Наживка

«Уголок рыбака» - одно из моих любимейших мест, где можно было попить свежего пива, с удивительно вкусной рыбой. Располагался он в тени плакучих ив, коих множество произрастает на берегу Днепра. В бытность студентом любил захаживать сюда на кружечку, другую, а то и на большее количество, да и качество. Сам не рыбак, но интересно было послушать байки бывалых мастеров. А байки бывали не только о рыбалке. Но всё же истории, связанные с местами и способами ловли, видами наживки и снастей, составляли большинство услышанных мною в ту пору.

***
Люди пропадали просто так. Вот был человек, и нет человека. Просто мистика какая-то. Причём среди пропавших были и бомжи, и студенты, и рабочие, и даже один профессор. Люди пропадали прямо на газах у удивлённых свидетелей, или просто не приходили на работу, учёбу, или не возвращались домой. Поиски ни к чему не приводили, и по прошествии определённого времени на очередного опера сваливался очередной таки «висяк».
Такие невесёлые мысли бродили в голове оперуполномоченного Толи Иващенко, ведущего одно из дел о пропаже человека. Перед лейтенантом сидел плюгавенький, давно не мытый мужичонка в замызганной ветровке и нервно теребил не то кепку, не то шапку, давно потерявшую свою форму и цвет.
- Так я и грю, начальник, выпивали с мужиками. И тут Васька пришёл. Я, грит, надыбал сегодня. Пузырь, значит. Ну разлили. А мне как приспичило. Ну нет никакого терпежу. Я и отошёл. А как справился, то оборачиваюсь, а они уже допивают. Я грю: «Шо, мужики, в падлу подождать?», а они ржут. И тут – бац! И нет мужиков.
- Вот так, просто, взяли и исчезли? – этот разговор начинал надоедать молодому оперу. Он уже опрашивал этого свидетеля раза три.
- Я ж и грю. Пропали. Были и нету.
- А может, всё-таки, ты просто уснул, а они допили и ушли?
- Да не, начальник, я ж говорил. Мы ж по чуть-чуть то выпили. На троих пузырь только и успели, когда Васька пришёл. Да и пузырь недопитый остался. А мужики так просто не уйдут. Без пузыря то.
Зелёная тоска охватила Иващенко. Ну, точно, висяк. Мало, что ли, у него висяков? И «свидетель» ещё этот. А других нет. Но ведь люди то пропали. У одного жена всполошилась, у другого мать. Про третьего, правда, никто не вспомнил. И, следовательно, дело не открывали. Но эти то двое… Неопознанных трупов в моргах не числится. В больницах безымянных пациентов нет. Как в воду канули. А тут этот со своей сказкой. Чертовщина какая то. Ладно, в коридоре ещё один посетитель. И, кажется, тоже с очередным висяком. Кстати, дело то о пропаже человека.
Через пять минут в кабинете сидела пожилая женщина. Волосы уложены в высокую причёску. Аккуратная, но одежда не из дорогих. Толик, некстати, вспомнил, что бабушка точно так же укладывала волосы.
- Я у Витольда Эрнстовича уже второй десяток лет работаю. Все привычки его знаю. Не в его стиле так надолго пропадать. Да и он звонил всегда, когда срочно куда-то уезжал. Чтоб я не волновалась. И не готовила лишний раз. А в тот вечер я в магазин пошла, специй купить, да и фруктов на десерт. Прихожу, смотрю, туфли профессора в прихожей, плащ на вешалке, телевизор включен. Я в кабинет, похвастать хотела, каких яблок купила, а его там нет. И в спальне нет. Я подождала. Может, за табаком выскочил? Бывало такое. Прямо в шлёпанцах выбегал. Табачный киоск в пяти минутах от дома. Но ни через пятнадцать минут, ни через час, ни по сей день, профессор не вернулся.
Опер долго всматривался в фото пропавшего. Ни дать, ни взять Альберт Эйнштейн. Да…, и по этому делу полный ноль. Складывалось впечатление, что профессор благополучно добрался домой, запер дверь на замок, включил телевизор и… пропал. Следов взлома и борьбы не обнаружено, все вещи на месте, а человека нет. Ну прямо мистика-фантастика.
Фантастику Толя не любил. В экстрасенсов и инопланетян зелёных не верил. Но как тогда объяснить пропажу трёх или четырёх человек? Голова шла кругом. Начинающему оперу необходимы были завершённые дела. Без них никакого авторитета не видать. А значит и повышения, и более высокого жалования. А тут два висяка сразу.
От тяжёлых раздумий его отвлёк звонок. Звонил Генка Егоров, однокашник, работавший в соседнем райотделе.
- Ну что, Пинкертон, голову ломаешь? - Генкин оптимизм и жизнерадостность так и пёрли из телефонной трубки. – Давай пивка сегодня хряпнем - таки пятница. А то сидишь в своём кабинете, света белого не видишь. Я тебе домой звонил, так мама сказала, что ты ещё на работе.
- Ну работаю я. Чего ты так рано звонил?
- Ты на часы смотрел, трудоголик?
- Мама дорогая, уже семь!
- Давай закругляйся, я жду тебя в «Уголке рыбака». Пока светло по паре бокальцев опрокинем.
Через полчаса Толик пил свежее пиво и слушал друга. И в очередной раз удивлялся. Оказывается и у Генки с раскрываемостью проблемы. Такие же, как и у него. Люди пропали. И не два случая, а целых пять. Немного поговорив, выяснили, что ничего, кроме загадочности, эти дела не объединяет. Но, по мнению друзей, именно это и было связующим звеном. Казалось, что выясни они, почему пропал один человек, найдётся объяснение и другим случаям. Ещё немного выпив, опера решили вести расследование вместе.
Через пару дней начались обнаруживаться кое-какие ниточки. Оказывается, профессору в конце рабочего дня кто-то звонил, и, кажется, договаривался о встрече. Пробить номер, с которого звонили, проблем не составило, и скоро друзья оказались перед дверью одной из квартир в спальном районе. На звонок в дверь никто не открыл. Дёрнув за ручку, Толик обнаружил, что она не заперта. Позвонили для очистки совести ещё раз. И после некоторой паузы вошли в квартиру. Квартира как квартира. Не «евроремонт», но довольно аккуратная. Заглянув в одну из комнат, опера увидели на столе папку для бумаг. Обыкновенное «дело №_». То, что было на ней написано, несказанно удивило Иващенко. «Залепухин Витольд Эрнстович» - ну не удивительно ли? С трепетом Толя схватил находку и начал листать.
- Дай и мне глянуть, эгоист. – Генка протянул руку к папке.
В тот момент, когда он прикоснулся к бумагам, обоих оперов окутала тьма.

***
- Многоуважаемый Хо, что вы делаете для столь удачного лова? – щупальце вопрошающего изогнулось в заинтересованном жесте.
- Самое главное не ошибиться в выборе наживки. Каждому экземпляру я подбираю индивидуальную.
- Но как это возможно?
- Я долгое время провожу в наблюдениях. И не тороплюсь. Вот и сегодня меня ждал успех. Это шедевр моей коллекции.
По мановению щупалец говорившего пространство подёрнулось рябью и собеседники увидели окно в соседнее помещение. Там в разных позах сидело, стояло и лежало около десятка гладкокожих созданий.
- Вот этих, - щупальце колыхнулось в сторону трёх существ с необычайно сизыми физиономиями, я изловил на разбавленный этиловый спирт. Вот этого, - щупальце качнулось в сторону довольно упитанной особи с густой белой порослью на голове, - на доказательство, подумать только, теоремы Гу-Ли, которую мы проходим ещё в период созерцания, им известную как теорема их соотечественника Пьера де Ферма. И вот мой шедевр, - многоуважаемый Хо указал на две крепкие и довольно молодые особи, - обоих я изловил на одну наживку. На живца.
- А кто послужил живцом? - в голосе Хай-Дэ звучала неподдельная зависть.
- О!... – многозначительная пауза, - их математик с пышной шевелюрой.
- Господин Хо, позвольте полюбопытствовать, а что Вы собираетесь делать с этими особями?
- Как что? – в голосе Хо звучало недоумение, - отпущу. Я же спортсмен!