Страсти-мордасти

Глава 1

В некотором царстве в некотором государстве... Ой, да что я такое говорю? Не в некотором царстве это было, а совсем недавно – в Крыму!
Поселились там русалки из разных водных пространств нашей необъятной планеты. Ундины и Нары из Германии и Прибалтики, Су-Кзълар – из стран жаркого Востока, гречанки Сирены, кубанские казачки и польские панночки Огнешки, ирландские модницы Мерроу…

Уж и не знаю точно, чем объяснить переселение всех этих девиц в Черное Море, но только Крым стал коридором между разными мирами и цивилизациями, а заодно и всякая нечисть поганая поползла на побережье через этот страшный коридор.
Однако, сказка моя не о нечисти поганой, потому как на Планете черных красок и без нечисти хватает, а о том, как искали русалки свои загубленные души и любовь.

В дни великих перемен появилась в Крыму девушка красоты необыкновенной, и нарекли ее в подводном царстве - Вилой. Сама-то она имя свое забыла, и память свою потеряла где-то в далекой и несчастной Сербии, а может, и не в Сербии, а в другой стране, но тоже отличившейся жестоким отношением к своим собратьям по разуму.

Вила обладала тихим и добрым нравом - не соблазняла смертных мужчин, была равнодушна к земным радостям и богатству. Подобно художнику, собирающему волшебные краски моря для будущих своих полотен, запоминала разноцветье морской стихии, любовалась дивными сюжетами подводного мира, и только желание вспомнить, кто она и откуда не давало девушке покоя.
По совету Мерроу Вила направилась на берег, чтобы с помощью людей вспомнить свое прошлое.

Впервые она появилась на берегу в разгар лета, радуясь солнечному свету и удивляясь своему сходству с земными женщинами. Вода изумрудными капельками стекала с ее шелковистой кожи. Роскошные волосы золотыми волнами ниспадали на плечи, жемчужное ожерелье обхватывало нежную шею, а зеленые глаза внимательно рассматривали собравшихся на городском пляже людей.

Мужчины и женщины, старики и дети плавали в море, загорали, играли в карты, бесцельно бросали мяч по кругу, ели фрукты и пирожки, спали, прикрыв лица пляжными шляпами, мечтали, вглядываясь в красоты моря. Но те, кто увидел Вилу, не могли отвести от нее изумленных глаз.

- Бесстыдница! Хоть бы срам свой прикрыла! Это тебе не нудистский пляж! – шипели со всех сторон возмущенные тетки.
- Супер-секси! – улыбались мужчины. – Иди к нам! – они угощали девушку фруктами, и она доверчиво принимала их дары.
В чем заключался ее срам, где находится нудистский пляж, и что означают слова «супер-секси» она не знала, и уже не стремилась разгадать, потому что вдруг увидела мужчину, читавшего в черном джипе книгу.
Мужчина, а его завали Анжэй, почему-то забеспокоился и вопросительно взглянул на Вилу. Сердце ее вздрогнуло. Она перестала слышать и видеть все, что происходило вокруг, а видела только его глаза. Глаза, показавшиеся ей такими знакомыми!

-Кто ты? – спрашивали эти глаза. – Мы знакомы?
- Я потерялась, - сообщила она доверчиво и осторожно взяла книгу из рук мужчины.
- Вас подвезти? – спросил он. – Где находится ваш дом?
- Дом? Мой дом?
Обрывки воспоминаний завертелись в ее памяти…Дом на зеленых холмах… трепещущие от ветра кроны деревьев… почтовый ящик у калитки… смешной маленький ослик…старик-серб, привозивший по утрам молоко…
- Это Сербия? Да?? Сербия??? - ей показалось, будто она находится на враждебной территории.

- Это Крым, – серьезно ответил мужчина. – Вы ошиблись адресом.
Он старался не смотреть на ее голое тело, но глаза жадно разглядывали упругие груди, и то, что так уютно пряталось между стройными ногами.
- А где Сербия? Где?
- За границей! – он оглох от стука своего сердца, еще секунда и потеряет сознание.

- А где граница??? – она вздрогнула, вспомнив солдат, сжигавших напалмом дом на зеленых холмах, предсмертный, душераздирающий вопль старого серба …чьи-то грубые руки, срывающие с нее одежду…
Слезы потекли по бледным щекам. Как заученную скороговорку девушка повторяла:
- Нет, нет…не трогайте меня, пожалуйста… нет!

Он увидел ее перепуганные глаза. Хотел взять за руку и успокоить, но она закрыла ладонями лицо, словно пыталась уклониться от удара, а потом бросилась бежать в горы.
- Подождите! – крикнул Анжэй, но незнакомка вскарабкалась на обрыв и, раскинув руки, как крылья, прыгнула с обрыва в море.
Было что-то очень трагичное в этом полете. Боль кольнула сердце мужчины и он, не раздумывая, бросился за незнакомкой в море.


Глава 2

- Первый блин всегда комом, - успокаивала подругу Мерроу.
Большую часть времени она проводила на Земле, где считалась звездой шоу-бизнеса.
Она привыкла к славе, поклонникам, была избалована вниманием публики.
А я скажу вам, дорогой мой читатель, под водой все русалки подруги, а на Земле каждая отвечает за себя. Мерроу нетрудно дать советы подруге, но помочь? Никогда. У каждой русалки на Земле - свой путь.

Основная цель каждой из них - захватить себе чужую душу, чтобы в рай попасть.
Душу чужую отнять несложно. Многие люди готовы за деньги по частям друг друга продать, а уж душу Дьяволу заложить и подавно! Потому как не верят они ни в Бога ни в Черта.
Но от гнилой души и черной энергии толку мало.
Вот и топят они детей малых да неразумных, дев невинных и непорочных, в надежде присвоить себе чистую душу, но только не знает Земля такого случая, чтобы Бог хоть одну русалку в рай призвал.

Каждая русалка в чем-то да согрешила. Вот, к примеру, Мерроу, сгубила когда-то семейную пару – мужа и жену. И сделала это по неразумению от большой любви. Лет-то ей сколько было? Пятнадцать? Шестнадцать? Жила она тогда вместе с мамой в Ирландии и влюбилась без памяти в русского летчика Бориса. Только не ответил он ей взаимностью, потому как любил свою жену Катаринку - на зависть многим женщинам и в пример многим мужчинам их города.

Как ни пыталась Мерроу обратить на себя внимание Бориса - ничего у нее не получалось, и решила она опоить его волшебным зельем и приворожить к себе насмерть.
Приготовила она пахучий напиток из морских трав и, добавив в родниковую воду, отнесла на взлетную площадку, угощения ради.
Зелье подействовало не сразу, сначала летчик стал не в меру весел, потом согласился отвезти Мерроу на островок любви. Там они говорили об устройстве дельтаплана, потом Борис почему-то загрустил и стал собираться домой, тогда Мерроу снова подсыпала ему в стакан зелье.

Тут уж он не стал рассуждать, а сорвал с Мерроу одежду и стал ласкать ее грудь и целовать так страстно, что земля уходила у нее из-под ног, и тело трепетало от страсти, а с губ срывались стоны.
А мечтала она об одном - чтобы после их близости родился у нее ребеночек от любимого мужчины. А обиду затаила за то, что лаская ее, он повторял постоянно имя своей жены.
-Катаринка…Родная…Катаринка… - и страстно и отчаянно входил в лоно Мерроу.
В эту ночь Мерроу стала женщиной, а Катаринка узнала горечь измены.

А узнала она все от Мерроу. Девушка позаботилась о том, чтобы Катаринка все увидела своими глазами.
-Борис только мой! – заявила она Катаринке, задумав опоить ее мужа зельем, - И всегда будет моим! Он просил передать тебе бинокль, чтобы ты увидела, как он будет меня любить. А еще просил, чтобы ты убиралась из города.
Не поверила Катаринка ее словам, но бинокль, все-таки, взяла.
А когда увидела, как муж ее срывает с Мерроу одежды, и с какой любовью берет ее тело, то заплакала горько, собрала свои вещи и отправилась в порт, и стала просить капитана "Фархада", чтобы тот отвез ее на Родину в Сербию.

Фархад пообещал отвезти женщину в Сербию, а в пути затребовал денег. Денег у Катаринки не было, тогда он потребовал ночь любви.
Взял он Катринку силой, со всей страстию восточного мужчины, но не вызвал у нее ни стона ни вздоха, а только слезы катились по бледным щекам. После ночи любви Фархад сказал, что отвезет Катаринку в Турцию в свой гарем и будет любить ее там, как первую жену.
Не выдержала Катаринка страданий и позора, бросилась в океан, чтобы там найти себе приют и покой....

Глава 3
В город дельтаплан возвращался ранним утром. Чуть брезжил рассвет... Летчик торопился к своей любимой жене, а еще никак понять не мог, откуда в его дельтаплане соседская девчонка? Голова у него гудела, как после тяжелой попойки.
Мерроу украдкой вытирала слезы и спрашивала себя:
-Неужели он ничего не помнит? Не помнит, как нежно ее целовал? Как стал ее первым мужчиной?

С трудом что-то соображая, Борис посадил дельтаплан на взлетную площадку.
А там их уже дожидалась мать Мерроу. Она отхлестала дочь по щекам, и обзывала ее последними словами, а Борису передала записку от жены и сообщила, что Катаринка уехала с Фархадом в Сербию.

-Бесстыдник, загубил ты свою жену! И дочь мою опозорил! - кричала она ему в лицо.

Борис, прочитав записку, побледнел, снова сел в дельтаплан и помчался догонять корабль Фархада. А Мерроу побежала вдоль берега и умоляла Бориса вернуться, а когда дельтаплан скрылся из виду, упала в песок и закричала так страшно, что даже чайки взмыли в небо и присоединились к ее крику.


Мерроу горестно вздохнула и продолжила рассказывать Виле о жизни людей на Земле.
-Если хочешь жить среди людей, будь «как все»! Одевайся, как все. Говори, как все. Шокировать земную публику дозволяется только артистам, политикам и сумасшедшим! Только они способны показать голую задницу своему народу.

Слова Мерроу рассмешили девушку. Озорной и веселый смех вырвался из моря и заставил вздрогнуть Анжэя, поджидавшего ее на берегу.
-Е-пэ-рэ-сэ-тэ, - ругнулся он, сел в джип и поехал в город, а смех, такой родной и знакомый, завис в его машине и еще долго продолжал звучать у него в ушах.

- И это вовсе не смешно, - говорила Мерроу. – Жизнь на Земле недолговечна. Чуть оступишься – век коротать под водой придется! Никому не доверяй. Помни, Страх и Любовь управляют поступками человека. Играй на этих струнах, и ты сможешь многого добиться. Держись подальше от политиков, они втягивают человечество в Хаос, И люди, боясь потерять временное благополучие, стыдятся своих искренних чувств, как заменяют истину ложью, делают ставку на удовольствия, пытаются обобрать ближнего, живут без веры в себя, готовы продать душу Дьяволу!
Держись простых людей, в них еще осталась живая душа.

Мерроу любила пофилософствовать, не потому что любила философию, как науку, а потому что считала свою жизнь неудавшейся.
Многих прельщали ее деньги, многие хотели погреться в лучах ее славы, мужчинам льстило появляться с известной певицей на богемных вечеринках, но никто не любил ее по-настоящему.
Кем была для этих людей Мерроу? Певичкой, за счет которой можно пробиться в мир шоу-бизнеса? Спасательным кругом в веренице однообразных будней?

Мерроу завидовала старикам, которые, взявшись за руки и семеня ногами, шли к своему последнему своему вздоху, а в их выцветших тусклых зрачках по-прежнему теплилась нежность и любовь друг к другу.
Она хотела иметь детей и в них найти смысл жизни, но оказалась бездетной, а потому часто впадала в депрессию и пряталась под водой от суетного мира.
Она была богата и могла заняться благотворительностью, но благотворительность считалась уделом престарелых звезд, вышедших в тираж, а ей еще предстояло сражаться за свою популярность.

- Неужели Мерроу состарилась? – начнут трезвонить журналисты.
Любой миллиардер, скорее, купит корсиканский остров, чем отдаст свои деньги больным и нищим. А выбиваться из общепринятых правил Мерроу не хотела.

- Если мир людей так ужасен, зачем тогда ты живешь на Земле? – удивилась Вила.
- Я сама создала свой мир. Я умею им управлять. Но иногда мне бывает страшно, и тогда я ложусь на дно и размышляю о смысле жизни.
Жизнь на Земле уязвима! Невозможно предугадать, что будет завтра, через год! Может, через год нас всех уже не будет? И, тем не менее, мы говорим друг другу, что все в наших руках!
Точнее сказать, все в наших ногах, или в том, что хранится у нас между ног.

Мероу зло рассмеялась.
- Хотим мы этого или нет, но многое зависит от мужчин, с которыми мы сталкиваемся по дороге. Только мужчины способны возвысить нас до небес и втоптать в грязь! Только они могут научить нас любить и ненавидеть! Мужчинам не всегда можно доверять, но у них многому можно научиться, а еще ими можно пользоваться!
Слова Мерроу были полны горечи.
Она снова увидела себя девчонкой, бегущей по берегу навстречу дельтаплану и размахивающей руками...

Глава 4
В то утро Борис гнал дельтаплан в надежде вернуть свою жену Катаринку домой. Но ему не повезло. Начинался шторм, надо было возвращаться. Только Борис не собирался возвращаться, а продолжал лететь над океаном.
Машину закрутило в штопор, ветер швырял дельтаплан из стороны в сторону, а потом со всего размаху ударил о скалы.
Летчика выбросило из кабины, ветер пригвоздил его к скале и стал рвать на нем белую рубаху, сквозь которую багровыми пятнами проступала кровь.
С берега было видно распятое тело, прижатое ветром к скале…

- Мы приходим в мир с открытой душой, - продолжала свои поучения Мерроу, - мы способны отличить добро от зла, но Судьба постоянно ставит нас перед выбором, и почти всегда мы делаем этот выбор в угоду себе!
Безгрешны только святые! А мы утверждаем, что жизнь – это абсурд или мираж, частью которого являемся. Надо же как-то оправдать отречение от собственной души!

Мерроу поправила перья на красной шапочке, превратилась в маленькую лошадку и покинула морские просторы - ей наскучило философствовать о печальном.

- Если жизнь на Земле так ужасна, зачем тогда беспокоиться о прошлом? – размышляла Вила. Она открыла книгу Т.Карлейля, позаимствованную у мужчины на пляже, и стала читать:
«…Мир с его огромным шумом, пробивался сквозь бумажные обои и каменные стены, сквозь густую ткань всевозможных отношений, погружая нас в глубокую бездну, и человек остался один во Вселенной и молча знакомился с ней, как одно таинственное создание знакомится с другим таинственным созданием…

Я ЕСТЬ, но недавно меня еще не было. Кто я? Что такое я? Голос, движение, явление? Воплощенная в видимый образ идея вечного мирового духа? А может быть, это просто сон? Или все народные войны, кровавые, исполненные вражды революции – это только сомнамбулизм беспокойно спящих людей?»

Она ущипнула себя за руку и сразу ойкнула! Нет, это не сон!
- Я есть! Я чувствую, я слышу! Я дышу! Я живу! Вот сейчас под моей ладонью бьется мое сердце!
Но кто-то, нашептывал ей, убеждая в обратном: «Нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Есть только здесь и сейчас. Есть только эта секунда, в которой ты существуешь, все остальное – ложь! Созерцай этот мир! Наслаждайся его красотой! Чувствуй дыхание ветра, трепет листьев, шорох трав. Слушай божественный шепот Вселенной, стань ее частью! Растворись в ней!»

Вила позавидовала смелости русалок, научившихся жить в ладу с ужасным миром людей, испугалась жестокости этого мира и зарыдала так отчаянно, что природа разгневалась и обрушилась на Землю мрачным тяжелым дождем.
- Где ты? – звала Вила мужчину, с которым познакомилась на пляже. – Где? Помоги мне! Пожалуйста! Найди меня! Научи меня жить!!!
Если бы она была религиозна, то просила бы о помощи Бога, а не человека, с которым случайно познакомилась на пляже. Но, как и большинство ее сверстниц, девушка была абсолютно безграмотна в религиозных и любовных вопросах.

Глава 5

Бесцельно блуждал Анжэй по берегу, всматриваясь в лица девушек, и все ему казалось - звучит где-то рядом ее смех.
Где она? Приснилась ли ему? Так наивно и требовательно спрашивала про Сербию, а потом вдруг убежала, и он не успел ее догнать!
Смешная! Задавала нелепые вопросы! Прыгнула с обрыва в море с книгой в руках!

На самом деле их знакомство было более чем странным, и смех, зависший в его машине, мог вызвать у каждого озноб, но Борис стремился встретиться с этой девушкой, как стремятся к неизбежности!

Ближе к полночи послышался тихий, жалобный плач.
Несомненно, это была она! Она звала его на помощь!
Бросив в багажник теплый свитер и одеяло, пакет с бутербродами, бутылку токайского вина, Анжэй помчался к морю. Ему непременно хотелось согреть и накормить свою беглянку.
Жалобный плач звучал уже совсем близко. Безмятежное небо покрылось тяжелыми тучами, молния осветила ночной берег.
Как разгневанный всадник, дождь обрушился с небес на Землю и яростно хлестал все, что попадалось на пути. Море вздымало волны, и в этой жуткой стихии звучал тихий и жалобный плач девушки, испугавшейся грозы…

Стихия прекратилась в полночь. Пахло сыростью и водорослями. Месяц распустил бледную улыбку, и в его тусклом свете серебрилась потихоньку вода. Казалось, тысячи мелких рыбешек, взъерошив блестящие плавники, устремили свой путь к Земле. На сотни верст в округе повисла звенящая цикадами тишина. Звезды, умытые дождем, усыпали ночное небо.

Вглядываясь в звезды, Анжэй вспоминал своих родителей. Его отец погиб в Афгане, и мать обивала пороги военкоматов, чтобы получить хоть какую-то компенсацию.
Перебиваясь с копейки на копейку, жили во времянке на берегу. Всего богатства-то - огород и грушевое дерево под окном.

Когда-то в школе он написал сочинение про эту грушу, всего из одного предложения: «Счастье – это когда душа замирает от восторга при одном лишь взгляде на бело-розовое платье нашей груши…»

- Учительские дети все такие затурканные! – смеялись одноклассники. – Вечно живут с оглядкой, что можно, а чего нельзя.
И Анжэй, вопреки уговорам матери, курил с мальчишками за школьным забором коноплю, воровал в поле кукурузу и прогуливал уроки.
Кличка у него среди пацанов была «Профессор», а учителя прозвали - «Светлая сорви голова».

Голова и впрямь у него была «светлая» - окончил МГУ с отличием, Работал в секретном КБ, но пришла «перестройка», и КБ закрыли, сотрудников распустили, а секреты за ненадобностью расползлись по миру.
Анжэй пристроился в порту грузчиком, а вскоре на одном из грузовых кораблей уехал в Турцию, потом в Америку.
Сейчас он гражданин США, имеет свою фирму, увлекается дельтапланеризмом не задумывается о вопросах - нравственно или безнравственно продавать свой ум и талант чужой стране.

Безнравственно пенсионерам на постсоветском пространстве торговать сигаретами в метро и мыть чужие подъезды, чтобы хватило на квартплату и теплые носки. Безнравственно женам мэров иметь собственные ипподромы и личные счета в миллиарды долларов. Безнравственно детям президентов зарабатывать на революциях своих отцов...

Анжэй высылал матери деньги на безбедную жизнь, чтобы не мыла чужие подъезды, но она собирала каждую копейку для него же - на черный день.
Умерла мама в ночь, когда на грушевое дерево в саду упало с небес бело-розовое платье. С тех пор груша снится ему каждую ночь, будто зовет вернуться домой. И Анжэй приезжает в Крым, ремонтирует дом, возится в огороде...
Соседи говорят: «Наверное, не очень хорошо ему в этой Америке живется, если в огороде копается», - а того понять не могут, что во всем виновата груша.

Глава 6
На бешеной скорости затормозила у самой воды чья-то зеленая "Хонда". Музыка огласила уснувшую округу. Дверцы машины распахнулись, и на пляж посыпали девицы в дорогих вечерних платьях.
Они на ходу раздевались, и ныряли в волны, заполняя воздух громкими криками и хохотом. Играли в чехарду, прыгали через костер, норовивший обжечь их нежные голые попки.

- Наверное, танцовщицы из кабаре. Заехали освежиться, - подумал Анжэй.
Ночь выдалась холодная, вряд ли какой спортсмен полез бы сейчас в воду. А эти девицы, вероятно, под градусом - им и море по колено.
Он хотел, было, вернуться домой, но услышал, как кто-то настраивает скрипку.
- Это уже интересно!
Девушки выстроились в круг, взмахнули смычками.

Пламя костра рассыпало жаркие искры, освещая взволнованные лица. Чарующие звуки взметнулись к звездам и эхом разлились в воздухе.
Наверное, такое бывает только в сказках, Анжэй не поверил глазам, когда увидел, как растворяются и исчезают в воздухе скрипки, а волшебные звуки продолжают еще звучать.

Девушки закружились в танце, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, постепенно уходя в отчаянный вихрь, из которого вырывались, словно птицы, поднимаясь над берегом в широком и сильном прыжке.
Это был праздник молодого красивого тела! Полет сквозь цвет ночи, моря, Вселенной! Душа наполняла чувствами каждый жест! Магией дышала ночь!

Но вот зазвучала песня. Девушки раскачивались в такт мелодии. Голоса были божественно красивы и внушали благоговение, трепетали от еле сдерживаемой страсти.
Слезы покатились по щекам Анжэя. Он вдруг увидел себя в каком-то дельтаплане, похожем на стрекозу. Тихонько жужжал мотор. Звезды яркими монистами сияли на черном зонтике ночи.
 А рядом сидела беглянка и что-то нежное нашептывала. Анжэй поцеловал ее в губы, и почувствовал, как трепещет упругое тело…
дельтаплан кружил в звездном небе, и смех, такой родной и любимый, разливался над миром.

Анжэй выглянул в окно. Множество женских ладоней приклеились к тонированным стеклам машины. Лукавые глаза разглядывали его и манили к себе.
Ветерок касался длинных волос и играл ими, словно водорослями в океане.
- Иди сюда... иди к нам… - звучал вкрадчивый шепот.
Несколько девиц, взобрались на кузов и постукивали пятками по окнам, остальные раскачивали машину как колыбель.
И снова рядом оказалась его беглянка и не позволила ему открыть дверь.
Морская волна предупреждающе стукнула в лобовое стекло.
- Да что же это такое происходит? Что происходит?

Взревел мотор, девицы с хохотом попадали в воду, но отступать не собирались.
- Иди к нам… - уговаривали они Анжэя, озорно поблескивая глазами, - Поплаваем? – и он уже не понимал – то ли снится ему все это, то ли происходит наяву? То ли он обнимает и ласкает свою беглянку, то ли она не позволяет ему выйти из машины, и он целует, целует, целует ее в губы.

Вся эта нелепая история могла показаться мистическим сном, если бы не рассвет!
Солнце оранжевым пламенем вырвалось из-за горизонта и осветило берег. Девицам наскучила ночная баталия, и они разбрелись по пляжу в поисках разбросанной одежды, а потом укатили восвояси, оставив на берегу пустые пивные банки, фантики от конфет и забытые вещи.
И только одна из девушек осталась на берегу и играла на скрипке Гимн Рассвету! Ее волосы развевались на ветру, смычок метался над струнами, вызывая жадные нарастающие звуки.

Петухи с безумной радостью огласили рассвет.

Глава 7

Вы тот, который ищет Вилу? - в машину заглянула одна из ночных богинь.
Глаза ее говорили: « Я люблю тебя. Вспомни меня. Вспомни».
Он недоуменно пожал плечами. Кто она такая? Музыкантша? Певица? Балерина? Зеленые глаза смотрели устало и серьезно. Ночной бомонд сказался бледностью на привлекательном лице. Вечернее платье выглядело нелепо на утреннем пляже. Женщина распахнула дверцу машины и уселась на заднее сиденье.

- На Западное побережье! - распорядилась она.

- Это не такси.

- Но вы же не оставите Мерроу на съедение аборигенам?
И снова ее глаза просили: «Вспомни меня. Вспомни».
-Так это Мерроу - звезда шоу-бизнеса! – догадался Анжэй.
Надо же, так бесцеремонно приказывает отвезти ее на Западное побережье!

Лето в Крыму - горячая пора, время гастрольной эйфории. Множество звезд прописалось на Южном побережье, и теперь клубятся на фестивалях, концертных площадках, по кабакам и найт-клубам! Вот и этой ночью поп-дивы устроили на ночном пляже маленький бомонд! Жаль, что он не папарацци, а то бы пропечатал всю их обнаженную чехарду в газетах!

Но почему Мерроу разгуливает по пляжу без охраны, и так опрометчиво садится в первую попавшуюся машину? Он мысленно обругал "звезду" за бесцеремонность и, не говоря ни слова, поехал вдоль берега. Женщина закрыла глаза и, казалось, уснула.

Анжэй включил магнитолу. По всем радио-каналам передавались песни Мерроу. Божественный голос звучал с необъяснимой тоской и нежностью, навевал бесконечные вопросы…
Анжэй думал о вчерашней ночи. Все, что произошло с ним на ночном пляже, напоминало горячечный бред.
-Будем считать, что это дядюшка Фрейд так пошутил! – решил не допекать себя вопросами Борис.
И все же, Разум его был полон сомнений. А Душа не сомневалась. Душа говорила:

- Это Любовь. И не спорь со мной! Так всегда бывает, когда приходит Любовь. Ты должен был сказать этой девушке: "Я люблю тебя. Мы вместе пойдем искать Храм, в котором потерялась твоя душа", - но ты не сказал. Ты стал задавать себе вопросы! И это объяснимо. Человек сначала слушает свой Разум, и только потом Душу. Если бы все было наоборот - Земля стала бы Раем, а человек святым.

Но Земля не Рай, и человек не Святой, и потому он не слышит, о чем просит его Душа!

- Надо быть мудрым, - требует Разум. - Надо удачно жениться, но не обязательно любить друг друга, надо добиваться успеха, карьеры, власти, но не обязательно следовать моральным принципам. Надо трудиться, чтобы преумножать счет в банке, и совсем не обязательно любить свою профессию, надо разумно тратить жизненную энергию и деньги, чтобы хватило на Радость! Но Радость становится скучной и уходит. А вслед за Радостью уходит Мечта. А когда уходит Мечта, умирает Душа. Может быть, Разум не знает, что такое Душа и потому между ними нет гармонии?

- Мы все рассчитываем на хэппи-энд, а довольствуемся тем, что имеем, - произнесла вдруг Мерроу. Ее слова вызвали у Анжэя гнев, и этот гнев сорвался на крик.

- Где эта девушка? Почему вы не сказали, что знакомы с ней?

- Я спросила: "Вы тот, который ищет Вилу?", - но вы решили подумать над ответом, и я не стала вам мешать.
«Узнай меня, узнай!», - умоляли ее глаза.
Заметив его растерянность, она пояснила:

- Эта девушка потеряла память. Она ищет свой дом, в то время, как многие из нас отрекаются от прошлого добровольно!
Мерроу задумалась о чем-то очень болезненном и печальном.
– Говорят, Вилу подобрали моряки с «Фархада», корабль идет сейчас в Турцию.

- Почему вы не помогли ей?

- А вы помогли? – ответила Мероу. - Или только счастливый человек способен мгновенно впустить в свою душу весь мир, потому что душа его открыта для всех? А мы сначала задаем себе вопросы?

Вот теперь он действительно растерялся. Мерроу считывает его мысли? Кто она? Медиум? Колдунья?

- Вила настоящее имя девушки? - продолжал расспрашивать Анжэй, понимая, что его встреча с этой женщиной не случайна, и что скоро, совсем скоро ему откроется тайна, о которой он мог только догадываться.

- В Сербии так называют русалок!

- Утопленниц! – подумал Анжэй. - А моя беглянка соткана из света и радости!

- Все мы в этом мире утопленники, - ответила Мерроу. - Только одни утонули в крови, а другие в роскоши или в пьянстве, но никто еще не захлебнулся от счастья и восторга!

- Вы медиум? – спросил Анжэй.
- Думаю в унисон! – улыбнулась Мерроу. Наконец-то он обратил на нее внимание.

Путь на Западное побережье предстоял неблизкий и располагал к общению, но разговаривать не хотелось - каждый уткнулся в свои мысли и думал о чем-то наболевшем.

Глава 8
- Выпустите меня! - барабанила в дверь каюты Вила. - Откройте немедленно!

- Вечером! - спокойно отвечал Фархад на все ее крики. - Сейчас не до тебя.

Фархад - капитан корабля. Вот уже много лет он доставляет черный груз из Анкары в Крым, из Крыма в Болгарию. Его железной хватки боятся, к его мнению прислушиваются. Слово Фархада – закон для братвы. Но сегодня на палубе появилась девушка, а вместе с ней - проблемы.

Нежная и красивая Вила с первого взгляда покорила сердце Фархада и даже показалась ему очень знакомой. Настолько знакомой, что он узнал ее по дыханию, по тихим, робким шагам, по милому и родному личику. Одного он понять никак не мог, где и когда виделся с этой девушкой? Может, в предыдущей жизни? Он не верил в реинкарнацию, а потому усмехнулся. Как и все восточные мужчины, увидев такую красавицу, Фархад мысленно раздел ее и представил, как она будет стонать от наслаждения в его руках.

- Вот ты и допрыгался, Фархад! - говорил он себе. - За большие бабки однажды расплачиваются собственной жизнью или любимыми людьми. Но эту девушку я так просто не отдам.

- Эй, красотка, научись сначала вести себя в приличном обществе, а потом в дверь барабань! - хохотали матросы, вспоминая, как нашли девушку в открытом море, а она царапалась и кусалась, когда ее пытались втащить на корабль, и даже не обрадовалась своим спасителям, а отбивалась от них, как черт от ладана.
Фархад запер ее в каюте и посоветовал не высовываться, но она не послушалась и продолжала колотить в двери.

- Откройте немедленно! - похоже, девушка не понимала, где находится, и с кем имеет дело.

- Ну и флаг тебе в руки! – кричали в ответ матросы. - Чем скорее выйдешь, тем меньше проблем!

Они поглядывали на Фархада, долго он будет упрямиться? А то ведь и сами возьмут то, что причитается им по праву.

Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает. Вот и сейчас судьба решила этот спор по-своему. Жуткий, монотонный грохот повис в воздухе. Корабль вздрогнул от мощного толчка и щепкой взлетел к небу, грозя перевернуться вверх дном. Двери кают, вырывая металлические скобы, лязгнули о палубу. И сразу все стихло. Море стало спокойным и ровным, как прежде.

- Вот сука! - выкрикнул кто-то из матросов, - Да она ведьма! Говорят, уже весь Крым нечистая заполонила!
В такой ситуации и впрямь можно было поверить в потусторонние магические силы, а матросы, как вы знаете, народ суеверный.
- Чего ты добиваешься? - строго спросил Фархад, когда Вила вышла из каюты. - Чего ты хочешь? - он обдумывал ситуацию и пытался казаться спокойным.

- Море скоро поднимется! Надо спрятаться на дно или уходить на Западное побережье! – девушка была очень взволнована, тело ее дрожало от страха.

- О каком дне ты говоришь, ведьма? Бросайте эту нечисть за борт!

-Не дурите, мужики, - Фархад выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в воздух, пытаясь угомонить разбушевавшихся матросов.

И снова мощный толчок подбросил корабль вверх, и все, что могло в нем задребезжать - задребезжало. Все, что могло упасть - упало. Надсадный грохот заполнил воздух, предвещая беду. Гремело море.

- Смотрите туда! - закричал кто-то из матросов, указывая на вспенившуюся белую полосу воды, стремительно приближавшуюся к ним.

Волна, небоскребом шла на корабль, предвещая смертельную схватку с дьявольской стихией.

Глава 9
Ветер усиливался, возможно, скоро начнется шторм, а до Западного побережья ехать еще долго. Мерроу зябко куталась в прозрачную шаль, Анжэй предложил ей одеяло и токайское вино. Пригодились и бутерброды.
Молча перекусили и также молча продолжили путь.
Мерроу вспоминала Ирландию, небольшой домик на берегу океана, маму - ее руки, пахнущие хлебом.

- Мерроу! Мерроу! Ты опять на океан смотришь? - сердилась мать. - Говорю тебе, займись делом!

Больше всего на свете мама боялась, что океан отберет у нее дочь.
Мерроу – потомственная русалка, а каждая русалка когда-нибудь да уходит в океан.
- Мерроу, надо хлеб испечь! Убрала ли ты комнату, Мерроу? Все девушки шить умеют, а ты нет! Какая же ты после этого хозяйка?
Она воспитывала ее, как земную женщину, мечтала выдать замуж за простого парня и так привязать к Земле.

И парень такой нашелся. Освальд! Выросли они в одном дворе, понимали друг друга с полуслова. А значит, могли создать крепкую семью.
Каждый человек надеется создать крепкую семью, а создает то, что имеет. Любовь - дело редкое, и кто это понимает, признает и бережет то, что у него есть, а мечтать при этом никому не возбраняется.

В крепких семьях заботятся друг о друге и о своем потомстве - себе дороже быть врагами! Только глупцы мстят за тоскливую жизнь без любви. Только они не смотрят друг другу в глаза, не считают вместе звездочки на небе, а глядят себе только под ноги.
О таких семьях и говорить не хочется - человеческого в них мало. Но, слава Богу, Освальд - отличный парень и сможет удержать Мерроу от беспутной русалочьей жизни.

Так рассуждала мама Мерроу. И сыграли бы они вскоре свадьбу, если бы не русский летчик - Борис.
Появился он однажды в небе на жужжащем дельтаплане, покружил над домами и приземлился на городской площади под звонкие крики и аплодисменты местной молодежи.
- Покатаемся? - предложил он Мерроу, когда она вместе с мальчишками прибежала взглянуть на чудо-стрекозу.
Она увидела его глаза, утонула в его глазах, влюбилась в его глаза и тут же забыла о своем обещании выйти за Освальда замуж.

Борис поселился в гостинице напротив дома Мерроу. Каждый раз, когда дельтаплан жужжал в небе, она выбегала во двор и радостно махала руками. Пилот выглядывал из кабины и покачивал крылышками Стрекозы.

-Не засматривайся на женатых мужчин! - сердилась мать, - ты ведь порядочная девушка, а не русалка какая-нибудь! - а Освальду говорила, - Прости неразумную дочь мою! Любовь все стерпит, ум все простит, у вас еще будет крепкая семья.

Борис весь день проводил в полете: дельтаплан не для развлечения – это его работа и его хлеб. Он служил курьером в департаменте, совершал воздушные экскурсии над океаном, отвозил новобрачных в скалы на «островок» Любви.
Мерроу купила в охотничьем магазине мощный военный бинокль и с любопытством, присущим всем девушкам ее возраста, рассматривала все, что происходило на этом острове.
Новобрачные вели на островке светские беседы, обедали или завтракали, расположившись на самом краю скалы, а потом удалялись изучать грот, в то время как Борис спал в своем дельтаплане, обдуваемый со всех сторон теплым океанским ветерком.

Мерроу смотрела на любимого мужчину и мечтала вместе с ним побывать на острове Любви. Но только отношения их не развивались дальше покачивания крылышками дельтаплана и дружеского: "Привет, как дела?"

В один из воскресных дней Борис привез в городок свою жену - Катаринку. Больно резанула Мерроу ее красота. Ах, как же супруги щебетали вдвоем. Как две птицы, страстные и нежные, и не отпускали рук друг друга и целовались в каждом укромном уголке. А потом отправились в скалы на островок любви и там не стали обедать или ужинать, вести беседы, а срывали друг с друга одежды и целовались.
Мерроу вжалась в бинокль и ревностно наблюдала, как ласкал Борис жену.
На спине у него, под лопаткой, был шрам. Это в Сербии, турок порезал Бориса кинжалом.

Катаринка целовала мужа, начиная от этого шрама, и потом все ниже и ниже, Борис хватал ртом воздух, словно задыхался, а Катаринка целовала уже его там, где может поцеловать мужчину только влюбленная, или очень распутная женщина.

Тело Мерроу задрожало, но не от стыда или страха, а от чувства, ранее неведомого, и такая истома охватила ее, что даже крик вырвался из груди, и стала она ласкать себя там, где ласкал Борис Катаринку, а потом упала, потеряв сознание, на пол.

Продолжение следует