Рыцарь веры, любви и надежды

Рыцарь веры, любви и надежды

Редко, как эхо на крыльях ветров, к нам прилетают из прошлого слухи,
Скучно юнцам слушать речь стариков, юным девицам ворчанье старухи.

Прячет былое в тумане веков славу побед и позор поражений.
Радость свободы и тяжесть оков - были итогом давнишних сражений

Веру и славу героев тех лет дети навеки бесстыдно забыли.
Свитки, свернувшись как змеи, от бед малую часть всех чудес сохранили.

Я расскажу вам сейчас об одной, дивной истории, полной печали,
Думаю, вы, согласитесь со мной, что никогда о такой не слыхали.

Брошено счастье на волю судьбы, рыцарем веры, любви и надежды.
Он никогда не страшился борьбы, вот, и теперь был бесстрастен, как прежде.

Крылья улыбки смахнули с лица чёрные тучи тоски и печали,
Гордо и грозно слова гордеца в утреннем сумраке замка звучали.

Сам начертал на щите: Не сдаюсь! Вместо герба - три засохшие розы,
В церкви поклялся: домой возвращусь, если распустят бутоны в морозы.

Сел на коня и прощаясь с женой, тихо сказал ей: вымаливай чудо,
Розы в бутонах – знак ехать домой, кровь на шипах – в моём замке Иуда.

В сердце, занозой вонзилась вчера, после победы в турнире сомненье,
Вижу, что ты не спала до утра, глаз не сомкнула всю ночь от волненья.

Что напугало так сильно тебя? Мне на турнирах давно нету равных.
Может, пошла за меня не любя, ради богатства и подвигов славных?



Я не хочу ни винить, ни судить – верю, за Богом последнее слово.
Юного рыцаря трудно забыть - ради богатства и славы седого.

Знаю, насильно нельзя полюбить. Веру и верность не держат в темнице.
Мог бы сегодня я графа убить и запереть тебя в клетку как птицу.

Но не хочу потом заживо гнить, каяться, сердце, терзая сомненьем,
Если сумеешь меня полюбить – вымоли розам, в морозы цветенье.

Криком пыталась его удержать – топот копыт был ответом на стоны.
Слёз не терпел, ускакал воевать. Были суровы в то время законы.

Рыцарь обеты привык исполнять. Слово и честь были главными в жизни,
К диким прибалтам пошёл воевать, подвигом славить себя и отчизну.

Веру свою он огнём и мечом нёс побеждённым в сраженьях народам.
Ночью и днём был всегда со щитом. Часто на герб свой смотрел в непогоду.

Гладил ладонью по острым шипам, их не тупили ни дождь, ни морозы,
Думал с тоскою: Ну, как она там? Может, не хочет молиться за розы.

В Риме решили: пора смирять Русь! Пусть крестоносцы воюют под Псковом.
Папа ободрил: Усердно молюсь. Русские ждали на поле ледовом.

Вёл их отважный, неистовый князь, войско его поражений не знало.
Рыцари клином пошли, помолясь, сталь крестоносцев в боях защищала.

Тяжкое войско не выдержал лёд, рыцарь из озера выбрался чудом,
Конь утонул в чёрном холоде вод, мёртвые люди лежали повсюду.

Тёмною ночью забился под ель, словно в шалаш, лежал, греясь дыханьем,
Как ни жестка была эта постель, обнял свой щит и забыл про страданье.

Утром, спросонья, решил, что костёр ночью согрел его жарким дыханьем,
Вспомнил сражение, бегства позор и умереть появилось желанье.

Вынул из ножен трёхгранный стилет, пальцы прилипли к нему от мороза,
Лишь тогда понял, что пламени нет, глянул, алеют бутоны на розах.

Чудо свершилось, жена его ждёт, бедам назло он домой возвратится,
Ноги откажут, змеёй поползёт, нужно, поднимется в небо, как птица.

Дни, не считая, шагал и шагал, голод и жажда ему не мешали,
Щит его плоть по ночам согревал, розы душе ликовать помогали.

Встречным казалось – лишился ума, рыцарь в лохмотьях голодный и босый,
Щит за плечами висел, как сума, шёл, улыбаясь, не слыша вопросы.

В полдень пришёл, у закрытых ворот в рог затрубил - вмиг забегали слуги,
Рыцарь стоит, с нетерпением ждёт жарких объятий любимой супруги.

Плача, сказали: - в могиле  жена, годы с надеждой ждала ежечасно:
Слёзы лила и молилась она, денно и ночь но, упорно и страстно.

Это, услышав, на землю упал, полз на коленях до самой могилы.
Громко гордыню свою проклинал, всё на земле ему стало постыло.

Понял,  что смерть - его жизни цена, жизнь старика на свою променяла,
Грела под елью любовью жена, розы слезой на щите оживляла.

Смертью спасла, миновал его плен,  грела, сама замерзала в могиле.
Как ни молили, не встал он  с колен, гордость и честь ему стали не милы.

Сутки, рыдая, не ел и не спал, канули в вечность любовь и надежда,
К  смерти - до смерти жену ревновал так, как к сопернику юному прежде.