Ностальгия Холостяка в Лабиринте Хомяка I

 Fausto, Fausto, Mefisto, Mefisto… Кто из вас шумит в моей голове?

 Серые дни и сера в ушах, амброзия густым кремом растеклась по ляжкам. Классическая музыка так скучна и невнятна, а «Front 242» так демонически прекрасен. Город стареет вместе со мной, трескаются лица его старых домов, но разрастаются новые районы сорняками многоэтажек, и любимые уголки не такие как тогда. Бесплодный чернозём асфальта покрыт семенами машин, но напрасно мы ждём всходов, их не будет. Дорога для путников, а в индустриальном шуме, этого города, потонул крик последнего живого из них.

 Где ты, моё безкока - кольное детство, его обрывки полоскают мой мозг, как ветер полоскает рваные паруса. Корабль – призрак моего детства вошел в бухту памяти. Мозжечок предательски заскрипел, но выдержал. Вот времена когда ключ от рая висел на шее. Вот мой отец свистит в свисток, пора домой. Если бы я знал, какими вы станете мои друзья, если бы я знал, каким стану я, ни за что бы, ни пошел домой, а поиграл ещё часок. Но я покидаю двор, как послушный пёс, как беззаботный странник, как безропотный слуга, как заблудшая овца. Я покидаю двор, слагая про себя новые песни Невинности и Опыта, переваривая миллион эмоциональных событий этого дня.

 Да, я готов был слагать слоги, выдумывать буквы, я готов был приостановить время. А сегодня мне уже никуда не надо. Сижу дома. На глазах слёзы, может это болезнь печени, или кино правда, было такое хорошее. А может это одиночество. Одиночество, которое пьянит и возбуждает подобно лёгкому наркотику. Одиночество, которое обрывает марионеточные связи, с остальным человеческим сообществеством. Одиночество, которое притупляет боль одиночества.

 А вот воспоминания о моей Маргарите: вот она появилась в моей жизни, вот легла рядом, стало тепло. Ложимся так каждую ночь. Как две птички греем, друг дружку, не обращая внимания на зимнюю стужу за окном. Как две птички мы любили тепло. Когда Маргарита ушла, постель, в том месте, где она лежала, еще долго хранила тепло её жаркого тела.

 А теперь она на тёмном, пыльном чердаке, моего прошлого, лежит в хрустальном гробу, ни жива и не мертва. Как Спящая Красавица, как восковая кукла – экспонат Мадам Тюссо. И я как жалкий некрофил, покупаю билет на этот аттракцион, хотя даже не помню, что такое живая женщина. Наверно это круто, бля буду!