 8-мм кино тех лет...