Плачьте о мертвом ангеле...

Думали - человек,
И умереть заставили.
Умер теперь, навек.
Плачьте о мертвом ангеле.
(М. Цветаева)

Когда смотришь на эту пару, веришь, что любовь вновь вернулась на землю. Аня и Юра встретились два года с лишним назад. Анечке было всего 16 лет, ее избраннику – 21. Через год они поженились. А через полтора года Аня забеременела, и счастливее их не было на свете. Муж оберегал жену от малейших неприятностей, буквально носил на руках. Заранее приготовил для ребенка кроватку, бутылочку, памперсы. Выносила Аня ребенка без всяких осложнений, ее даже не тошнило по утрам. И рожала легко, только поясница раскалывалась. Акушерка Таня суетилась вокруг нее, как наседка – делала массаж, учила дышать, улыбалась, подбадривала. И вот, наконец, в шестом часу вечера 8 июля ребенок закричал.
- Ну что, кого хотела? – спросила акушерка у новоиспеченной матери, улыбаясь.
- А кто там? – потянулась усталая Аня.
- Девочка, целуй, - и протянула ребенка матери.
Дочка удалась на славу – розовенькая, 3374 грамма веса и 54 сантиметра ростом. Тут же акушерка дала роженице телефон, чтобы позвонить мужу.
- Девочка? Ой, спасибо, - в голосе Юры слышалось счастье.
Мать с ребенком отправили в палату, и ночь они провели рядом. Девочка с удовольствием сосала грудь, а, насытившись, смотрела вокруг огромными голубыми глазками, шевелила ручками и ножками, а потом засыпала, как ангел. На следующий день под окна больницы пришел молодой отец и прыгал от удовольствия, глядя на жену с дочкой на руках.
В воскресенье после обеда медсестра забрала ребенка на процедуру – педиатр назначил глюкозу под капельницей – с лица девочки никак не сходил желтушный оттенок. Через три часа, как ей было велено, молодая мать пришла посмотреть на дочку – а она задыхается.
- Почему она так дышит? – перепугалась Аня.
- Не знаю, может, ей жарко, - отвечала медсестра.
- Может, врача вызвать?
- Идите, вам тут нельзя находиться, - отправила ее та в палату. – Не волнуйтесь, я не первый раз капельницу ставлю.
Когда в девять вечера Аня пришла снова, ребенка в процедурной не было. Оказалось, приходил врач и забрал его… в реанимацию. Аня побежала туда. Из носика ребенка торчал катетер, из него в организм подавался кислород. Но оттуда мать прогнали, велев прийти попозже на кормление. В полночь девочка пососала бутылочку, но после еды не засыпала, лежала с открытыми глазами. А в три часа ночи, когда мать снова предложила ей грудь, девочка заплакала – у нее не было сил, чтобы сосать.
- Почему она плачет? – срывающимся голосом спросила мать у медсестры, но ответа не получила. Ее вновь отправили в свою палату. Около семи утра Аня снова появилась у двери реанимации, но к ребенку ее не пустили:
- У нас обход. Оставьте бутылочку с молоком.
В одиннадцать Аню вызвали к врачу. В ординаторской ее ждал целый консилиум. Заместитель главного врача начал «пытать» Аню:
- Где учитесь? На кого муж учится? Были ли смерти в роду?
- А зачем вам это? – удивилась роженица.
- Вы слышали про синдром внезапной смерти? Идет человек по улице, раз, упал, и умер.
Тут у Ани от нехорошего предчувствия поползли мурашки по телу.
- Как себя чувствует мой ребенок? – спросила она у педиатра.
Женщина молчала. Лишь когда вопрос повторился на повышенных тонах, выдавила:
- Уже никак.
От горя у матери помутился рассудок, и она забилась в истерике. Врачи переполошились, забегали вокруг нее, сделали успокаивающий укол, отвели в отдельную палату, вызвали мужа. Юра не мог поверить в происходящее, и ревел вместе с женой, обняв ее.
- Покажите мне ребенка! – потребовала Аня.
- Зачем вам? Не нужно на это смотреть, - отнекивались врачи. – Да у вас же муж после этого повесится.
Но девушка настояла. Когда перед ней открыли белую простынку, которой было укрыто тельце, она обомлела – одна половинка тела была вся черно-синяя.
Муж ушел домой весь в слезах. Вечером пришла сестра Людмила. Узнав о происшедшем, она выдохнула:
- Убили.
Вместе зашли к педиатру.
- Анечка, я же вам все уже объяснила, - недовольно сказала та. – Наверное, ее Бог забрал. Наверное, так было лучше, - попыталась она неуклюже утешить мать.
По словам врача, виноват во всем был тромб:
- При прохождении родовых путей была микротравма. Сосудик лопнул, и началось кровотечение. Три дня тромб стоял на месте, и ребенок чувствовал себя хорошо. Потом тромб сорвался, и ребенок умер. А капельница была совпадением.
Показала сестрам историю болезни ребенка. Результаты УЗИ гласили о подозрении на тромб.
- Но на документе не было ни даты, ни подписи, - уверяет Людмила.
Женщины поднялись к врачу, который присутствовал при родах. Тот был в шоке:
- Я никак такого не ожидал. В роддоме всегда есть пара тяжелых случаев, но ваш в этот список не входил.
- Была ли необходимость в капельнице? – спросили у него сестры.
- Нет, при таком уровне билирубина можно было отпаивать ребенка водой.
Вечером трупик девочки забрали на вскрытие. А семья начала готовиться к похоронам. Бабушки рыдали навзрыд:
- Ехали на смотрины, а приехали на похороны.
За день до похорон Аню разыскала одна из врачей роддома, сообщила, что перед смертью девочку успели окрестить и нарекли Дарьей. Так что ребенка отпели в церкви и похоронили на старом кладбище в девяти километрах от родной деревни мужа. После отпевания чернота с ребенка сошла, словно смерть сжалилась над девочкой и ее матерью.
Потянулись дни, похожие один на другой. Днем Аня забывалась за повседневными делами, а вечерами, ложась спать, плакала в подушку. Перед глазами стояло личико дочери, сосущей грудь, и иссиня-черное тельце под простынкой. Муж ничем не мог ее утешить, лишь крепко обнимал.
Когда пришло время, Аня отправилась к патологоанатому узнать результаты исследования.
- У ребенка было повреждение спинного мозга, - ошарашил тот ее. – Но травма не акушерская.
- Откуда могла взяться эта травма? – недоумевает сестра Ани Людмила. – Предположение, как у врача, у меня только одно. Когда ребенку ставят капельницу, его хлопают по попе или берут верх тормашками и встряхивают, чтобы вена на голове набухла, к которой капельницу и подключают. Вероятно, медсестра встряхнула его слишком сильно, и переломила позвонок, который отвечает за дыхание. Ребенок начал задыхаться, и умер от удушья.
Людмила плачет:
- У меня такое чувство вины перед девочкой. И уберечь ее не смогли, и наказать виновных за ее смерть тоже. У меня просьба к матерям – не отходите от своего ребенка ни на шаг, не стесняйтесь давить на врачей, если чувствуете что-то неладное, тут же поднимайте тревогу.
В то, что справедливость удастся восстановить, cупруги не верят:
- Нам сказали, что судиться с врачами бесполезно, только время и нервы потеряем.
К тому же, для этого нужны документы. А им не выдали даже справку, где указана причина смерти ребенка.
Сможет ли Аня когда-нибудь снова родить ребенка? А если родит, сможет ли, глядя на него, не вспоминать своего первенца, так жестоко отнятого у нее?
- Я очень хочу ребенка, но боюсь, что его снова обидят, - глаза Ани блестят. В них – воспоминания о ее маленькой девочке, что уснула навсегда, и оставила после себя лишь маленький холмик земли, на котором покачиваются от ветра цветы.