Естественный отбор

ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР
...

- Привет.
- Привет. Как оно вообще?
- Да так, потихоньку… В Иран на выходные мотался. Подчистил кое-что.
- Ааааа… Лурестан…Это в марте что ли?… Слышал-слышал… А я вот бездельничал. Кстати, ты у нас сегодня кем будешь? В смысле – как прикажете звать-величать?
- А никак. Новая установка: никаких имен, фамилий, прозвищ. Даже никами запретили пользоваться, если через Интернет на связь выходим. Мы теперь с тобой строго по номерам. Мне вот, например, 8-ой дали. Тебе – 13-ый…
- Нормально… Интересно, с чего бы это вдруг?
- Да пади их разбери. Старик совсем из ума выжил…
- Ладно. 13-ый, так 13-ый. Мне, собственно, без разницы… Ну так что? Начнем, может уже? Вроде работка сегодня не пыльная… За пару часов управимся?
- Да какое там… 40 минут – максимум.
- Давай тогда не тяни. Раньше сядем – раньше выйдем.
- Угу… Значит так. Все просто. С меня – список кандидатов, справки и аудиоэффекты. Ну а ты у нас, как всегда, на визуалке. Плюс поиск и направление объектов… Ну и работяги с бракованной балкой – это тоже на тебе. Вопросы есть?
- Да какие вопросы…
- Тогда поехали…

1.
Леша Белкин приехал из Самары. Он был поэтом, и его волновала судьба России.
Приехал он, понятное дело, не в Москву, а в Питер. В Москве поэту чего ловить? Там деньги, там суета, там работать надо. Какое творчество? Какая, простите, литература? Если кто из писателей и приходится ко двору в столице, так это скорее прозаики. Причем, те, которые не без коммерческой жилки. По типу какой-нибудь Донцовой. Ну а Алексей наш был не из таковских. Деньги он презирал. Работать не любил. И стихи, что характерно писал хорошие. Не тогда когда надо, а тогда, когда вдохновение.

С другой стороны, и в Питере, не смотря на вездесущие призраки Достоевского, Гоголя и им подобных, жить на что-то тоже было надо. Поесть там купить, за квартиру заплатить. Проезд, опять же. И прочее. В общем, три месяца эйфории (виды, атмосфера, новые люди) пролетели как здрасьте. Деньги кончились, и Белкин затосковал. Угнетала необходимость каждый день пополнять запасы потраченной энергии посредством макаронных изделий, а также физическая невозможность приобщиться к прекрасному, так как билеты на хорошие концерты, спектакли и другие культурные мероприятия тоже требовали затрат. Загрустив, Леша начал пить. Но потом денег стало не хватать даже на водку. Тогда он бросил пьянствовать и впервые в жизни серьезно задумался о возможном трудоустройстве.

Спасение пришло от землячки, которая жила и работала в Москве. Танька (именно так звали спасительницу) занимала должность выпускающего редактора в толстенном глянцевом журнале для богатых бездельников. И ей просто позарез были нужны авторы для написания больших, искренних и прочувственных текстов на отвлеченные темы.

В общем, когда на планерке встал вопрос о поиске пресловутых авторов – образ вечно нуждающегося в деньгах Лешика всплыл первым. Отсутствие воли и склонность к алкоголизму – это, конечно, минус, но талант… Плюс питерский шарм и заковыристая стилистика, которыми Белкин обладал с лихвой.

Короче, позвонила, предложила, была встречена с энтузиазмом и восторгом…

Получив по телефону первое задание, а также пожелания относительно подборки тематики, Леша впервые за две недели вымыл голову и немедленно сел за работу.

Бессонная ночь – и на столе у него красовалась пространное эссе о задачах современной поэзии. Таня, в этот же день ознакомившись со статьей (да здравствует, Интернет!), бодро отреагировала: «Берем! Приезжай за гонораром. Заодно встретимся и обсудим некоторые моменты… Ты ведь не против того, чтобы подхалтурить?». А про себя решила: «Сработаемся. Только в следующий раз задачи надо ставить более конкретно…»

Ничего против того, чтобы «подхалтурить» в Москве Леша не имел. Тем более, что озвученная по телефону сумма - вознаграждение за труды - превысила все его ожидания. На следующий день он уже был в столице. Встреча с благодетельницей была назначена на 8 вечера. В запасе – около пяти часов свободного времени. Замечательно! Как раз хватит на то, чтобы встретиться с Тишкой – старинным закадычным дружком….

* * *

Тишка – тридцатилетний обаятельный балбес, который недавно обзавелся молодой женой, встретил неожиданно по-деловому. Выглядел он, не в пример тощему Белкину, нарочито благополучно. Дорогие джинсы плотно обтягивали потяжелевший зад, в кармане на все голоса трезвонил космического вида телефон, а изо рта торчал остаток сигареты «Parlament» с, мать его, угольным фильтром. Животик, парфюм, тонкая золотая цепочка на шее… Поди ж ты…Уровень. Как будто это не с ним Леха в прошлом году приставал к нервному саксафонисту на Дворцовой и сшибал мелочь на опохмел у веселых студенток из циркового училища. Видимо женитьба на толстой и немножко беременной девушке с московской пропиской наложила свой отпечаток, рассудил Белкин, слегка пригорюнившись...

Сначала они съездили по каким-то Тишкиным делам, после чего сели в кафе. Тишка заказал шашлык, сырную нарезку, два свежевыжатых сока, кофе и дессерт. Покосившись на столбик цен в меню, Леша попытался отказаться, но друг сделал барский жест рукой. Мол, не ссы, голытьба, угощаю. Белкин замолчал, погрузившись в себя, а Тишка, напротив, трещал, не переставая; рассказывал про завал на работе и новую квартиру в Мытищах. Через полчаса Леха не выдержал и поставил вопрос ребром:

- Пиво будешь?

Тишка на полуслове оборвал свою тираду, замялся, посмотрел на часы, и виновато зыркнув на Белкина, попытался отмазаться:

- У меня через час встреча с адвокатом… А потом еще жену с работы забрать надо…
- Ты пива со мной выпьешь, я тебя спрашиваю? – в Лешином голосе послышалась угроза; он перестал сдерживаться и говорил уже с неприкрытым раздражением.
- Да чего ты? – стушевался Тихон. – Конечно выпьем, не гони волну-то…
- Тогда веди в пивнуху пижон, - оттаял и даже разулыбался Леха. – А то выскочил, как гандон набриалиненный, смотреть противно.

Поставленный на место московский дружок, поплелся рассчитываться за кофе. Мировое равновесие начало потихоньку восстанавливаться.

* * *

- …сколько-сколько там наттиккало? – в который раз переспросил Леша, зачем-то пытаясь сымитировать финский акцент.
- Да нормально. Успеваем, - в перепачканным кетчупом Тишке уже с трудом угадывался респектабельный мен, который около четырех часов назад встретил Белкина на вокзале. Верхняя пуговица на пиджаке вырвана с мясом, волосы всклочены, из стильного портфеля кокетливо выглядывает хвост копченого угря. Красавец. Леша на его фоне выглядел менее колоритно. Впрочем, красная бейсболка (рекламная продукция компании, на благо которой трудился Тихон) определенно придавала Белкину шарма. Тормознув у палатки торгующей пивом и горячей выпечкой, поэт многозначительно подмигнул:

- Ну что: еще по одной и разбегаемся?
- А не поплохеет? – осоловело икнул Тихон, попытавшись изобразить на лице строгое выражение. - Тебе ж к этой… К редакторше своей на деловую встречу…
- Пссссс, - презрительно фыркнул Леша. – Спокуха. Мне ща хоть, елки, к маме родной - в жизни не просечет, что я под шафе. Жвачку в рот – и порядок.

Тишка недоверчиво покосился на товарища, который еле стоял на ногах.

- А, по-моему, ты в жопак, - наконец озвучил он свои наблюдения.
- Чего?
- Я те говорю: тормозни. Мы же с тобой просто в мясо. В слюни. В говнище…
- Я бы попросил… - важно расправил плечи, Леха. Впрочем, в глубине души он и сам осознавал, что с алкоголем они несколько переборщили. – Ладно. Тогда давай еще по одной – и по коням. Где у вас тут… ммммм… мметро?

Речевой аппарат начал давать сбои. И правда, что ли тормознуть? Или наоборот. Клин клином…

- Че ты мекаешь, придурок, - развеселился Тишка. - Да вон же у тебя под носом большая такая буковка «М». Не видишь что ли?
- Нормально… - немедленно успокоился Леша и обратился в отверстие торговой точки. - Девушка, можно нам пару бутылок светлого «Клинского» и шаверму…

Пожилая продавщица кавказкой национальности вопросительно подняла брови, но потом быстро сориентировалась и начала состругивать кусочки жирного мяса с железного штыря.

- Вот вы питерские все такие – алкаши и придурки, - хохотнул Тишка, извлекая из карманов пиджака смятые купюры и горсти мелочи. – Женщина, не обращайте внимание – это он шаурму попросил. Ха! Ты бы еще ей про поребрик чего-нибудь загнул.
- Сами вы придурки. И жлобы в придачу, - обиделся Леха, забирая у друга деньги. – А поребрик – нормальное слово. Все так говорят.
- Да кто все? Только питерские. Кура, греча, поребрик, булка, вместо батона… А еще это… «Свесьте мне, пожалуйста, полкило песку…». Бля, вот вы чуреки, честное слово…

Южная продавщица неодобрительно посмотрела на Тихона, но решила не вступать в дискуссию. Протянула заказ:

- Кушайте, пожалуйста…
- Шагане ты моя, Шагане…- Леша галантно расшаркался, роняя капли майонеза себе на штаны.
- Да хрен бы с ним, с твоим поребриком, - продолжил он в менее романтическом тоне, и уже обращаясь к Тихону. – Зато у нас культура, елки. И люди хорошие. Всегда дорогу скажут, если что... Питерских везде любят, а москвичей – нет. Понял?
- А знаешь, почему вас любят? – начал заводиться Тишка.
- Ну почему?
- Потому что вы там все нищие, тормознутые и чахоточные. То есть – жалкие. А у русских людей, у них как? Жалеет – значит, любит… Ну что? Съел?

Белкин задумался, но потом махнул рукой:

- Ага. А в Москве получается все здоровые, богатые и румяные, так? И вас поэтому все гнобят?
- И-мен-но. Только никто нас не гнобит. Завидуют – да. А гнобить – не решаются.
- Тиш, ты не обижайся, но ты мудак, – вежливо возразил товарищу Белкин.
- Я мудак? – Тишка набычился и погрозил Леше красным кулачищем. – А ну-ка аргументируй…
- А че тут а-аргументировать? Питер – это аристократия. А Москва – купечество. Ты на себя-то посмотри. В кого ты тут превратился? Торгаш-торгашом… ну разве что, на рынке еще не стоишь. И все вы тут такие. Толстые и суетливые. Вот.
- Я бы попросил без переходов, - Тихон украдкой втянул живот. – И вообще… Это все миф. Что у вас типа культура, а у нас типа деньги. Только и знаете, что трезвонить на каждом углу – мы, бля, интеллигенты в третьем поколении, у нас, бля, тут эрмитажи… А сами… Ты на своем Невском зачуханном когда-нибудь голову вверх поднимал? Нет? Вот то-то. Там же надо всеми этими парадными Белосельских-Белозерских - стекла черные от копоти. Потому что культурным жителям недосуг даже в своих норах прибраться. Они, бля, о смысле жизни все больше… Или книжку почитать. Лишь бы не работать.

Теперь по ходу разобиделся Белкин. Тем более, что возразить ему было особенно нечего. Свои окна он вообще никогда не мыл.

- Ну и ладно. Пойдем уже, а то я на стрелу опоздаю, - резко оборвал он тему и, шатаясь, побрел в сторону красной буквы «Мэ». Тихон, с победоносной улыбкой последовал за ним.

- Я тебя уж так и быть… Прямо на электричку посажу. Передам, практически с рук на руки.

Они уже спустились под землю и стояли на нужной станции, когда Белкин вдруг заартачился.

- Слышь, а может мне не ехать? Может на завтра перенести?
- Эй, ты чего? - вытаращился на него Тихон. – Ты же сам говорил: пошел, мол, в гору. Большие бабки в кои-то веке замаячили… И тут – на тебе, «не поеду».
- Да я не то, чтобы в отказ. Просто подумал, пьяный ведь…
- Ладно – пьяный. Тебе 40 минут добираться. Если не уснешь, как раз протрезвеешь. Приедешь как огурец. В самом лучшем виде…
- Что-то душа у меня не лежит сейчас ехать. Ну вот, ей богу… - продолжал упрямо гнуть свое Леша.
- Значит так: или ты сейчас же садишься в эту электричку, или я знать тебя не желаю, усек? Дают тебе шанс – бери. Или так и проваляешься на своем вонючем диване, аристократ херов. – Тишка, начал было злиться, но потом успокоился и закончил почти ласково. – Лешик, ну нельзя же быть таким бестолковым. Ведь ты же самый талантливый из всей нашей компании. Тебе же цены нет, а ты вот уже сколько лет, как говно в проруби… Ни работы, ни семьи, ни признания… Давай, езжай, а? А то еще года два такой жизни и тебя даже корректором в стенгазету не возьмут. Сопьешья от безделья, как пить дать, сопьешься…
- Ну не знаю… - начал было Леша, но так и не закончил. Рядом с приятелями остановилась высокая девушка в распахнутой куртке. Длинные волосы чуть спутались, большие глаза как-то странно блестели. Красивая. Внимательно посмотрев на Лешу она, ни слова ни говоря, дернула за козырек его красной бейсболки, натянув кепку ему на глаза. Расхохоталась и, цокая каблучками, побежала в сторону распахнутого в ожидании последнего вагона.
- Ого, - растерялся Тихон.
- Ладно, я пошел, - быстро сориентировался Белкин. – Пока, Тиш, завтра созвонимся.
И со всех ног припустил вслед за незнакомкой.
«Вот бабник, прости господи», - Тишка смачно сплюнул на мраморный пол и, пошатываясь, двинул на выход.
_______

Справка:

№1; «Леша»
Поэт, прозаик, талантливый публицист. Родился в Самаре, около пяти лет жил в Санкт-Петербурге, потом перебрался в Москву. Сделал себе имя, публикуя яркие критические статьи в литературных журналах. Выпустил два стихотворных сборника и историческую книгу о ленинградской блокаде.
С 35 лет - редактор влиятельного политического журнала. Одна из его особо резких статей вызовет сильнейший общественный резонанс и станет причиной самосожжения двух московских студентов…

Причина смерти: цирроз печени, возраст 46 лет.

______


- Твой? – 8-ой вопросительно посмотрел на 13-го
- А то чей же… - ответил тот с довольным видом. – Можешь сверить со своим списочком.
- Да я разве, что против сказал? – 8-ой чуть смутился. – Просто, удивительно. Как это тебе не лень его было из другого города тащить…
- А мы не ищем в жизни легких путей, - с достоинством парировал 13-ый. – И вообще – разве я когда халтурил?
- Ладно-ладно, разважничался… Лучше бы, вон…проконтролировал…
- Ну да. Как всегда: вся черная работа на мои хрупкие плечи… Ну, кто там у нас еще…

2.

- Го-о-орин! – Инесса в сердцах заорала так, что семенящая мимо бабка резво отскочила в сторону и перекрестилась. – Го-о-ор-и-и-и-ин!!! Ну, ты подумай! Ни стыда, ни совести у человека!
- Господи, ну что же она как в лесу… - недовольно проворчал интеллигентный верзила Саша Вайсман.
- А че ей? Глотка-то луженая… - тихо поддакнул ему тщедушный Костя Климочкин, перекладывая с плеча на плечо тяжелую спортивную сумку.
- Нет, я же, кажется, русским языком, раз сто повторила… В 18.30…. У последнего вагона… - бушевала, между тем, Инесса. – А этот у нас особенный! Ему у нас закон не писан. Вот пусть только появится – огребет он у меня по полной…

Климочкин подумал, что когда Инесса злится, она становится похожа на большую рыжую обезьяну из Московского зоопарка. Прямо один в один… Этот образ очень развеселил его; не удержался и прыснул в кулак.

- А ты чего гогочешь?! - немедленно переключилась на него тренерша. – Твой друг, между прочим… Отвечай – где он шляется, мать твою налево! У нас поезд через час…
- Да не волнуйтесь вы так, Инесса Константиновна, - дипломатично начал было Климочкин. Что вы, Серегу не знаете, что ли? Ну, задержался немного… бывает. В крайнем случае – можно ведь и без него уехать. Деньги есть, если что – догонит…
- Ты что, Костик, самый умный, что ли? «Без него..»! Ловко придумал, ничего не скажешь! У нас завтра самая важная игра в этом сезоне – ты помнишь об этом?! Мы выиграть должны – ты это понимаешь? А кого мне заместо Горина в основном составе выставлять? Тебя, что ли, заморыш?!
- А ну хотя бы и меня… - вечно запасной Климочкин недобро посмотрел на не стесняющуюся в выражениях Инессу и отвернул лицо.

«Вот ведь, Иуда, - пронеслось у той в голове. – Они ведь с Гориным друзья. Ходит за ним хвостом, а сам при случае…» Завершать мысль на предмет человеческого коварства Инесса Константиновна не стала. Она вообще не любила тратить личное время на размышления и психологический анализ ситуаций. А сейчас был явно не тот случай, чтобы изменять правилам.

Отсутствующий Сережа Горин был самым многообещающим мальчиком из юношеской сборной команды по гандболу. Он вообще был очень многообещающим мальчиком, чего уж там. Все, к чему бы он не прикасался, давалось ему легко. Все получалось лучше, чем у остальных без каких бы то ни было усилий и напряга. Умничка редкостный, спортсмен – от бога, внешность, даже для переходных 15-ти, – хоть картины пиши. И что самое поразительное, характер... Спокойный, уверенный, без выпендрежа. Такие кадры в команде – просто находка. Естественно, его все обожали. Родители, девочки, друзья и даже несгибаемая Инесса Константиновна. Вот, разве что Костя Климочкин, который всегда на вторых ролях. Но и тут любовь. Любовь-соперничество. Такая, которая на один шаг от ненависти…

Другими словами, оставлять Горина в Москве, было никак не возможно. Ни по меркантильным, ни по человеческим соображениям. Притихшие мальчишки из команды количеством 9 человек (остальные должны были подъехать прямо к поезду) в ожидании переминались с ноги на ногу и представляли собой живое препятствие на пути москвичей и гостей столицы. Нужно что-то делать, время же…

- Значит так, - решила, наконец, Инесса. – Вы все – живо в вагон и на вокзал. Вот билеты на всякий пожарный. Встретитесь с остальными, и будете дожидаться там. А я с… Климочкин – ко мне! А мы с Костей остаемся здесь и пытаемся отыскать этого недотепу.
Климочкин, болезненно скривился, но никто не обратил на него внимания.
- Все уяснили? Тогда живо на электричку!
- Пошли, - обратилась она уже персонально к Климочкину. – Сумку можешь ребятам оставить. Сейчас на выход. Ты направо, а я налево. Прочешем все ларьки и палатки с фаст-фудом. Встречаемся через 15 минут у входа. Вопросы есть?
- Нет…
Инесса Константиновна стремительным шагом направилась к выходу. Костя чуть помедлил и поплелся за ней.

Она очень нервничала, а он был сильно обижен на судьбу. Возможно, поэтому оба не заметили, как мимо них пробежал высокий черноволосый парень в спортивном костюме и с сумкой через плечо…

____

Справка:
№2; « Сережа»
Единственный ребенок в семье. Талантливый, красивый, умный, не злой. В 19 лет – лучший игрок Российской сборной по гандболу. 7 лет в большом спорте. После профессиональной травмы будет работать ведущим спортивным комментатором на ОРТ. Два раза войдет в двадцатку самых сексуальных мужчин планеты, станет участником многих телевизионных проектов… После пятилетней карьеры на ТВ – затишье: пропадет из поля зрения СМИ и общественности.
А еще через три года его обвинят в убийстве крупного российского бизнесмена и двух его телохранителей. Приговор – 20 лет строгого режима.
Причина смерти: застрелен в возрасте 32 лет при попытке побега.
_____

- Слушай, а ты в курсе, что на планете Земля с мужчинами и без нашего недобор? – послав Сереже Горину ускоряющий импульс вкупе с воздушным поцелуем, 13-ый немедленно потерял к нему интерес.
- Спокойно, Маша, я Дубровский, - ухмыльнулся 8-ой. – Сейчас и женский контингент подтянем… Уж с чем- с чем, а с этим у нас, кажется, проблем никогда не было.
- И то верно, - согласился 13-ый. – Кстати, а ты заметил, что мы с тобой почти перестали спорить? Стареем?
- Похоже на то…


3.

Иногда у нее было такое чувство, что она сразу родилась взрослой. Даже в раннем детстве она резко пресекала попытки малознакомых людей заставить ее читать какой-нибудь глупый стишок про зайку или петь песенки на стуле. Впрочем, одного взгляда огромных всегда чуть-чуть печальных глаз этой девочки, обычно, было достаточно, чтобы угомонить самых отчаянных любителей посюсюкать.

Ее полное имя было София. София – значит мудрость. Во всяком случае, ее красивая мама очень любила это повторять, когда представляла Соньку своим новым друзьям. Она не любила свое имя. И новых маминых знакомых она тоже не любила.

Маленькая, худенькая; волосы распущены и жесткими пружинками прыгают по плечам и лопаткам. Тоненькие ножки в тяжелых ботинках переступают медленно и словно нехотя. Болит разодранная в кровь правая рука, ноет свежий фонарь под глазом. Пока еще фингал не очень заметен, но в скором времени обещает расплыться в фиолетово-желтые очки на пол лица. Это ей Машка так. Опять устроили после школы «бойцовский клуб», и подруга не рассчитала – вместо нижней челюсти (там синяков почти не видно) врезала аккурат в переносицу. Ладно, до свадьбы заживет. Хуже было то, что Машка сегодня вечером с родителями намылилась в театр, и им пришлось разойтись раньше обычного. Время – семь вечера и податься совершенно некуда. А это значит - домой. Другой альтернативы нет. Хотя, какое там «домой»? Идти нужно было в общагу, где они с матерью жили в маленькой убогой комнатухе. А там… Который день уже… Куча народу, дым коромыслом, море алкоголя и, дай Бог, чтобы хоть хлеб с жареным луком на ужин. Зато весело. И атмосфера творческая. Как они говорят. Все эти приходящие художники, поэты, музыканты, режиссеры… Все безумно талантливые, никем не понятые, и поэтому – априори – безденежные. А есть охота… И уроки опять же… И вообще. Посидеть бы просто с мамой, поговорить… Рассказать ей про Машку, про неожиданную отдушину - «бойцовский клуб», который они подсмотрели в культовом американском фильме (вечерами они с подругой лупили друг дружку до первой крови, после чего реально жить становилось проще и легче). Про злющую математичку, которая так и норовит при каждом удобном случае обозвать ее лемитой… Про сны… Сонька стала совсем плохо спать – почти каждую ночь, ей снятся жуткие кошмары. В последний раз это был старый заброшенный дом с огромным количеством комнат. Она ходила по нему и никого не могла найти. А потом в одной из комнат увидела что-то живое. Подойдя поближе, она поняла, что это маленький детский скелет, который лежит на пустом белоснежном столе и смотрит на нее красными горящими глазами. А потом он заплакал. Вернее, не заплакал, а завыл, по-кошачьи, тоскливо и страшно…

Растворившись в многоликой толпе, топает в сторону хваленого московского метрополитена. Джинсики в облипон, черная футболка… Рано повзрослевший 11-летний ребенок с тяжелым именем София. Впрочем, хоть кому-нибудь в этом городе разве есть до нее дело?

…Сонька оказалась в Москве помимо своего желания. Так получилось. В прошлом году ее матери стукнул тридцатник, и она в очередной раз решила начать все чистого листа. Прикинув возможные варианты, рассудила, что с ее талантами и внешними данными в провинции ловить больше нечего, и в один прекрасный день объявила о своем отъезде. В течение недели продала дом, бросила балбеса-Димочку, с которым прожила в гражданском браке 8 лет, и поехала в столицу. Покорять. А Соню – бабушке…

Первый звонок – только через четыре месяца. Сонька была так рада слышать мать, что тут же малодушно разрыдалась в трубку, отвечая тихими всхлипами и хрюками, на рассказы о каких-то поэтических встречах, модных ночных клубах и замечательных сокурсниках с МГУ-шного филфака. В конце разговора мама все-таки не выдержала – сбилась с нарочито бодрого тона: «Прекращай немедленно. Завтра же идешь в школу и забираешь оттуда все свои документы, потом – собираешь вещи, берешь билет на поезд и ко мне». Сонька растерялась: «Ты шутишь?». «Какие шутки, девушка? Деньги на билет сегодня же отправлю. У меня тут подработка как раз одна нарисовалась… Телеграфируй каким поездом приедешь – встречу». - «А жить я где буду?» - Сонька попыталась нащупать хоть какую-то почву под ногами. «Не боись, разберемся,» - успокоила ее родительница, наговорила кучу чего-то очень приятного и повесила трубку. «Может, пьяная? - пронеслось в голове у взволнованной Соньки. – Тогда и дергаться не стоит…». Но мать на этот раз, если и была несколько навеселе, то на следующий день обо всем вспомнила и выслала-таки деньги на билет. Думать было некогда. Девочка собрала вещи, попрощалась с бабушкой и мрачным Димочкой и уже через три дня была в столице…

Ну, и стоило оно того, спрашивается? Мать днем учится и пытается хоть немного заработать, а вечерами… Ее жадная до жизни маман и дома-то не отличалась жесткими моральными устоями, а тут словно с цепи сорвалась... Сонька, она, что… она привычная, но даже для нее это перебор. Противно. Особенно притворяться, что ты спишь, когда на соседней койке начинается тяжелое сопение, сдавленные вскрики и этот невозможный монотонный скрип. В такие моменты ей хотелось сквозь землю провалиться или безвозмездно отдать целый год жизни какому-нибудь больному старичку, в обмен на то, чтобы все это поскорее кончилось. Самое ужасное, что и поплакаться некому. Машка? Но разве ей всего расскажешь? Коренная москвичка, папа-мама-сестра… Нормальный ребенок из нормальной семьи. Завидует Соньке, что та может гулять хоть до утра, безнаказанно курить дома и на равных тусить во взрослых компаниях… Вот интересно: если бы мамаша утром отдала Махе пару сотен, чтобы та заплатила за английский, а вечером этого же дня, сначала вкрадчиво просила, а потом уже визжала в пьяной истерике: «Отдай, дрянь такая! Это мои деньги! Я их заработала и имею право тратить куда хочу!..»… Как бы она тогда запела? Машка? Сонька вспомнила безобразную сцену, случившуюся не далее, как вчера, и ей стало совсем тоскливо. Мать спивается, это как дважды два. И ничего с этим уже не поделаешь…

Большинство ее сверстников думают, что алкоголики – это такие неопрятные грязные люди с опухшими лицами, которые сшибают мелочь на улицах и собирают пустые бутылки. Наивные. Жизни не знают. Сонькина мама – красивая зеленоглазая брюнетка. Умная, талантливая, веселая и искрометная. Пока еще…

Тяжелее всего Соньке было от того, что свою маму она любила. Выстрадано и абсолютно. Как преданная собака, которая, не задумываясь, перегрызет глотку любому, кто поднимет руку на ее хозяина. Сонька гордилась ей, верила в нее, жалела. Готова была простить ей всех ее любовников и вообще… Все простить. Вот только бы хоть немного тепла взамен. Хоть бы немного участия в ее маленькой жизни… Особенно сейчас. Особенно здесь, когда ей так одиноко и страшно.

Девочка спустилась на эскалаторе и затопала по переходу на кольцевую. Она терпеть не могла метро. Когда на душе и без того кошки скребут, под землей это все только усугубляется… Вот и сейчас. Толпа и как следствие – еще более усилившиеся чувство потерянности и ненужности. «Умереть бы, - вдруг ни с того ни с сего, спокойно подумалось Соньке. – И никаких тебе душевных терзаний…». Испугавшись столь отчетливо и ясно прорисованной мысли, она постаралась взять себя в руки: «Эй, подруга, чего это с тобой? – строго сказала она себе. – Подумаешь, домой ей не хочется…». Резко тряхнула головой, словно сбрасывая с себя дурные предчувствия, и бодро зашагала в сторону электрички.

____

Справка:
№3; «Соня»
Дочь известной российской писательницы. В 14 лет впервые попробует героин. Доживет до 17-ти.
Причина смерти: передозировка.

____


- А вон и наша баба Ванга чешет… - 13-ый явно узрел кого-то из знакомых.
- Что? Какая еще Ванга? Это которая болгарская ясновидящая что ли? – 8-ой удивленно поднял брови.
- Ну не так, чтобы совсем болгарская… Очень даже вполне из местных. И живая пока, если ты успел заметить…- он заговорщески подмигнул 8-му и ухмыльнулся.
- Ну и почему тогда…
- Все, свободен, - нервно дернул плечом 13-ый. – Это просто я ее так называю, вот и все… Тьфу ты, гадость какая: пока объяснишь тебе, что, да почему, сам себя начинаешь чувствовать малость туповатым…
- Ты бы поосторожнее с эпитетами. А то у меня все откладывается. Не ровен час – лопнет мое ангельское терпение, и огребешь за все сразу….
- А ты мэня, Гоги, папой нэ пугай… - возразил в ответ 13-ый фразой из какого-то лохматого анекдота, однако, подумав, решил не усугублять. Тем более, что «баба Ванга» свернула явно не в то сторону.
- Эй-эй-эй! Куда пошла? Налево тебе говорят, - попытался направить он ее. – Эх… Ну вот, что за народец. Каждого, буквально за руку надо до места доводить. Давай-ка, пушистик, шептани ей на ухо… - снова обратился он к 8-му
- А почему я?
- Потому что у тебя это лучше получается. Без шевеления волос на голове, мурашек и могильного холода, который веет, - обстоятельно пояснил собеседник. – Ну, давай, не ломайся. Что тебе стоит?
- Ладно… Только не ной. Где включатель?
- Пожалуйста-пожалуйста, - 13-ый с довольным видом уже протягивал ему небольшой блестящий предмет, напоминающий небольшой цифровой диктофон. 8-ой вздохнул и. приложив его к губам, медленно проговорил:

«Стоп, а какую станцию ты собралась рисовать? Не родные же Кузьминки…».


4.

Утро выдалось на удивление солнечным. Хотя, почему на удивление? Конец марта, пора бы уже…Даже упыри, набившиеся в маршрутку, которая шла от Дзержинского до Кузьминок, выглядели свежо и непривычно живенько. Обычно они заползали в автобус с тяжелыми и недвижимыми лицами, занимали все сидячие и стоячие места, а потом всю дорогу смотрели каждый в свою точку. Ни словом ни обмолвятся, ни кроссвордик какой… Впрочем, такое поведение лишний раз оправдывало их темное происхождение. Оля привычно забилась на заднее сидение и попыталась закосить под свою. Сделала лицо кирпичом, спрятала глаза за черными стеклами очков и стала внимательно изучать мелькающие за окном деревья. Несмотря на конспирацию, выглядела она все равно инородно: нет-нет да и поймает на себе долгий и изучающий взгляд кого-нибудь из попутчиков. Изучающий и подозрительно заинтересованный. Ух… «Волосы, что ли перекрасить, - с досадой подумала Оля, в очередной раз поймав на себе один из таких взглядов и машинально убирая за ухо выбившуюся из хвоста красную прядку. – В серенький какой-нибудь или вообще… Русый…». Тяжело вздохнула и снова отвернулась к окну.

Однако это утро действительно было особенным. Солнце нагло щекотало нос, и постоянно хотелось чихать. Это было очень забавно. «Да ну их, - Ольга представила как машет рукой в сторону всех упырей мира вместе взятых, развеселилась и даже показала им воображаемый fuck. – Имидж еще менять из-за них…». Извлекла из сумки детский «Орбит» ярко зеленого цвета, засунула его в рот и принялась сосредоточенно двигать челюстями, то и дело громко щелкая жвачечные пузыри. Упыри тревожно зашебуршали, но вслух недовольства не высказали. «Вот то-то!» – весело подумала она. Сняла очки, растянула рот в широкой улыбке и снова отвернулась к окну.

В Дзержинском она оказалась из-за квартиры. Ранее об этом населенном пункте она знала только понаслышке.

Обстоятельства сложились так, что со старого места жительства нужно было немедленно уходить, а цена за «однушку», которую ей назвали здесь, оказалось просто неприлично низкой. При переезде наскоро осмотрела окрестности – город, как город. Не хуже какого-нибудь московского спального района. И переехала.

Атмосферка стала выползать день на третий. Сначала невнятно, а потом все более ощутимо.

Во-первых, тишина. Было в ней что-то гнетущее и неживое. Машины под окнами двигались на удивление бесшумно, дети не орали, алкаши не барагозили, а рядовые аборигены перемещались с места на место медленно, сонно и исключительно молча. Полупустые улицы, дворы, магазины и автобусные остановки… На контрасте с  суматошной и шумной столицей, как минимум, не привычно.

Во-вторых, достопримечательности. Их в городе было две. Мужской монастырь и памятник ракете, издалека напоминающий огромный зеленый член. Квартира Оли находилась как раз между этими объектами, и с балкона оба прекрасно просматривались. На право взглянешь – обитель братьев Христовых, налево посмотришь – и как-то сразу о земном…Хотя, возможно это только у нее такие ассоциации.

Кроме того, Дзержинский оказался очень неровным и холмистым. То ли поэтому, то ли по какой другой причине, но там очень часто клубился густой и плотный туман, прямо как из шедеврального мультика про ежика. Естественно, что такой расклад лишь прибавлял городишке таинственности. Впрочем, работала Оля все равно в Москве, а тут, в общем-то, только ночевала.

Вывести упырей на чистую воду ей помогла Ритка – 17-летняя дочка одной из ее взрослых подруг. Ритка поругалась с впавшим в маразм отчимом и решила на какое-то время уйти из семьи. «Приютишь ребенка на недельку-другую?» - поставила Олю перед фактом подружка. «Да не вопрос» - успокоила та ее и тем же вечером устроила для самовольной девицы что-то вроде гнезда из всех имеющихся в доме одеял и подушек.

Рита состояла сплошь из достоинств: она умела до блеска отчищать приборы бытовой техники, обладала бурным воображением, писала стихи и могла составить Оле компанию, когда той хотелось дунуть. А 12 лет – не такая уж глобальная разница в возрасте, чтобы вызывать друг у друга раздражение и непонимание.

Как-то утром они продирались сквозь густые клубы тумана на автобусную остановку. Оле надо было на работу, а Ритка ехала в родные пенаты, чтобы сделать там ревизию на предмет личного барахла.
- Слушай, а тебе здесь нравится? – вдруг ни с того ни с сего спросила Ритка.
- Да не знаю. Мне как-то фиолетово, - пожала плечами Оля. – А почему ты спросила?
- Не знаю… Странно тут как-то, не замечала? Вот взять хотя бы соседей. Ты когда-нибудь их видела в живую?

До Оли неожиданно дошло, что за два месяца проживания она практически никогда не сталкивалась с соседями по подъезду.
- Неа… Ну, алкаш как-то из квартиры напротив с собакой спускался… И еще бабушка с первого этажа у подъезда сидит иногда…
- А тебе не кажется это подозрительным? Вот меня, например, дико напрягает, что каждое утро я слышу, как кто-то сверху включает воду в ванной или ходит из угла в угол… Пару раз телевизор работал. А вот человеческих голосов – никогда…
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, ни разу я не слышала, чтобы здесь живые люди разговаривали между собой. – Чуть раздраженно пояснила Ритка. - Ни смеха, ни ругани, ничего. Понимаешь?

Оля помолчала и призналась:

- Рит, ты знаешь... Я уже давно про это все думаю. Мне это тоже странно и не совсем понятно… Только я это еще никому не озвучивала. Думала это у меня флэшбеки от травы. Остатки искривленного восприятия действительности…

- Да какие там «остатки»! - возмутилась Ритка. – Очень, очень странный город, я тебе говорю…

Тут подошел автобус, набитый мрачным народцем из местных, и Ритка замолчала.
- Ладно, вечером встретимся и все обмозгуем, - таинственно шепнула она Оле, когда они уже сели. - У тебя трава, кстати, осталась еще?
- Найдется…

В автобусе обе замолчали. Только под конец Оля нагнулась к Риткиному уху и тихо сказала:

- Тут завод какой-то поблизости… Может вредные выбросы в атмосферу, влияющие на сознание?
- Я не удивлюсь, если окажется, что эти выбросы специально спланированы министерством обороны, а все кто здесь живет – добровольцы, на которых производится проверка психологического оружия…
- А мы?
- А мы случайные жертвы…
 
Маршрутка остановилась у станции метро «Кузьминки».

- До вечера! – как ни в чем ни бывало бросила случайная жертва и зашагала прочь. А Оля привычно спустилась под землю. Интересный расклад…

Вечером, раскурив косячок из подогнанной другом алтайской травы, они развили тему:

- Начнем с того, что живет здесь от силы человек десять. Во всяком случае, большего скопления народу в одном месте я нигде не видела, - вещала Ритка.
- Подожди, а маршрутка? Почему она все время битком набита?
- Блин… Прокол, не подумала…
- В автобус они могут для отвода глаз сажать своих клонов. Или двойников… - сама себе ответила Оля.
- Во-во! Именно клонов, как это я сама не догадалась. А основной костяк – те самые 10 человек – перемещается с места на место, чтобы у случайных приезжих не вызвать преждевременных подозрений…
- Не. Опять прокол. Тут ведь есть еще один нюанс - лица не повторяются.
- То есть… Ну да… они же каждый раз разные, черт…
- Это может значить только одно: все местные - нелюди. Зазомбированные существа, которые меняются телами и создают видимость нормальной городской жизни…
- За сигаретами надо сходить, - бесцеремонно перебила ее Ритка. Тут магазины только до 11 ночи… Тоже подозрительный штришок – на весь город ни одного ночного ларька. Эх… Одно слово – упыри.
- Пошли…

В небольшой торговой точке напротив монастыря к Ольге пристал какой-то маргинальный тип с безумными глазами. Не зная, как правильно реагировать на ухаживания со стороны нечисти, она запаниковала и сделала попытку убежать. Более здоровая в психическом плане Ритка, удержала ее за рукав:

- Нет причины для беспокойства, подруга. Это же всего лишь вчерашняя толстая тетка с автобусной остановки.

Страх прошел, уступив место дикому хохоту.

Продавщица из магазина сонно отсчитала сдачу, долгим взглядом проводила их до двери и замерла у прилавка.

Дома они развалились на полу, докурили остатки дури и продолжили.
- Единственное, что сводит меня с ума: зачем им все это? – задумчиво проговорила Оля.

- Упырям? Для меня тоже это загадка. Думаю, за всем этим стоит чья-то злая воля. То есть существует некий кукловод, который дергает их за ниточки и посылает сигналы. Что сделать, в кого воплотиться на ближайший час…
- А ему это зачем?
- Ну чтобы, например, завлечь в свои сети свежее человеческое мясо… То есть – нас с тобой.
- Скажешь тоже, - Оля поморщилась. – Прямо ужастик какой-то…
- Почему сразу ужастик? Не думаю, что мы нужны им для того, чтобы тупо сожрать. Скорее тут более тонкие мотивы. Опоят нас местной водицей…
- Ты тоже пила воду из-под крана? Очень странный привкус, правда?
- Не отвлекайся. Опоят, значит, водицей, окурят вредными заводскими испарениями, замаскированными под туман, сотрут в порошок последние проблески сознания… А когда мы будем готовы к употреблению – ба-бах, и выпьют из нас остатки жизненных сил. После чего мы станем такими же тупыми и мрачными животными, как они. Начнем меняться телами с усатыми работягами и исполнять малейшую прихоть Главного.
- Не весело… - грузанулась Оля.
- Еще бы, - поддакнула ей Ритка.
- Надо что-то делать… нельзя же так…
- Конечно нельзя. А что мы можем, с другой стороны? По-моему выход один – попытаться по-быстрому отсюда свалить.
- Ага, свалить. Мне, как минимум до августа здесь околачиваться. Раньше больших денег не предвидится. А зависеть от мужиков я в ближайшие полгода не хочу – возразила ей Оля и загрустила.
- Тогда надо разработать антиупыриную программу. Максимум шума, ярких цветов и нестандартных решений. И свести к минимуму контакты с местным населением.
- А давай на кухонной стене свой город нарисуем? – ни с того, ни с сего предложила Оля. – В аппозицию…
- Молодчага, старушка. Креативишь… Завтра и начнем. А теперь спать давай. А то мне завтра в лицей ни свет ни заря.

Через неделю они накупили баллончики с краской для автомобилей и превратили стандартную облезлую кухню в Нечто. Ритка со смехом выдала слоган по поводу их совместного творения: «Убей упыря внутри себя». «И будет тебе счастье!» - добавила перепачканная краской Оля.

***

«Нет, все-таки замечательное сегодня утро, - еще раз отметила про себя Оля, выходя из автобуса. - И весь день такой будет. И завтра, и вообще всегда…». Она поймала себя на том, что в данный момент абсолютно счастлива. Вот пережить бы работу, а там опять…
То ли кухня на нее так подействовала, то ли Ритка заразила позитивом – не суть. Не далее как вчера, Оля взяла в руки карандаш и набросала эскиз новой картины. Это будет метро… Серый, смазанный поток людей, среди которых иногда проблескивают яркие пятна…Темный силуэт электрички, распахнув пасти дверей всасывает многоголовую толпу… А на верху, под самым потолком на люстре сидят двое. Они болтают ногами и о чем-то спорят… Их надо будет прорисовать очень четко, не в пример людям внизу... Один черный, а другой белый. Господи, как несовершенны слова и как божественно понятны краски! Скорее бы вечер. Скорее бы…

А ведь она не рисовала (город на стене – это все-таки не в счет) уже очень давно. С тех самых пор, как оказалась в Москве. То есть вот уже три года как. Сначала погрязла в любви (какое уж там творчество!), после – в работе… А потом вообще стала склоняться к тому, что, мол, глупости все это и никому, по сути, не нужно. Спасибо, Ритка. Спасибо, город железного Феликса. Спасибо, упыри…

На работе все было как всегда: суета, куча телефонных звонков, тупые интриги и бутылка йогурта на обеденный перерыв. Под конец дня ребята из отдела рекламы упорно зазывали на чей-то день рождения, но она отказалась. Около семи вечера Оля уже быстрым шагом переходила на кольцевую линию. «Стоп, а какую станцию ты собралась рисовать? – прозвучал вдруг в голове чей-то спокойный голос. – Не родные же Кузьминки, право слово…». А ведь верно. И как это она сразу не подумала! Тем более, что место для натуры уже выбрано... Оля резко сменила направление и перешла на зеленую ветку. На платформе стояла электричка, готовая захлопнуть двери. «Успею!» - решила она и запрыгнула в вагон.

* * *

• Прямо за ней заскочил высокий симпатичный парень лет 16-ти. Через плечо у него была перекинута большая спортивная сумка. «А вот и я! – громко объявил он, и протопал к группе молодых людей, занимающих целую лавку. – Думали потерялся?» - «Вот тебе Инесса задаст на вокзале, - ворчливо ответил ему один из сидящих. – Она тебя вместе с Костяном по ларькам искать пошла…» - «Ничего, обойдется», - безмятежно махнул рукой предмет поисков Инессы, улыбнулся и завел анекдот про поручика Ржевского.

____

Справка:
№4; «Оля»
Художница. Родилась в Краснодаре. В 26 лет неизвестно зачем перебралась в Москву.
В 31 год прославится, благодаря своей скандальной вставке «Accident». Все картины будут раскуплены в рекордно короткие сроки, что даст ей возможность открыть частную художественную школу. Через пару лет о забытой выставке снова заговорят. Выяснится, что в картинах Ольги были предугаданы практически все глобальные катастрофы и террористические акты, которые произошли после того, как работы были раскуплены…
Погибнет в 38-летнем возрасте.
Причина смерти: авиакатастрофа, «нарисованной» ей же за месяц до трагедии.

____

- Ох уж эти мне наркоманы, - 13-ый поджал губы и осуждающе покачал головой. – Напичкают себя всякими стимуляторами, а потом не знают, что им делать со своим расширенным сознанием…
- А, по-моему, в курении марихуаны нет ничего такого, что бы разрушало человеческую личность. Если не злоупотреблять, так вообще… Сплошное благо.
- Послушай, а ты случайно в 60-е не хипповал? Или и, правда, такой наивный?
- Нет, дорогой. Не хипповал. Я даже Битлов не люблю, если тебя это интересует. А Боб Марлей, так это вообще…
- Значит так.: Баба Марлея не трогать, с темы – не соскакивать. Я тебя, кажется, прямо спросил: «Как ты относишься к курению травы?»…
- Неужели? – флегматично ухмыльнулся 8-ой. – И что же я тебе ответил?
- Дурак. Дурак и склеротик. «Положительно» ты мне ответил, вот что!
- А ты со мной, получается, не согласен? – продолжал глумиться 8-ой. – Хочешь поговорить об этом?
- Да, черт возьми!!! – 13-ый совершенно вышел из себя. – Хотел! Только не с тобой, торчок недоделанный…
Он надулся и даже немного отодвинулся от собеседника. Посидел молча около минуты, но на большее его не хватило; продолжил оборванную мысль:
- Понимаешь… Трава, она ведь не только тупо расслабляет. Она реально обостряет чувства и избавляет от зашоренности в мозгах.
- Ну и что тут плохого?
- А то! Вот хотя бы секс возьми…
- Вау! - на этот раз 8-ой не смог совладать с собой и захохотал в голос – Ой, умора… Ты-то тут при чем?!
- Да я же абстрактно… Кончай ржать – послушай лучше. Значит, секс. Сначала они говорят: «Ах-ах-ах! Как кайфово заниматься любовью под травой!». И занимаются, при каждом удобном случае. А потом они вдруг осознают, что без травы-то трахаться уже и не прет ни разу… Не те ощущения, не те эмоции… Усек, в чем здесь подвох? И, главное, это же во всем так. Им же потом и жить некайфово становится без травы, не то что… Понимаешь – нет?..
- Слушай, а я и не знал, что ты у нас из общества «Скажи наркотикам нет!»…
- Да пошел бы ты, знаешь куда… - 13-ый окончательно обиделся. Отвернулся и продолжал бубнить уже себе под нос:
- Смешно ему… Нам же потом с ними возиться… Напортачат, а ты разгребай…


5.

…по мраморным ступенькам спускались парень и девушка. Он – серое полупальто, костюм, через плечо - дорогой кожаный портфель для нот-бука. Спокойный и выдержанный. Она – распахнутая настежь куртка, слегка растрепанные волосы, широкий шаг. Бешеная жестикуляция, живая мимика, красивые руки... Девушка увлеченно говорила, а он – слушал. Видимо, их разговор начался достаточно давно…

- …нет, ты объясни мне, почему всем есть до меня дело?! Почему чужие люди, которые ничего не знают ни про меня, ни про мое прошлое… Почему они постоянно перемывают мне кости и отслеживают каждый мой шаг? – Она нервничала. Нижняя губа слегка подрагивала, глаза из синих стали почти черными и искрили злыми, обиженными угольками.
- Успокойся… Ну, что ты, что ты, - пытался утихомирить он ее, но она, казалось, не слышала.
- Когда я молчу, они говорят, что я надменная и гордая. Когда пытаюсь быть душкой и всем понравиться – вежливо поддакивают, а потом добросовестно пересказывают друг дружке все мои истории, перевирая слова и превращая все в банальную пошлятину... А стоит мне с кем-нибудь поговорить больше 15 минут, как мне незамедлительно дают добрый совет: «Нельзя быть такой откровенной, милочка. Мы-то понимаем, а другие… Они воспользуются и обернут все против тебя…»
- Но ты действительно часто перегибаешь палку. Зачем выворачиваться наизнанку перед каждым встречным и поперечным?
- А зачем тогда вообще говорить, когда цель беседы в том, чтобы услышать одну ложь и ответить на нее другой?..

Она на секунду остановилась и совершенно по-детски вытаращила на него свои и без того большие глаза. Он снова испытал это чувство: когда вроде бы ведешь себя правильно, но при этом тебе почему-то все время за себя стыдно. Только с ней у него так бывает…

- Ну вот. Опять ты в аппозиции… - буркнул он, пропуская вперед толпу малолеток, и отвернулся.

Она задумалась, помолчала, а потом безо всякого перехода спокойно проговорила:

- А ты ведь тоже считаешь меня совершенно придурошной. Я же вижу.

Ему опять стало неудобно. Как будто поймали на воровстве.

- Зачем ты? Я вовсе так не думаю… Просто… Нет, ты – замечательная, но…у тебя все как будто сверх меры. Чересчур яркая, чересчур заметная, чересчур… своеобразная. Ты ведь даже говоришь на полтона громче, чем остальные – никогда не замечала? А у тебя, еще и мышление не совсем… стандартное… Конечно, это не может не вызвать подсознательного протеста у тех, кто… попроще. Ты выпадаешь из общей массы, отсюда и повышенное внимание.

Сначала он с трудом подбирал слова, чтобы ненароком не обидеть ее, но потом увлекся и, по мере объяснения, фразы строились все легче, а голос становился увереннее. Тем более, что она сосредоточенно впитывала каждое слово. Вот так-то лучше… Глядишь – и намотает что-нибудь на ус. Сбавит обороты… Все–таки жалко ее. Заклюют ведь рано или поздно. Просто со скуки, чтобы не высовывалась. Или сама сломается… Потому что нельзя же во всем выделяться. Скромнее надо быть…

- Понятно.

Короткое слово, как резкий, неожиданный удар, оборвало его плавно текущие рассуждения.

- Что тебе понятно? – он осознал, что снова потерял контроль над ситуацией. И опять этот ненавистный ему полупрезрительный тон. Или показалось?

- Да все понятно. Ты такой же, как они, вот и все. Смотришь на меня как на диковинку. – Кривая усмешка сделала ее лицо некрасивым. – Знаешь, что я тебе скажу? Ты носишься со мной только потому, что тебе, видите ли, нравится чувствовать себя героем. Ты, наверное, представляешь себя благородным рыцарем, который защищает убогих и слабоумных…

- Прекрати немедленно, - попытался было, остановить ее он, но она не дала ему закончить.

- Только вот скажи мне, Бетмен, мать твою, с какой стати вы все решили, что быть скучным, твердолобым и во всем предсказуемым человеком – это нормально, а все остальное – нет? Может, это вы все недоразвитые и ограниченные придурки, а я как раз более или менее в теме?

Нет, это невыносимо. Совсем зарвалась девка.

- Или ты немедленно извиняешься, - он попытался придать своему голосу максимум металла, - или…

- Или что? – в глазах ее заплясали насмешливые огоньки.

Господи, ну зачем она все это говорит! Если бы выключить звук, если бы просто вот так смотреть на нее… Сколько в ней жизни, сколько этой дурной бесшабашной энергии, опьяняющей страсти… В такие моменты она была прекрасна, и он, слабовольный мудак, готов простить ей все ее выходки. А может… Стоп. Черррт…
Она, в который раз, увидела все, о чем он только что подумал, и нехорошо рассмеяась ему в лицо. Это было уже слишком! И что она о себе вообразила…

- Так «или что», умник?

- Проваливай к черту! – он резко повернулся и зашагал в сторону выхода. А она побежала прочь. Разбив по пути парочку не совсем трезвых молодых людей, она на секунду задержалась и дернула одного из них за козырек красной бейсболки. Со смехом запрыгнула в последний вагон подошедшей только что электрички…

Вообще-то им надо было в одну сторону…

«Осторожно, двери закрываются!» - донеслось до него. И что-то как будто оборвалось внутри.

«Проваливай к черту…» - снова повторил он про себя, чтобы хоть как-то взбодриться. А вслух почему-то получилось сдавленным полушепотом: «Леля… Лелечка… Ну что же ты наделала, дура такая?»
Лязг железа. Стук колес. Тишина.

Странно: метро и вдруг – так тихо…

_____

Справка:
№5; «Леля».
Симпатичная, неглупая, интересная. С детства подавала надежды во многих областях. Однако, ни один из врожденных талантов никогда так и не сможет полностью раскрыть и тем более реализовать. Из общественной деятельности – ничего выдающегося. Конфликтна. Чувство самосохранения отсутствует. Пустоту жизни заполняет многочисленными романами, которые всегда заканчиваются какой-то трагедией. Погибнет в 31 год.
Причина смерти: убийство на почве ревности.

____

- Все вроде бы? Или у тебя еще кто-то в резерве? – 13-ый вопросительно посмотрел на 8-го.
- Да остался тут один, которого, вроде как, не обязательно, - 8-ой наскоро пробежал глазами список.
- Погоди-погоди, а символ запускать будем? – спохватился 13-ый.
- Символ? Думаешь, это кому-нибудь еще интересно?
- Нет, что значит «интересно»? Мы что на публику что ли работаем? Давай, чисто искусства ради, а? – заканючил 13-ый.
- И почему это все ваши всегда так тяготеют к шоу? – 8-ой слегка раздраженно передернул плечами.
- Реалити. Реалити шоу… - с многозначительным видом зачем-то уточнил 13-ый, и продолжил уже в более бодром командном тоне. – Отставить разговорчики! Символ и никаких тут мне… Кого на этот раз? Давай кого-нибудь из фауны? Ничего не имеешь против больших черных собак? А? Какой будет твой положительный ответ?
- Ага, знаю я твоих собак. Не выйдет…
- Тогда про ворону я даже заикаться не буду, - 13-ый вопросительно покосился на оппонента.
- Молодец, прямо-таки на лету схватываешь.
- Ваши предложения?
- Классика, - лаконично предложил 8-ой.
- Скучно… - скривил рожу 13-ый.
- Смотря как подойти к вопросу, - не согласился 8-ой.
- Ну хорошо, хорошо...


6.

Черная рубашка, заправленная в белые джинсы. На ногах – потертые казаки. Длинные волосы, стянутые в хвост на затылке. И как довершение образа – гитара через плечо. Смуглый, слегка небритый и в меру помятый сорокалетний мужчина, похожий на индейца, спускался в подземку и улыбался. Чего уж там, сегодня он выглядит просто шикарно. Самому приятно. Мачо. Так и зовите.

Вообще-то по документам его имя Айдар. И никакой он не индеец, а наполовину татарин. Трижды разведен, проживает в Казани, в Москве - по личному. Приехал вот к двоюродному братцу на свадьбу. Свадьбу отгуляли, через два дня на поезд и домой. Вот билет, если нужно, в кармане…

Айдар только что просадил на самолет очередную жертву своего сексуального обаяния и теперь намеревался прогуляться по ночной Москве. Настроение было преотличное. Расцарапанная спина приятно напоминала о бурном прощании с симпатичной свидетельницей, в голове шумели остатки вчерашнего коньяка, а тело приятно ломило. Но самое замечательное было то, что внутри толкались и вырывались наружу обрывки новой мелодии, которая уже выстраивалась в светлый и позитивный блюз. Это состояние было ему знакомо – главное не потерять волну и расслабиться. Тогда все сложится само по себе – останется только запомнить. Странное дело: лучше всего Айдару сочинялось в общественном транспорте. Столичный метрополитен в этом отношении был просто подарком. В толпе он совершенно отстранялся от людей и сосредотачивался на себе. А толчки, гул и случайные реплики извне иной раз наводили на какие-то неожиданные мысли.

Ну-ка, ну-ка… Вот оно. «Когда в душе твоей рвется очередная струна…»
Клево! Пошел процесс…
Айдар ехал на эскалаторе и тихонько отбивал ритм ногой.
«И кажется, что места больше нет для любви…»
Блюз, однозначно.
«…не кидайся под машину, детка, глупо – знаешь сама…»
Нет, «детка», это пожалуй лишнее. «Детка» - это избито, пошло и отдает тупой американщиной. Будемьте проще.
«…не кидайся под машину – глупо, знаешь сама…»
Вот, так-то лучше.
«И не глуши коньяк стаканами – меня позови…»
Не смотря на то, что с гитарой Айдар не расставался лет с 16-ти лет, нот он не знал и все песни играл по памяти. Хуже было с текстами: если в голову вдруг приходила какие-то складные фразы, их нужно было немедленно записать. В противном случае – растворятся минут через двадцать, и поминай, как звали. Порывшись в карманах, он извлек почти целиком исписанный блокнот, разваливающийся на части, и обкусанный карандаш. Сошел с эскалатора, примостился на корточки у мраморной стенки и, не обращая внимания, на недовольный народ, быстро записал первый куплет мелким убористым почерком.

Мимо протопала худенькая кудрявая девочка лет 10-ти. Лицо сосредоточенное, и серьезное, как будто ракету запускать собралась. Айдар на минуту задержал на ней взгляд: хрупкое воздушное создание и такая тяжелая походка. Непорядок. Была бы постарше лет на 15… Мда…можно было бы с ней поработать… Стоп. Не отвлекаться. Встал на ноги, снова прислушался к себе и немедленно забыл про нескладного тинейджера.
«И я приду к тебе без галстука, но в длинном пальто…»
Ха! А это, бля, кто? Конь в пальто! Айдар хмыкнул. Нет, в пальто не пойдет. Это уже на «ска» больше похоже, а ни на какой ни на блюз… А в чем тогда? В косухе? Такой байкер, недоделанный приперся… Нет, опять не то. Плащ! Нормально, проканает…
«И я приду к тебе, без галстука, но в длинном плаще…»
Гмм… Неплохо.
«Я просто тихо сяду рядом и в глаза загляну…»
Записать на всякий случай или досочинять куплет до конца? Незаметно для себя он подошел к площадке перед поездом. Какая хоть станция-то? Хотя, в общем-то, какая разница? Айдар все равно знал, что пока не закончит – из подземки не выйдет. Тем более, что времени у него вагон и тележка. Спешить никуда не надо, чего б не покататься?
Нет, лучше все-таки записать – забуду.
«…загляну»
Блин, листик заканчивается, надо закругляться…
«Я языком слижу всю боль, что у тебя на душе…»
Айдар расплылся в самодовольной улыбке, вспомнив пару моментов своего спонтанного свадебного приключения.
«Не парься, милая, мне это приятно самому…»
Еще бы не приятно… Хе. Хе-хе.

Листик все-таки закончился, и Айдар начал копаться в книжке в поисках незамаранной странички. Ага вот...

Что это? Секундочку…

Он медленно поднял голову и огляделся. Да нет… показалось. Или?.. Внешне ничего не изменилось. Люди, электрички, сутолока... Только почему-то стало тихо. То есть, нет. Общий метрошный гул – он, конечно, остался. Но… словно, чья-то невидимая рука чуть приглушала громкость. Мачо из Казани потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Не помогло. Оглядевшись вокруг более внимательно, он заметил, что дело не только в звуке. Движение людского потока слегка притормозилось. Самую малость, но все равно… Странно как-то. И тут… Айдар немедленно забыл обо всем на свете, потому что увидел ее…

Женщина в белом платье до пят, которое по покрою чем-то напоминало индийское сари, спускалась из перехода в центре зала. Она шла медленно, и как бы отдельно от всех. Лицо с правильными чертами и четко очерченными линиями... Черные прямые волосы под белоснежным прозрачным шарфом… Царственная осанка. Очень высокая. Почему-то каждый ее шаг отдавался гулким эхом и звенел совершенно отдельно от фонового шума. Интересный эффект…

Айдар замер, как завороженный. Смотрел и не мог оторваться. Сколько ей лет? 20? 30? 40? Абсолютно непонятно… И почему она в летнем платье? Все в куртках, а она… Женщина шла прямо на него. А он все сидел и смотрел. И не мог пошевелиться.

Казалось, прошла вечность.

Женщина поравнялась с ним и чуть замедлила шаги. Внимательно посмотрела ему в лицо и улыбнулась, словно приглашая за собой. Во всем этом было что-то непостижимое.

Незнакомка не стала ждать, когда он придет в себя. Прошла мимо. На секунду задержалась около раскрытых дверей, застывшей электрички. Пропустила вперед девочку (ту самую, на которую он обратил внимание у эскалатора), ласково подтолкнула ее рукой… Зашла. Потом повернулась лицом к нему и посмотрела прямо в глаза (он был готов отдать голову на отсечение, что взгляд предназначался именно ему!). И снова позвала. Молча. Ах ты, господи! Айдар как ужаленный подскочил с места и бросился к поезду. Он успеет! За ней, кем бы она не была… От резкого движения потертый блокнот упал с колен и отлетел в противоположную сторону. Чертыхаясь и матерясь, он начал собирать разлетевшиеся странички. Ну же!!! Ну!..

«Осторожно, двери закрываются». Когда он поднял голову, то в последний раз увидел белый силуэт за стеклом. Электричка прогрохотала у него под носом и исчезла в темноте туннеля. Снова стало шумно и людно. Наваждение растаяло, словно во сне… И сразу на душе стало как-то очень хорошо и ясно.

«Ну что ж, видно не судьба», - вздохнул Айдар, возвращаясь на свою насиженную лавку. «А я-то тоже, хорош! Повелся на белую дылду, как пацан последний… Нет, это уже ни в какие ворота… Из-за тетки чуть гитару не бросил…». Гитара действительно осталась стоять, прислоненная к колонне у скамейки. Прости, милая, прости... Он ласково погладил гитару и сделал большой глоток из плоской нагрудной фляжки.
Вспомнил о недописанной песне...

Так, что там у нас получается? Он отыскал нужный листочек и прочел:

Когда в душе твоей рвется очередная струна
И кажется, что места больше нет для любви
Не кидайся под машину – глупо, знаешь сама,
И не глуши коньяк стаканами, меня позови.

И я приду к тебе без галстука, но в длинном плаще,
Я просто тихо сяду рядом, и в глаза загляну.
Я языком слижу всю боль, что у тебя на душе
Не парься, милая, мне это приятно самому…

Третий куплет выстроился молниеносно, без каких бы то ни было усилий с его стороны:

И кто сказал, что это трудно, богом быть среди людей?
Я так считаю, в этом есть определенный позитив.
Подруга, вытри слезы. Лезь на крышу скорей!
Станцуем полонез под этот глупый мотив…

Ай, Айдарище, ай молодец! За полчаса такой знатный блюзок забабахал! Теперь можно и наверх. Гулять, однозначно! Секс, наркотики и рок-н-ролл! Заслужил, чего уж там.

Айдар схватил гитару, засунул в карман свой боевой блокнот и быстро зашагал к выходу, насвистывая под нос только что рожденную песню.

____

Справка:
№6; Айдар
Родился в Казани. Живет – везде. Музыкант. Свободный художник. Никогда и нигде не работал. Из предпочтений – музыка, женщины, хорошая компания, коньяк. К деньгам, как таковым, равнодушен. Способ выживания – уличные концерты, женщины. Свободен. Безмятежен. Счастлив.
Время и причина смерти четко не выражены.

____

- Нет, ты только посмотри на него? Третий раз уже уходит… Мне иногда кажется, что он какой-то заговоренный…
13-ый молча пожал плечами: мол, бывает.
Помолчали, думая каждый о своем…

- Все? – первым нарушил паузу 13-ый. – Полна коробочка?
- Похоже да, - кивнул ему 8-ой, на всякий пожарный последний раз просмотрев список..
- Тогда пойдем, что ли… А то мне этот пейзажик что-то начинает надоедать.
- Пошли… Только спецодежду не забудь, а то опять схлопочешь… - 8-ой протянул ему черную футболку.
- А твоя где?
- Моя, вон, на крючке висит. – На железном вензеле действительно болталась какая-то белая тряпка. 8-ой аккуратно снял ее, расправил и натянул через голову.
- Одевайся быстрее, и трогаем.
- Надеюсь, это Х/Б… - проворчал 13-ый придирчиво разглядывая этикетку у ворота. – Ненавижу синтетику. У меня от нее крылья чешутся и шея зудит…
- Да ладно тебе… Шея у него зудит, поди ж ты… Мы как двинем: с народом, - 8-ой многозначительно посмотрел вниз, - или своим путем?
- Нееее… С народом обломно. Час пик, толпа…
- Тогда полетели. – 8-ой спрыгнул с толстого обруча медной люстры и, на мгновение зависнув в воздухе, неспешно поплыл в сторону туннеля.
- Стой, у тебя футболка задралась. – 13-ый наконец-то разобравшись со «спецодеждой», догнал своего спутника и одернул ему сзади чуть завернувшийся кверху кусок белой материи. – Ну вот, теперь нормально, - удовлетворенно оглядел он 8-го. – А то, как неряха, ей богу…
Тот пропустил его замечание мимо ушей, пошарил по карманам и вынул оттуда отслуживший свое список.
- Я выбрасываю, не возражаешь?
- Валяй, - вяло согласился 13-ый. – Только давай как-нибудь к помойке поближе. Тут уборщицам и без нас работы хватает…
- Обижаешь, - бумажка уже плавно парила над мусорным баком.
- Ну вот и славненько. Земля – наш дом. Кстати, слышал последний анекдот из политических…

Их голоса по мере удаления становились все более неразборчивыми, пока совсем не слились с шумом толпы. Постепенно растворились и оба силуэта… Один в черной, а другой в белой футболке, которые как-то странно топорщились на их узких спинах. На футболках можно было разглядеть затейливый логотип какой-то компании, под которым отсвечивала красным крупная надпись:

ООО «NATURAL SELECTION»
служба спасения

И чуть ниже – адрес и телефон для справок.

Неразборчиво.

______________________


P.S.

Авария в метро стоила жизни пятерым пассажирам

19 марта в семь часов вечера на перегоне между станциями «Войковская» и «Сокол» машинист поезда увидел, что сквозь перекрытия падает свая. Он предпринял экстренное торможение, но избежать катастрофы не удалось. По предварительным данным, сначала удар пришелся на первую часть предпоследнего вагона. При следующем ударе свая пробила последний вагон. Причина была установлена сразу: на поверхности проводились строительные работы по установлению рекламного щита. В результате аварии погибло пять человек. Среди жертв 11-тилетняя девочка и пятнадцатилетний подросток. Остальные пассажиры вагона не пострадали. Личности погибших устанавливаются. Прокуратурой возбуждено уголовное дело по статье о нарушениях правил безопасности при проведении строительных работ.

РИА-Новости