Один день сонной реальности и реального сна

Signs of life. Я лениво просыпаюсь. Вталкиваю в себя некое подобие завтрака и вылезаю на улицу, в холодный город. Москва залита туманом. Как белое молоко, он скрывает все улицы и дома, он пропитывает воздух, меня, мою одежду. Ленивая гитара Гилмора – я почти сплю в троллейбусе. Ах! Какой ужас. Мы столкнулись с машиной. Придётся пройтись пешком до следующей остановки…
Learning to fly. Я сажусь в какую-то маршрутку, которая должна везти к МГУ. Но пара поворотов – и я перестаю узнавать родные окрестности Университета. Ну и ладно, куда привезёт - туда привезёт, мне всё равно. Я смотрю в окно. Can’t keep my eyes from the circling skies…Милый мальчик просит передать водителю 500 рублей. Много будет сдачи, думаю я, пока водитель едет по улице Бабушкина. Ну вот, вроде как знакомая громада обители знаний…Мне выходить…
One slip. Вернадка. Машины несутся мимо меня, блестящие иномарки. Зелёный свет – и я иду впереди толпы, такая и не такая как все, меряя поступью чёткий ритм. Наверное, я бы могла снять красивый фильм о городской жизни…Вокруг мелькают нарядные дурочки и волосатые неформалы. Все они мешаются в общей фантасмагории проспекта. Эскалатор уносит меня под землю. Сонно наблюдая за людьми напротив, я снова впускаю туман в свою голову…
Yet another movie. Странно мутная картинка. В тоннеле показывается свет. Под низкие звуки ударных поезд врывается на станцию – и в мою жизнь. Я простираю руку, чтобы поймать поток воздуха. Наверное, я сплю…Время словно останавливается в этом волнующем ожидании поезда. Я прохожу внутрь и сажусь, теряя чувство реальности. Воробьёвы Горы…Воспоминания разных красок несутся в моей голове. Тоскливое небо над рекой – и туман, туман…И снова чёрный тоннель вырывает улицу из моих глаз…
Terminal frost. Какая длинная дорога к свету. Взгляд останавливается на стенде, висящем на стене: «город – единство непохожих». Я несколько секунд смакую в голове эту фразу, а затем выхожу на свет божий на станции Спортивная. Идти тяжело, как бывает во сне. Туман становится вязким, но люди не замечают этого. Я закрываю глаза, чтобы не видеть этот убийственный серый цвет. В голове моей показывают совсем другое кино…Оно не о Москве, и Дэйв Гилмор писал к нему саундтреки…
Poles apart. Что-то заставляет меня свернуть в совсем незнакомый переулок. Там гораздо темнее, чем на привычной Большой Пироговской. Вокруг странные люди, они прячутся у стен домов, сворачиваются калачиком, как кошки. Я вижу широченную дорогу – кажется, это МКАД. Пара шагов – и вот я не в Москве. Судорожно смотрю на часы – они показывают пять вечера. Что за чёрт! У меня же в 13.10 должен был быть французский! И где я была всё это время?...Ну и ладно, опять эти пересказы, переводы…Много придётся отвечать потом…
Take it back. Да, это совсем даже не Москва. Я стою на крыше высоченного дома. Америка! Где я: Эл-Эй, Фриско? А, ну конечно, Нью-Йорк! Бродвей! Улица сияет огнями далеко внизу. Я прыгаю, нет – спускаюсь по воздуху, как ангел…Никто не удивлён. На Бродвее оживлённо: вечер, время спектаклей. Я забираюсь в какое-то такси, но потом решаю пройтись пешком. Шагаю в бликах неонового света. Снимаю зимнюю куртку и бросаю куда-то в сторону – здесь тепло, она мне не нужна. Мне весело, я улыбаюсь всем вокруг, а они не могут понять моей радости…Хочется прыгать и кружится. Замечательный мюзикл. Не сходить ли мне на Кошек? Ах да, их здесь больше не показывают…Жаль…
Coming Back To Life. Передо мной идёт парень. Мне во что бы то ни стало нужно увидеть его лицо. Но как ни пытаюсь, не могу его нагнать, хоть он и не быстро идёт. У него светлые волнистые волосы, до плеч, растрёпанные. Иногда, думаю я, у парней такие волосы, что и девушки позавидовать могут. Пышные, густые…Я спускаюсь за ним в метро. Зачем опять метро? Но что-то зовёт меня туда…
High Hopes. Я не знаю американского метро. Но в моём мюзикле оно почти как наше, только грязней. На стене спреем написано имя «Раэль». Ой, это уже из другой сказки…Всё перепуталось в моей голове…Бродвей, ягнёнок на Бродвее…Срочно, мне срочно надо с кем-то поговорить! Я подбегаю к тому парню со светлыми волосами, и вот он оборачивается. Да, я его знаю. Ведь это Я, но в другом обличье, с другим именем и другой жизнью.
Тишина, потому что я снимаю наушники, чтобы поговорить с парнем.
- Эй! – говорю я, - что происходит?
- Ничего особенного, - говорит он, - просто шляпник сошёл с ума.
- Шляпник?
- Да, Алиса! Шляпник!
- А мы что, в стране чудес?
- Конечно! Видишь – он показывает мне на стену, где написано «Раэль» - здесь был Мартовский Заяц!
- А ты! Кто ты такой?
Он смеётся и уходит в сумрак тоннеля. Одна, я совсем одна…
On the turning away. Нет, так больше нельзя! Я выбегаю на улицу. Там творится настоящий карнавал из нарядов и искусственных улыбок…
No more turning away from the coldness inside!
Я пробегаю мимо всей этой напыщенности, в три прыжка оказываюсь у самого океана. Здесь свобода, здесь вечернее небо, здесь катер, затерявшийся в тишине, здесь маленькая скамейка, на которой сидел Уилл Смит в «Людях в чёрном».
Just a world that we all must share!
Да, Шляпник сошёл с ума, все они сошли с ума, думаю я. Они закрываются в скорлупках своих украшений, чтобы не замечать остроту правды…
It's not enough just to stand and stare!
Я разбегаюсь и прыгаю в воду. Да, это сон, и поэтому я прекрасно плаваю. Вечерние звёзды смеются над нами с небес, а я переворачиваюсь на спину и мне хорошо. Где-то в береговом полумраке, там, где греются бедняки, ещё один обитатель страны чудес смотрит на небо, думая о том же, о чём думаю я.
Он не знает меня, а я его знаю.
Я хочу изменить мир, а он его меняет.
Он тихонько напевает бродвейскую мелодию и ненавидит Бродвей.
Я люблю Бродвей. Я люблю мюзикл «Кошки».
Он смеётся над грустным и грустит о смешном.
Мы оба любим удивляться и удивлять.
Сегодня он макнёт кисти в краску и напишет картину об этом городе.
А я не умею писать картин. Но я умею видеть сны. И в этих снах есть немного реальности. Ведь в реальности тоже есть частичка сна! Просто нужно уметь её разглядеть – всё очень просто…
Тишина. Конец пластинки. Конец мюзикла. Дэйв Гилмор решил отдохнуть от трудов. Дальше уже другая сказка начинается. Я в Москве! Я жива! И я стою у гуманитарного корпуса МГУ, у Вечного Огня. Ведь он во сто крат теплее тысячи разноцветных огней Бродвея. Потому что он ЖИВОЙ!