4. Под прицельным огнем. - Продолжение

У нас в гостях сидели Яссер с женой. Их визит был целым событием: вместе с Рагаф Яссер вообще редко куда выбирался. Да и с ним самим мы теперь нечасто виделись – несколько месяцев назад наш друг получил в своем «сельскохозяйственном» министерстве повышение и теперь периодически ездил по командировкам заграницу, обменивался опытом.
К тому же год назад Рагаф родила ему сына.

Куриный доктор в очередной раз меня удивил – таким заботливым и правильным отцом оказался. Сбалансированное детское питание, физическое развитие в младенческом возрасте, закаливание ребенка – Яссер не только мог теперь часами об этом спорить, но и рьяно воплощал все это на практике. Когда же он уезжал в командировку и вынужден был доверить сына вечно занятой жене, то ревниво следил за соблюдением всех своих рекомендаций. И нередко дело у них доходило до ссор.

Вот и сейчас я слушала их перебранку и удивлялась - до чего же они все-таки разные. Даже внешне. Он – среднего роста, с залысинами и большим арбузом вместо живота и Рагаф – высокая и худая, как змея. И такая же хладнокровная: никаких признаков беспокойства в ответ на нападки мужа. Только улыбается. «Неужели она специально?» – размышляла я, видя, как чувство собственного бессилия все больше выводит Яссера из себя.

Включили телевизор, и разговор сам собой перешел на политику.

Шла вторая неделя Интифады. Жизнь в Рамалла в последнее время как-то скомкалась, помялась, напряглась. Школы, как и все прочие учреждения, по-прежнему не работали, и мужчины, дети и подростки слонялись по улицам без дела. Вся страна с напряжением следила за новостями. В колонах демонстрантов, непрерывно проходящих в телевизоре, то там, то здесь мелькало оружие. Быстрые очереди, пущенные из автоматов Калашникова, молнией взлетали ввысь и на время заглушали ропот людского потока.

- Ну, это уже лишнее, - поморщилась я, представляя, куда могут попасть пущенные над толпой пули. – Нашли где в войну играть!
- Есть люди, которые таким вот образом показывают свое геройство, - с горячностью переключился на более благодатную, чем споры с женой, тему Яссер. - В толпе – герои, а как что случается – и не видно их. Такие обычно до Махсумов не доходят, теряются по дороге. Других подбивают под пули лезть, а сами, как «свадебные генералы», только на парадах и светятся.
- Меня вообще поражает ваша любовь к бездумной стрельбе, - не успокаивалась я. – На свадьбе стреляют – говорят, от радости. Ну а на похоронах тогда от чего?
- От глупости, - пожал плечами Султан, выключая телевизор. – Такой народ у нас шумный.

Тем временем за окном начали сгущаться сумерки. Рагаф засобиралась домой – «работы еще много, проект неоконченный». Яссер красноречиво скривился – вот мол, разве с ней можно к друзьям пойти, - и пообещал вернуться, как только уложит сына.
 
Через несколько минут после их отъезда откуда-то издалека донеслась стрельба.
- Что это, папа? – спросил Максим, заглядывая к нам на веранду. – Сзади жались Ромка и соседский мальчишка.
- Не бойтесь, это – хлопушки, - как можно спокойнее произнесла я.
- Или свадьба, - улыбнулся мне Султан, напоминая недавний разговор.

Привычные к звукам хлопушек и петард, покупаемых и взрываемых мальчишками на праздники, дети удовлетворенно кивнули и ушли играть в соседнюю комнату.
- Свадьбы свадьбами, - тут же отозвалась я, прислушиваясь, - но тут и вправду стрельба! Султан, где это?
- Откуда я знаю. Где-то близко. Со стороны поселения, кажется…

И тут, как будто отвечая на мой вопрос, раздался телефонный звонок.
- Але, Ленка? – Ольгин голос звучал непривычно взволнованно, так что я еле ее узнала. – Лен, тут фигня какая-то – у нас под домом стреляют!
- Как? – обалдело спросила я. – Так это у вас?.. Кто стреляет?
- А я знаю? Дебил какой-то! Вот, опять двадцать семь, мать вашу!! - нервно выругалась она.

 Султан был прав – стреляли возле поселения Псагот. Я отчетливо различила в телефонной трубке громкую автоматную очередь.
- Ленка, я тут с ума сойду! – почти криком сообщила подруга. - Они лупят в сторону поселения. У нас из-под окон стреляют и за домом прячутся – я выглядывала, видела. Пацанье какое-то, лет двадцать от силы… А представь, оттуда ответят? Там же танки! От нас тут и мокрого места не останется! Ё… Да не реви ты так!
- Кто там, Башар?
- Ну а кто же. Мы с ним сейчас на полу в детской сидим – на всякий случай, тут от поселения подальше… Я тебе по мобильнику звоню, поэтому долго болтать не буду, чтобы карточка не закончилась – мало ли, куда еще звонить придется. Говорила сейчас с Ахмадом, предупредила, чтобы домой не возвращался, там переждал…
- Так вы с Башаром одни?
- Ага. Муж у брата. Ну ладно, нужно Башара успокаивать – слышишь, как ревет? Кто б меня саму сейчас успокоил…

Разговор прервался. Я пересказала его Султану. В это время с тремя банками пива и пакетом соленых фисташек вернулся Яссер, и мне пришлось рассказывать по новой.
- Так у нее и мужа дома нет?
- Представляете, бедная? – я разволновалась, не зная, чем можно помочь подруге. – И какой дурак стреляет?
- Похоже, все те же «свадебные генералы» - постреляют и за подругу твою спрячутся, - покачал головой Яссер. – Геройство навыворот. Таких самих пострелять надо!.. А чего твою подругу понесло жить под самое поселение? Она что, сумасшедшая?
- Сам ты сумасшедший! – обиделась я за Ольку. – Раньше-то там ничего не случалось. Так что не умничай задним числом, всего не предугадаешь. Это во-первых. А во-вторых, это мы им дом нашли. Они искали квартиру, а тут как раз у Однана друг уезжает в Америку и хочет сдать свой дом, чтобы кто-нибудь лет пять за ним присмотрел. Домик с приусадебным участком, аккуратная маленькая вилла. Находка! Не было бы у нас квартиры, я бы сама туда переехала... Да и относительно дешево.
- Потому и дешево, что напротив Псагота, - мудро покачал головой Куриный доктор. - Ты не забывай, где мы живем, и кто у нас тут под боком! Это поселение – бомба в нашем городе, понимаешь? До Длинной горы, на которой Псагот – не больше двухсот-трехсот метров по прямой. У меня, между прочим, тоже была возможность снять квартиру в том районе, только я отказался. Как видишь, правильно сделал…

В это время стрельба усилилась. Грохот стал глуше, тяжелее.
- Так, вот тебе и ответ из Псагота!
- Началось! По-моему, это пулемет.
- Господи, хоть бы не по Олькиному дому!

С замирающим сердцем я набрала Ольгин номер, но телефон не отвечал. И мобильник тоже. Я почувствовала, как мурашки пошли по спине между лопатками.
- Султан, не отвечает! – с ужасом проговорила я, бледнея.
- Не бойся. Может, у нее что-то с телефоном. Может быть, провод перебило…
- А мобильник?
- Слушай, позвони кому-нибудь другому. Кого мы там еще знаем?

С обратной стороны Длинной горы, тоже недалеко от поселения, жила Наташа-врач. Я позвонила ей.
- Да я слышу – стреляют. С нашей стороны, слава богу, тихо. Не переживай ты так – я надеюсь, что евреи не дураки по мирным жителям стрелять. Кстати, может быть, она из дому выскочила как-нибудь, поэтому и на телефон не отвечает?
- Наташ, а мобильник?
- Что – мобильник? Наверное, дома забыла, мало ли… Давай мне ее номера, я тоже попробую дозвониться…

Я набрала Оксанин номер и рассказала об Олькином звонке. Подруга тоже разволновалась не на шутку. Сказала, что будет молиться, чтобы все обошлось. К сожалению, ничем больше мы Ольге помочь не могли.

Скоро стрельба прекратилась. А через некоторое время снова позвонила Оля.
- Але, привет еще раз. Это опять я.
- Ну, слава богу! Я тут чуть с ума не сошла… Это не по вам стреляли? Почему на звонки не отвечаешь? Как ты там?
- Я? Ну как тебе сказать? Отлично. Я тут думала, что у меня волосы от страха выпадут. Они у меня, по-моему, дыбом вставали. Но потом опять опали. Ленка, это п…дец! Такой ужас!..
- Ахмад еще не вернулся?
- Да какое там! Лучше бы я ему не звонила! Как только узнал, что стреляют, так сразу же подхватился – и к нам. Машину оставил за несколько улиц и шел пешком… Когда подходил к дому, видел, как эти шабаб* на машине укатили. (*парни – арабск.) Им-то что: свое дело сделали и уехали. А нам расхлебывать!
- А из поселения по вам стреляли?
- А то по кому же? Ахмад когда в дом заходил, как был возле порога, так и повалился на пол. А над головой уже пули свистят. По окнам полоснули – может, тень его заметили, я же даже свет выключить не успела, вставать побоялась… Так на него, бедного, все это громадное окно высыпалось. Хорошо, можно сказать, отделался, только рука в нескольких местах разрезана.
- Да ты что!
- Неглубоко, я уже перевязала. Если бы мы вовремя не перешли в детскую, я бы точно в штаны со страху наложила! Я и так чуть не кончилась, когда услышала, что кто-то в дом вошел. Думала, евреи или шабабы эти… А тут Ахмад давай кричать, спрашивать, все ли с нами в порядке. Ну, я и успокоилась: по крайней мере, не одна, если что – хоть кто-то рядом будет…

Господи, бедная Оля!

- Кроме этого стекла все остальное целое?
- Ну как – целое? В окне кухни – пять дыр от пуль, теперь вот ветер воет. Но хоть стекло осталось. Диван в зале как раз напротив окна стоит, так несколько дырок есть - пули застряли. На стене вмятины, царапины. Белить теперь заново придется. И весь пол в осколках. Мы тут, можно сказать, чудом живы остались!
- Ну и слава богу! Это главное.
- Но это кошмар: лежать под обстрелом, слышать звон стекла в соседней комнате, и плач Башара под рукой…
- Под какой рукой?
- Под моей. Я, когда услышала, что из Псагота пулемет заработал, повалила его на ковер и накрыла собой. Мало ли, думаю, вдруг из танков стрелять начнут, пробьют стену… или крыша обрушится. Так хоть ребенок живой останется… В общем, не приведи господь еще такое пережить!
- Бедная. А я тут так перепугалась: ты ни на телефон, ни на мобильник не отвечаешь.
- Я слышала звонки, но, можешь мне поверить, мне было не до того… Ладно, послушай, я буду закругляться, а то Ахмад брату хочет позвонить.
- Ага. Слава богу, что у вас все обошлось.
- Спокойной вам ночи, - и она нервно засмеялась.

Я перезвонила Оксане, успокоила.
А оставшуюся половину вечера мы с Султаном и Яссером провели за обсуждением ситуации в стране и того, что нас тут еще ожидает.

Перспектива вырисовывалась не из приятных.