Письмо из Рая

Я, дрожа, подошёл к окну. На улице никого не было, только изредка по узким асфальтовым улочкам пулей пробегали люди, тщетно укутанные в мрачные драповые пальто.
За окном возвышались громоздкие высокоэтажки за приоткрытыми окнами которых, иногда выглядывали любопытные свинячьи глазки моих многоуважаемых соседей по улице. Стене проливного дождя не было ни конца, ни края. Впервые, за всю свою жизнь я почувствовал тонкий слащавый аромат кленовых листьев. Знаю, это довольно странно: у клёна нет никакого специфичного запаха, который бьёт по ноздрям, и всё же…
Возможно, это прозвучит немного сентиментально, но я в восторге от этого аромата. Он напоминает мне беззаботные годы детства, волнующее время юности…
Быть может я замечаю такие тонкие мелочи и ассоциирую их со своим прошлым, потому что жить мне осталось меньше недели? Может потому, что очень скоро моё тело погрузится во тьму небес, а разум растворится в потоке божьего света? Может потому, что каждая частичка, каждый кусочек моего обезвоженного тела впервые по настоящему чувствует конец?
Сухими, бледными руками я закрыл окно, но мой взгляд не сразу опустился вниз на холодный деревянный паркет. Я ещё несколько минут смотрел на старый, покрытый листьями золотых и бардовых тонов клён. Он очаровывал.
Наконец я отошёл от окна и немного погодя побрёл к старой кушетке. Я лёг и провалился в полудрём.
В глазах виднелся тот самый клён. Единственное, в нём было необычно, для столь холодного дождливого дня, так это зелёные сочные яркие краски молодых кленовых листьев. Они больше не опадали, хотя лил проливной дождь, они не колыхались в бешеном танце, а мерно покачивались, не смотря на резкий северный ветер. Клён, будто не зависел от окружающего его мира. Ни дождь, ни ветер не могли помешать зелёному, свежему дереву в полумраке дождевой стены. Кристально чистая, прозрачная оболочка, похожая на небесный Орион, обволакивала дерево. Вдруг, клён исчез. Дождь, небо, тучи провалились во мрак тьмы.
Я очнулся с испариной на лбу. Руки била крепкая дрожь. Вены на ладонях набухли. Постепенно открыв глаза, я начал приходить в себя. На ресницах, под мутным светом настольной лампы, поблёскивали слёзы. Они медленно стекали по щеке и, наконец, добрались до моих сухих, безжизненных, потрескавшихся губ. Я облизнул слёзы с уст.
Солоноватый вкус показался мне приятным .
Я снова закрыл глаза и снова провалился во тьму сна, на этот раз вечного, потому что мне уже не приснились ни клён, ни небеса прикрытые тучами, ни небесный Орион зёлёных листьев…