Новый поворот смоленской дороги

НОВЫЙ ПОВОРОТ СМОЛЕНСКОЙ ДОРОГИ

“Машине времени” — 25 лет. Окуджаве недавно исполнилось 70. казалось бы, что между ними общего?..
Андрей Макаревич поздравлял Булата Шалвовича в маленьком зале театра “Школа современной пьесы”. После праздничного концерта предполагалось явление Окуджавы народу, несколько часов кряду стоявшего на Трубной площади в ожидании маэстро. Предполагалось, что Булат Шалвович выйдет на балкон театра и поприветствует публику, но что-то, видимо, задержало его за кулисами. Поэтому Макаревич появился на балконе первым. И как только не побоялся?! Человек другого поколения, другой закваски, совершенно иных ритмов, он вышел к чужой публике, не к той, которую привык завоевывать. Но его, вопреки ожиданиям, встретили бурными аплодисментами, а потом, вместе со всей Трубной площадью, Макаревич пел “Смоленскую дорогу” и еще какую-то свою новую песню, а следом вышел Юрий Шевчук с “Последней осенью” — супершлягером сезона... И вот ведь что интересно: оказывается, подавляющее большинство собравшихся знало наизусть и Окуджаву, и Макаревича, и Шевчука. Все смешалось в доме Облонских!..
В этот же памятный день Юрий Шевчук провозгласил Булата Шалвовича “дедушкой русского рок-н-ролла”. Спорное, конечно, утверждение. Но то, что Макаревич — внук ( или все же сын? ) российской авторской песни, не подлежит никакому сомнению. Именно он сблизил извечно враждующие стороны. И правда, давно стоило все это перемешать, невзирая на ортодоксальный вой бард-фанатов и рок-болельщиков), хорошенько взболтнуть, подождать, пока опустится на дно мутный осадок, и пить большими глотками получившийся в результате целительный бальзам из песен, которые помогли и помогают нам выжить в трудное время. Кто знает, может это и будут “капли датского короля” образца 1994 года? Лечебный настой для душ, пораненных брежневской эпохой, горбачевской перестройкой, обоими путчами, инфляцией и приватизацией. А это, согласитесь, поважнее узкоконфессиональных споров в среде фундаменталистов рок-музыки и КСП.
Макаревич, по сути, Окуджава нашего рок-н-ролла. “Машина времени” возникла не на пустом месте: до нее были “Битлз” и песни о бумажном солдате, о голубом шарике. о полночном троллейбусе... Причем, как свидетельствует Макаревич, Окуджаву он услышал еще раньше “битлов”. Но воздействие ливерпульской четверки на мировоззрение шестнадцатилетнего мальчишки было тональнее и увесистей. Поэтому песни Окуджавы до поры до времени скрылись в недрах памяти, чтобы потом вдруг аукнуться в какой-нибудь случайной строчке:
Уведите детей.
Снимите шляпы.
Верующие —
Целуйте крест:
Сегодня
Где-то в половине пятого
По городу пройдет
Удивительнейший оркестр...
Ритм — другой. Динамика — другая. А вот оркестр, идущий по городу, — это что-то очень знакомое. Как, впрочем, и эти строчки:
Сегодня — самый лучший день,
Пусть реют флаги над полками.
Сегодня — самый лучший день,
Сегодня — битва с дураками...
Это та самая битва, которую так и не выиграл Окуджава, натерпевшийся от дураков, да и теперь не оставленный ими в покое. Макаревич тоже не раз вступал с ними в единоборство — в идеологических отделах ЦК ВЛКСМ, в кулуарах Москонцерта, в домах культуры и домах отдыха... Дураки привыкли к другим песням, а Окуджава и Макаревич были им одинаково чужеродны и опасны. Мохнатое чиновное ухо, не очень-то разборчивое в вопросах музыки и стихосложения, чутко улавливало “вражеские” флюиды. И Окуджаву, и Макаревича роднили гордая осанка и возмутительная независимость от властей придержавших.
Правда, независимость эта имела различные формы: более скрытые, завуалированные у Окуджавы; более острые, мальчишески задиристые у Макаревича.
Воспитанник рок-н-ролльных и хипповских стихий, Андрей Макаревич вывел на своем знамени несколько прямолинейный пересказ тихих слов Окуджавы о неприкосновенности и драгоценности каждой человеческой сущности. Хипповский лозунг: ”Отстаньте от меня все! Дайте жить как хочется!” — по сути, это реминисценция из Окуджавы. Это и жизненный принцип Макаревича, не потерявший актуальности и сейчас, когда посягательств на его личную свободу поуменьшились. Эти слова готовы сорваться с его губ, когда он проходит сквозь ликующий строй своих фанатов. Эта фраза читается в его глазах, когда он изредка снисходит до беседы с журналистами. Будучи суперзвездой, он всячески избегает тусовок, просит не упоминать о нем в светской хронике, старательно бережет свой внутренний мир от посторонних посягательств. Он — одиночка, и это тоже роднит его с Окуджавой.
До Макаревича рок-музыканты считали ниже своего достоинства петь по-русски. Макаревич одним из первых почувствовал необходимость вдохнуть в иноземные ритмы “тутошнее” содержание, рассказать о том, что его волнует и тревожит в этом мире. Как-то неловко было петь на английском языке, который не подразумевал откровенного разговора о наболевшем... Макаревич начал сочинять сам — сначала довольно-таки бесхитростные, поверхностные тексты, потом — все глубже и серьезнее. сегодня о нем можно сказать, что он, кроме всего прочего, — поэт. И даже сам Окуджава так считает.
Стихам Макаревича свойственны легкость, изящество, отсутствие ложной многозначительности. Притчи, баллады, сказки его лаконичны и мудры, в них много фантазии. Очень часто они заканчиваются совершенно неожиданно, на самом, казалось бы, авантюрном и остросюжетном месте. Внезапно прерывается и автобиографическая книга Макаревича “Все очень просто”. “Чувство недосказанности — не самое скверное из всех ощущений,”— считает он.
Конечно, Окуджава и Макаревич во многом похожи (об отличиях умолчим, ибо они очевидны). В том числе — рыцарской приверженностью идеалам Веры, Надежды и Любви. Они оба прекрасно понимают кратковременность жизни, недолговечность всех ее соблазнов и утешений. Эта тема проходит лейтмотивом через все их творчество. Они — ярко выраженные романтики. Но это романтизм разных эпох.
...и этот век не менее жесток,
а между тем насмешлив мой сынок —
его не облапошишь на мякине,
—написал как-то Булат Шалвович. Бессмертный капитан “Машины времени” воспитан более циничным, более насмешливым временем, не очень-то расположенным к сантиментам. И если поколение Окуджавы долгие годы очаровывалось доставшейся ему эпохой, то поколение Макаревича выросло уже со скепсисом в крови. Поэтому, наверное, нет у “Машины времени” песен о Великой Отечественной войне, о подвиге советского народа. Для кого-то это недостаток Макаревича, для кого-то — достоинство. А это просто факт.
 Макаревичу уже за сорок. И его называют по имени-отчеству. И седина тронула его роскошную шевелюру, а в глазах — все больше вселенской грусти. И нынешние дедушки и бабушки уже не бранятся, заслышав его песни. Для них и “Битлз”— уже предмет ностальгии (мол, пусть хоть и пели громко и не по-нашему, зато аккуратно одевались и держались пристойно...). Макаревич им тоже нравится, когда не кричит. Он соединяет не только разные музыкальные направления , но и целые поколения. Недаром, в знаменитом фильме В. Виноградова “Я возвращаю ваш портрет...” “Машина времени” участвует наравне с Утесовым, Шульженко, Френкелем, Юрьевой, Мироновым и Высоцким. Быть может, когда снимался фильм, группу пригласили для контраста: вот, дескать что было и что стало. Сегодня же это воспринимается совсем по-другому и также вызывает ностальгическое чувство. Макаревич в очередной раз всех примирил.
“ЛГ” , апрель 1995 год