Творчество

Я металась по комнате, проводя невидимую диагональ от одного ее угла к другому. Мысли, как рой надоедливых пчел, кружили в моей голове. Рифма, рифма, рифма… Розы-слезы-морозы-мимозы… Любовь-бровь-кровь-вновь… Кто сказал, что поэтом надо родиться? Кто сказал, что писатели уже в утробе матери писатели? Глупые, тщеславные люди. Не поэты и не писатели. Скорее всего, плохие критики или искусствоведы.
Читала стихи одной молодой поэтессы. Поразилась необычному слогу, прямотой и рубящим строкам, как у Маяковского. Мои стихи – размазня по сравнению с Есениным и тем же Владимиром Владимировичем. Так, лирика… Не более того.
Голова кружилась от вечного бега по кругу. В жизни все так: непонятная темнота, предшествующая рождению, яркая вспышка света, бесконечные дни и ночи и снова темнота, но уже подземельная, холодная.
На кухне Костя пытался как можно точнее изобразить Базарова: «…Мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем…» Его интонации чересчур возвышенные, будто говорит не простой Базаров, а уже сам Павел Петрович Кирсанов. Я уже представляю, как Костя наматывает круги, задрав к потолку голову, размахивая руками, закрывая глаза невпопад… Невпопад-водопад-наугад.
Завтра у Кости премьера. Я пожелала брату удачи, на которую он всегда уповает. Пока она его не подводила, иначе я не могу объяснить его успех.
Открыла ноутбук. Положила пальцы на клавиши, как пианист, настраиваясь на предстоящее произведение. Дисплей весело сиял.
Не могу печатать. Ручку и бумагу!..
- Что будешь делать, если тебя когда-нибудь освистают? – спросила я однажды у Кости.
Он долго не знал, что мне ответить.
- С чего ты взяла, что это может случиться?
Теперь была моя очередь молчать.
- Ну… - наконец выдавила я. – Такое же возможно?
- Пока не было, значит, не будет.
Костя, неужели ты так уверен в своих силах? Неужели ты действительно считаешь себя звездой театра? Я не могла спросить подобное. Он мой брат, поймите.
- Ну а ты? Ты не допускаешь, что рано или поздно редактор скажет тебе «нет»?..
Я допускала. Поэтому решила просто молча вернуться обратно к компьютеру.
Поэтам трудно на земле. Они находятся под постоянным давлением со стороны окружающего мира. Они выделяются. Они протестуют. Они не серая масса, а яркое пятно посреди нее. Им приходится трудно, когда долго нет вдохновения, когда другие не понимают их переживаний, когда их стихи оказываются либо ненужными, либо не имеющими смысла.
Вспомнилась последовательность слов из школьного правила по орфографии: шов, шорох, капюшон, крыжовник… Вот ведь как просто! Запоминается сразу, без труда ложится на слух, и ты уже знаешь, в каких словах после шипящих пишется буква «о». Так же со стихами. Они должны привлекать внимание, надолго оседать в голове, приятно звучать, без всяких «выступов» в размере, и самое главное, то, что до читателя хотел донести поэт, должно заставить его задуматься, даже если тема стихотворения ясна как божий день.
Задача не из легких…
Творческий кризис – это когда начинаешь осознавать собственную никчемность, бесполезность того, чем ты занимаешься, бессмысленность своего существования. Со мной подобное явление происходило довольно часто.
Костя вошел в мою комнату.
- Как прекрасно солнце,
Когда оно, голубое,
Заменяет луну среди звезд.
Как чудесен и шум
И гул морского прибоя,
Среди лунок ласточкиных гнезд… - продекламировал брат.
Я была слегка шокирована. Костя никогда не говорил, что увлекается поэзией.
- Чьи это стихи? – поинтересовалась я.
Костя, робко, но прямо глядя мне в глаза, ответил:
- Мои… Там с размером не совсем получилось, но мне показалось, что так стихи точнее передают мои чувства, - проговорил он.
Я сидела, раскрыв рот. Чтобы Костя читал стихи… Да никогда! Я только и слышала, что строки из сценариев бесконечных спектаклей.
- Я давно пишу. У меня даже собственная тетрадка есть. Еще со школы сохранилась… - промямлил брат, скромно опустив ресницы.
После этих слов моя челюсть окончательно познала состояние невесомости.
- И ты мне ничего не говорил?.. – в моем голосе чересчур откровенно прозвучали нотки обиды.
Костя ничего не сказал.
- А… как тебе мои стихи? – неуверенно спросила я.
Костя замялся.
- Ну… как тебе сказать… Я не очень хорошо разбираюсь в поэзии, любитель, все-таки, но некоторые твои стихи, честно говоря, отвратительные.
Я сглотнула. После таких заявлений кому угодно станет не по себе.
- Я вообще думаю, тебе надо сменить поле деятельности.
- Почему?
- Твое призвание не в написании стихов, попробуй себя в какой-нибудь другой сфере.
- Что ты имеешь в виду?
- Например, театр.
Я вспомнила школьный драмкружок, как мне всегда доставались главные роли, как я играла Золушку, Снежную Королеву, Дюймовочку, Элли из «Волшебника Изумрудного города» и, наконец, даже Джульетту Шекспира. Косте в основном доставались какие-то животные роли: крысы-кучера, ворона, крота, Тотошки… Он возмущался, что его талант пропадает зря, он не может раскрыться в роли какой-то дворняги по кличке Тотошка, ему не нравилось дикое обилие грима на лице. Меня всегда веселили его слабые попытки протестовать против преподавателя, который распределял между нами роли.
- Дай-ка мне сценарий, - попросила я, протягивая руку.
Огромная кипа бумаги оказалась у меня. Я перелистывала страницу за страницей в поисках Анны Сергеевны, героини И.С. Тургенева в «Отцах и детях». Когда я увидела первые строки ее роли, я поняла, что это мое.
- «Если вы, господа, не боитесь скуки, приезжайте ко мне в Никольское», - со сдержанной улыбкой, свойственной героини романа, прочитала я.
У творчества бесконечные возможности, неограниченные параметры, нет определенных рамок, четко установленных правил. Творческий человек будет долго искать свое признание, пока не найдет его, потому что время для него неважно, когда речь идет об искусстве. Очень трудно разглядеть в себе потенциал, еще труднее – талант, так как он есть далеко не у всех. О реализации таланта я уже не говорю. Но если случилось так, что дорога уже выбрана, то необходимо приложить все усилия, чтобы не сойти с пути.