Андрей Тарковский. Гамлет - немногое, что помню. Виталий Литвин

Почему выбрали нас, а не один из московских театральных ВУЗов, я не знаю. Вот им бы поработать в театре - даже статистами! - рядом с мэтрами, да хотя бы попасть на глаза к тому же Марку Захарову... А может, именно поэтому? – чтобы не маячили настырные «артисты» рядом? А может, сыграла роль успешная деятельность бауманцев в «Современнике», или подсуетилась наша театральная мафия? В общем, не знаю, но однажды у нас в общаге, на этаже объявили, что кто хочет поучаствовать в Ленкомовском «Гамлете», который будет ставить Тарковский – милости просим.
Сочетание слов «Ленком», «Гамлет», «Тарковский» выглядело совершенно мистическим, и на первых репетициях был весь этаж. От нас требовалось немногое: когда шли реплики Гамлета о Фортинбрасе, мы на заднем плане изображали войско, а в конце спектакля, когда он опять появлялся, мы были свитой. Интерес быстро угас, и на последних перед ленинградскими гастролями спектаклях 6 (или 8?) человек, необходимых по мизансцене набиралось еле-еле. Я был на всех. Снова видеть спектакль, атмосфера кулис, видеть рядом Маргариту Терехову, в которую я был немного влюблен... Да что там говорить!..
В спектакле был, помнится, такой состав:

Гамлет – Анатолий Солоницын
Клавдий – Владимир Ширяев
Полоний - Всеволод Ларионов
Гертруда – Маргарита Терехова
Офелия – Инна Чурикова
Лаэрт – Николай Караченцев
Горацио - ?

В театре не очень жаловали варягов (Солоницына, Терехову...), все знали, что попервоначалу Гамлет предлагался Олегу Янковскому, а остервенелое соперничество между Чуриковой и Тереховой уловил и я - тогдашний.
Репетиции шли трудно. Даже Солоницын на одной репетиции начал комиковать, Тарковский зло бросил: «Как ты со мной работаешь, так я потом буду работать с тобой! Это в кино в конечном итоге все зависит от режиссера, в театре – только от актера!». Сцену дуэли отработали буквально накануне генеральной репетиции.
Рядом с Тарковским постоянно был Марк Захаров, но ни во что не вмешивался. Я однажды оказался рядом с ними, Тарковский мечтал о своем театре...
Я ничего не записывал: думал такое не забывается – забывается все.
Но вот запомнилось: был вопрос синхронизации – Солоницын должен был подать реплику, когда кто-то там входил или уходил, но он стоял спиной и видеть этого входящего не мог:
- Как я пойму – когда?!
- Почувствуй! Заново!
Он сделал, что требовалось.
- Хорошо. Только, Николай, следующий раз подмигивай другим глазом, чтоб из зала видно не было.
Караченцев да и остальные засмеялись.
Запомнилось: прощание Лаэрта с Офелией. Офелия – сущая девчонка, сцена очень легкая, воздушная. Лаэрт соответственно легко бросает: «Прощай!»
-Нет! – вмешивается Андрей Арсеньевич, - Вы же больше не увидитесь - никогда!
«- Прощай!
- Нет, ты же еще об этом не знаешь! Только намек.
«- Прощай!
- Чуть явственней!
«- Прощай!
- Хорошо.
Меня тогда поразила актерская техника Караченцева: так отчетливо были переданы все три оттенка.
Но самой поразительной в спектакле была сцена с Офелией. Нет, не там, где она сходит с ума, хотя именно тогда Чурикова срывала аплодисменты, а потом, когда Офелия, уже мертвая, лежала в гробу. Гроб находился на небольшом возвышении и, как мне теперь кажется, был чуть выдвинут в зрительный зал, Офелия лежала в нем, на ее глазах пятаков не было, и мертвые глаза слегка раскрылись. Сцена была долгой – минут на 10-15 (если не больше)... И вот эти мертвые (громадные Чуриковские) глаза... На одном спектакле, я специально всю сцену смотрел только на нее. – Мертвые.

Шекспир писал для актеров. В качестве литературы - его тексты критике не подлежат. Это хорошо разобрано у Толстого по «Королю Лиру» ( по «Гамлету» ну, для примера: это откуда вернулся Гамлет в свою родную Данию? Из университета... Наследный принц викингов? Да в XII веке в Германии университетами и не пахло! Они появятся через столетие-два! Да даже если бы уже и были, как во времена Шекспира, то можно ли себе представить, что наследный принц поехал бы в «университеты»?! Например, наш Иван сын Грозного, или - кто там наследовал Елизавете?! А за что Гамлет убил своих друзей Розенкранца с Гильденстерном?! А к чему и с чего этот знаменитый монолог «To be or not...»). Характер Гамлета не проявлен совсем! Играть его можно как угодно. Сара Бернар весьма убедительно сыграла, что Гамлет – женщина. Высоцкий - показал, что Гамлет – борец, погибший во время равного поединка с Судьбой, у Козинцева Смоктуновский вывел Гамлета нашим современником, закинутым в средневековье едва ли не из Сорбонны XX века...
Вот и здесь... Впрочем, когда из 5-актной пьесы делают 2-актную, то к оригиналу она имеет отношение косвенное. Насколько я понял, спектакль был о проблеме выбора… Выбора между «общечеловеческими», а точнее – принятыми в данном обществе - принципами и личным – личным счастьем, личными принципами.
Выбрал Клавдий – нормальный мужик феодальных времен: убил соперника, и делу конец. Каяться?! В чем?! «Со мной мой трон, корона, королева!» Известная реплика Гамлета, сравнившего своего отца и Клавдия в данной постановке «не работала» - нам предъявили и призрака – нечто серое в лохмотьях - и красавца Клавдия, сравнение не в пользу старшего брата…
Выбрала королева (в тексте трагедии тут ничего не понятно, с чего она вдруг вышла замуж за убийцу любимого мужа, будучи или не будучи с ним в заговоре ... Но в спектакле фраза Гамлета о том, что его отец ревновал королеву даже к ветру, а королева льнула к нему как..., была усечена наполовину, и отец предстал тупым ревнивцем.) - сразу после похорон «неприлично» быстро сыграв свадьбу с любимым. С любимым, с любимым! Ошибиться было невозможно (Участвовала она или нет в убийстве, ни в пьесе (что поделаешь – мировой шедевр!), ни в спектакле непонятно. В бреду Гамлета – да, участвовала - ах, эта сцена «мышеловки»! Спектакль в спектакле был решен как танец-пантомима и актерствовали в нем – те же Терехова, Ширяев и призрак. Поначалу даже в тех же королевских костюмах, но на первой же репетиции Риточка запуталась в тяжелом платье и было решено, что танцевать в этом невозможно, и на последующих репетициях и спектаклях они выходили в чем-то воздушно-шелково-красном..) А потом еще раз выбрала - приняв сторону сына, нелюбимого сына, и может, даже не сына, а пасынка: Солоницын играл практически без грима и когда он, сгорбленный, лысоватый, СОРОКАЛЕТНИЙ, обращался к Риточке Тереховой: «мама»… на репетициях это было предметом шуток… Выбрала и погибла… (И король, забыв и о троне, и о короне, обнимал ее, пытался поднять, а сзади Гамлет, как мясник резал его мечом…)
Выбрала Офелия: она послушалась отца и… потеряла Гамлета, сошла с ума, погибла. (В пьесе опять совершенно непонятна метаморфоза Гамлета на протяжении одной картины: то влюблен, то «замуж за дурака»! В спектакле Гамлет увидел плохо спрятавшегося Полония… Да и вообще по пьесе Офелия - абсолютно серый персонаж, полное дитя какая-то: кроме послушания больше ничего).
Дважды выбрал и Лаэрт. Первый раз, когда не раздумывая, ради мести за отца, он пошел на бессмысленный бунт и победил, а второй – когда принял доводы короля, власти, обычаев и… совершил подлость…. И погиб… (Он сто раз мог убить Гамлета, тот уже только тупо махал мечом, а Лаэрт отходил, отходил, а потом, вдруг сжался, отставил всторону свой меч и подставился под отравленный клинок. На одном представлении, Солоницын оперся о «меч», а тот согнулся... И вот с кривым, погнутым мечом Гамлет продолжил бой. Это было страшно... )
И только Гамлет ничего не мог решить и этим – убивал, убивал, убивал…. В сцене, когда он подглядывал за молившимся Клавдием, он... толи шпагу отложил всторону, толи еще что - уже точно не помню... Помню, что он отчетливо сначала показал, что резать не собирается, а уж потом начал искать оправдание... И начинается.... Гибнут Полоний, Офелия, Лаэрт, Розенкранц, Гильдестерн, королева, Клавдий, сам Гамлет, королевство разрушено, к власти приходит новая династия, чужеземец ... Эта гора трупов была материализована - на авансцене один на другом лежали Лаэрт, Гертруда, Клавдий...
Ради чего?
Весь спектакль был словно предназначен для последней – эпилоговой картины. Уже после финальной фразы Горацио (не помню, кто его играл?) «Дальнейшее - молчание», он оборачивался и кричал: «Смотрите!!!»
Темная сцена освещалась. У трупов стоял призрачный Гамлет. Он протягивал руку и бережно одного за другим поднимал им убитых, а из-за кулис выступали Офелия, Полоний, Розенкранц, Гильденстерн...

Разумеется, мало кто что-либо понимал! Разумеется, Тарковский никому ничего не объяснял – 1976 год, и что это за выбор, который стоял перед режиссером - было достаточно очевидно. («Не бойтесь, никуда я не уеду, и не надейтесь, не уеду никуда!») (Поэтому, наверное, он не взял на Гамлета Олега Янковского – тому бы пришлось объяснять, что Гамлет здесь не «положительный герой», а Солоницын привык без разговоров выполнять конкретные задания режиссера… да и сам по себе Солоницын… «какой он на фиг танкист» …). Комиссия, принимавшая спектакль сделала вывод: «в Гамлете слаба проявлена гуманистическая идея добра», в театре нам – НАМ! - показывали на какого-то красавчика и говорили: «вот, вот Гамлет».
Спектакль успеха не имел. Премьера состоялась весной, а осенью, на следующий сезон он уже не шел.
Нет, ажиотаж был сумасшедший. Уже совсем накануне отъезда на гастроли в Ленинград, т.е. перед последними представлениями, моя подруга просила у меня контрамарки для своего знакомого молодого режиссера. Тот только что поставил спектакль… кажется, в Театре им. Станиславского, где мы с ним, нечистая сила, и познакомились: она «стрельнула» билет именно у него. (Контрамарок я, разумеется, не дал. Она, разумеется, хмыкнула и, разумеется, на следующий же спектакль «стрельнула» пару билетов перед входом. Режиссер за это сводил ее на «Мастера и Маргариту» на Таганке. И она потом отказывалась пойти туда «пострелять» со мной. И это осталось чуть ли не единственным театральным шедевром тех лет, который мне увидеть не удалось…ах…. То есть он мог достать билеты на «Мастера», а на «Гамлета» - нет.
Но после окончания спектакля… Мы с подругой видели успешные спектакли… Да хотя бы «Тиль» в том же театре… или «Гамлет», который на Таганке, или «Отелло» на Малой Бронной (потрясающая сцена: Дездемона сидит, болтает с Яго и появляется Отелло… И Дездемона (после спектакля подруга, которая стрельнула себе билет в партер, сидела с каким-то знатоком, он ей пересказал все театральные сплетни, и она сообщила мне, что Ольге Яковлевой – 50 лет «Не может быть...» - не поверил я: я спектакль смотрел с балкона), девчонка Дездемона взвилась, бросилась к нему, он поймал ее на руки, она счастливо откинулась, выгнулась и повисла на его вытянутых руках так что плечи-голова-рук были почти параллельны бедрам-ногам...). Или «Три мушкетера» в ТЮЗе - там было два состава и фанатки (тогда и слова такого не было!), фанатки каждый раз старались перебить успех предыдущего состава (Потом из этого блистательного спектакля сделали серый фильм... Это который с Боярским...). А звездные спектакли Майи Плисецкой или «Глазами клоуна» с Бортниковым в «Моссовета»… Получасовые овации... Да что уж там… Я видел Раневскую в «Последней жертве» – стоило ей показаться на сцене, и удержаться от аплодисментов не было никакой возможности…
То есть я знал, что такое успех. У Тарковского успеха не было… Были вежливые аплодисменты… Терехова после премьеры плакала...