Как меня пытали в плену

Я сидел на берегу лесного озера и удил рыбу. Тут подошли местные ребята и сказали «Превед!» Их было пятеро. Я понял, что это ****ец.

Они предъявили мне ноту протеста.
- Хули ты расселся, мудило городское? – спросили они. – Это наша земля, это наша вода, это наша, ****ь, рыба.

- Да я только…

- Да ты ваще страх потерял!

Я понял, что сейчас меня будут ****ить, и поспешно включил дипломатию:
- Ну что вы, я вас очень боюсь. Правда-правда.

Они чуточку смягчились. Но выдвинули официальное требование:

- А коли боишься – обоссысь, бля. И мы тебя отпустим.

На это я пойти не мог. Потому что ссать не хотелось. О чем я и заявил.

Они покачали головами:

- Тогда мы берем тебя в плен и сейчас будем зверски пытать.

Они велели мне раздеться догола, а потом закинули веревку на высокую толстую ветку сосны и подвесили меня за руки. Мои ноги болтались в полуметре над землей.

А потом начался допрос.

- Отвечай, когда состоится пробуждение Ктулху? – потребовали они.

- Эээ… - ответил я.

Они гнусно ухмыльнулись:

- Мы так поглядим, на контакт со следствием ты идти не желаешь.

И нарвали крапивы. Мне было радостно видеть, как они кривились, обжигая руки. Но потом они принялись хлестать меня крапивой, и это было не так радостно.

Один снимал на мобилу, а трое – хлестали со всех сторон. По ляжкам, по жопе, по мудям. Потом один извращенец залупил мне *** и обстрекотал крапивой оголенную головку. Я взвыл, но хуй почему-то встал. Они заржали.

- Что, понравилось? – спросили они. И потребовали: - Скажи, что ты пидор.

Но это было неправда. И я уведомил об ошибке.

- Какой же я пидор, - говорю. – Я очень не люблю, когда меня пердолят в жопу.

- Все равно ты защеканец. Признайся!

Двое продолжал жечь меня крапивой, а один – достал из кармана резиновую дилду, разложил ножик и принялся кромсать искусственную пису, отрезая по кусочку. Я понял, что на меня оказывается психологическое давление.

Но я был стоек, как мой ***. Там все горело, хотелось сунуть конец в воду и ****ь, ебать, ебать зеркальную гладь, пока жжение не отпустит.

- Нужно музыкальное сопровождение, - сказали они и врубили свой мафон. Там была какая-то попсня.

- Не надо, - взмолился я.

Они сжалились, переключили на радио и сказали:
- Сейчас мы будем играть в увлекательную игру. Завяжем тебе глаза и будем по очереди стегать тебя прутом. Пока не отгадаешь, кто дерет.

Я воспротивился:
- Как же я отгадаю? Я даже имен ваших не знаю.

- Ну вот имена – и отгадаешь. Будем знакомиться.

Они завязали мне глаза моей футболкой с портретом Президента. Стало темно и страшно. А потом я услышал свист прута и собственный вопль. После крапивы моя жопа была как пожарище войны, и каждый удар прута взметал пепельную бурю боли.

Извиваясь и корчась, я принялся гадать:

- Ваня? Саша? Сережа? Дима?.... Рихард?

- Ну наконец-то, - сказал палач и уступил место своему приятелю.

Через час я отгадал всех. Их звали Рихард, Людвиг, Себастьян, Вольфганг и Ференц. Они были из одной деревни.

Они сняли меня с дерева, а потом отвязали мои руки и вставили обратно в плечи. Кажется. Рук я не чувствовал, и жопы тоже.

- Вот и познакомились, - сказали они. – А теперь, наверно, мы будем пытать тебя огнем.

И развели костер. Но тут по радио передали про освобождение английских моряков из иранского плена, и в моих мучителях проснулся гуманизм. Они сказали: «Ладно. *** с тобой».

Они даже отдали мне рыбу, которую я наловил.
Я гордился собой. Ведь я так и не выдал им ни одной Государственной Тайны.