Гроза

Дождь не выпал, но рухнул так, что мелодический звон от первого поцелуя воды с землёй разнёсся по всей округе. Город оглох от монотонного шума и безучастно взирал снизу на небо, как безнадёжно больной наблюдает за врачующими его.
 
Люди тревожно выглядывали в окна и с досадой задёргивали шторы. Под козырьками подъездов сгрудились дворовые собаки и жались друг к другу. И только в окне первого этажа виднелось приникшее к стеклу лицо.
 
Баба Рая, которой в прошлом году отказали ноги, сидела у окна целыми днями, забывая поесть и поспать. Впрочем, ни есть, ни спать ей уже почти не хотелось. Она бесконечно следила за унылым заоконным пейзажем, жадно выхватывая человеческие силуэты, силясь понять, что за человек прошёл мимо, куда и зачем он идёт.
 
С тех пор, как ноги её совсем разучились ходить, баба Рая погрузнела, обветшала телом, стала тяжёлая и вялая, как заболевшая корова. Хотя внутренне баба Рая чувствовала себя как будто даже моложе, чем в юности. Лёгкость появилась какая-то – ничего ей было не жаль, ни о чём она больше не беспокоилась, никого ей не надо было. Вот только тело мешало, тело пригибало к земле. «Скоро уже», – думала баба Рая и с облегчением вздыхала.
 
Она смотрела на дождь и улыбалась: она представляла, как, сняв свои тапочки, она побежала бы под дождём, промокая на ходу насквозь, глотая стекающие с носа капли, смеясь и взрезая лужи носком ноги, наступая на пузыри, отдирая налипшее платье от коленей и груди, вся во влажной прохладе летнего дождя, светлая, чистая, невесомая...
 
Она вдруг вспомнила, как однажды с отцом попала в грозу. Они укрылись в берёзовой роще и, завороженные, смотрели на небо сквозь паутину ветвей. Отец брал её ладошку и подставлял под струи дождя, повторяя: «Ты посмотри, благодать-то какая!» Баба Рая набирала воды в ладошку и подносила ко рту – вода была сладковатая. А потом они долго шли по мокрому лугу, осторожно вдыхая небесную свежесть, и икры обжигало росой.
 
Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Небо размыло солнечными лучами, и во двор стали потихоньку стекаться люди. Детишки снова начали ковыряться в песочнице и носиться как угорелые между гаражами. Баба Рая пристально вглядывалась в их лица, пытаясь прочесть своё утраченное навсегда детское счастье и угадать их будущую судьбу. Но дети были пусты и закрыты, как будто существовали в другом измерении, и даже дотронувшись до них, попасть туда не представлялось возможным.
 
Баба Рая вдруг захотела им что-то крикнуть, что-то очень важное. Но вместо этого она отчего-то тихо сказала: «Бедные…» – и отвернулась от окна.

2007