Серебристая река

Серебристая река.
(Рассказ от первого лица)

По окончании дорожно-строительного техникума я в августе 1947 года по распределению поехал в Забайкалье. Меня определили механиком в дорожно – эксплуатационную дистанцию ( ДЭД) Баргузинского тракта.
База ДЭД располагалась в райцентре Турунтаево в 18 км от ж.д.станции Татаурово. От этой станции и начинался Баргузинский тракт.
Его началом служила переправа через реку Селенгу. Через основное русло курсировал плашкоут, который тянул моторный катер. Через протоку перевоз осуществлялся на перетяге. На небольшом островке между протокой и основным руслом находился кассир, который и взимал плату за проезд. Еще на островке были постройки каких то сараев, о назначении которых я е догадывался по первости.
Второй конец нашей дистанции был у прибрежного поселка Гремячинск у самого озера Байкал.
Во всем мире известностью пользуется Байкальский омуль. Это рыбка размером с обычной сельди. Но в Бурятии она пользуется очень большим спросом. Едят её в основном слабо соленой, особого посола, с душком. Встречается она и приготовленная способом, как холодного, так и горячего копчения. Но очень редко приготовляют блюда из сырой рыбы.
Водится эта рыбка естественно только в озере Байкал. Но нереститься она в реках, впадающих в это озеро. Обычно сезон нереста наступает в ноябре месяце. Тогда эта рыбка, большущими косяками, плывет против течения к чистым местам в верховьях рек, которые испокон веков и являются нерестилищем для ней.
Я и не предполагал тогда, что приму участие в приключении, которое запомнилось мне, как одно из самых интересных, в моей жизни.
Все дело в том, что все приживающие по берегам рек, по которым плывет омуль на нерест, стараются в это время запастись этой рыбой на целый год, ибо она являлась в то время одним из основных продуктов питания для них. Ловля рыбы во время нереста, естественно, запрещена. Но, несмотря на это все местные жители не упускали такой возможности, одним заходом невода поймать несколько тысяч рыбок. Этого количества хватало и для собственных нужд, и для продаже на рынке, чтобы обеспечить свое существование.
К этому моменту готовились очень тщательно. Смолили не одну лодку, а две, а то три. Так же плели не одну сеть, а несколько. Но еще доставали правдой или неправдой несколько четвертей спирта или крепчайшего самогона.
Делалось все это для того, чтобы иметь резерв в средствах лова, а также и иметь чем откупится на случай, если его поймают на месте преступления работники рыбоохраны. Улов, лодка и снасти будут конфискованы. А чтобы самого не посадили в каталажку, для этого нужен был выкуп в виде спирта или самогона. Но резервная лодка и снасти позволяли еще сделать не одну попытку для лова рыбы.
Косяки рыбы плыли такой плотной массой, что вода казалась серебристой. Этот заплыв продолжался около трех- четырех дней. В это время переправа не работала. Только в экстренных случаях можно было пересечь реку на моторке.
И вот, именно в это то время, все мое начальство, и все наши работники ДЭД, поспешили на остров для тех же целей, для заготовки этой рыбки на год.
Но одновременно на остров прибыло начальство из ведомства рыбоохраны. С острова удобнее наблюдать за акваторией на довольно большое расстояние как вверх, так и вниз по течению, на предмет обнаружения браконьеров.
Однако, мои сослуживцы тоже были не лыком шиты. Встретили начальство, как полагается. Тут же, организовали омулятину горячего копчения. Пальчики оближешь. Да к этому приготовили еще всякие разносолы и хорошую выпивку. Глядишь, к вечеру вся рыбоохрана захмелела и прилегла отдохнуть. И тут настал черед нашей компании.
Командовал парадом наш начальник ДЭД Василий Иванович. Мы его ласкового в коллективе звали "Вася". Он расставил всех по местам. Из сараев извлекли три лодки, которые заранее были приготовлены и хорошо просмоляны. На каждой лодке по три человека управлялись веслами и сетями. В сараях оказались подвалы. В них заранее была привезена тара для рыбы и икры, деревянные бочата и лагуны разного размера. Также на готове оказались носилки со съемными ящиками, в которые выгружалась рыба из сетей. На них мы рыбу переносили в подвалы.
А в подвалах другие звенья занимались разделкой и засолкой рыбы. Икру выдавливали в малые бочата и там же её солили. А рыбу солили и укладывали в более крупные кадки. Меня, как новичка в этом деле, поставили на переноску рыбы с берега в подвалы. Работа шла очень споро, перерывов в работе не допускали, так как надо было управиться за то время, пока работники рыбоохраны отдыхали, отсыпаясь с похмелья от нашего угощения.
Хоть в этот период ночи сравнительно темные, а огней зажигать нельзя было, но видимость была замечательной, так как река серебрилась от рыбной чешуи, и отражала тусклый свет ночи.
За состоянием сна наших гостей велось постоянное наблюдение. Нельзя было допустить, чтобы им стало известно о наших браконьерских деяниях.
В первую ночь удалось заполнить примерно половину приготовленной тары. И ближе к утру, когда уже все прилично утомились, мы отставили труды праведные. Лодки и сети были тщательно убраны и замаскированы.
Когда наступило светлое утро, проснулось и начальство из рыбоохраны. Посетовали на то, что малость переборщили вчера с выпивкой. Это не позволило им ночью понаблюдать за акваторией. Им был предложен завтрак и выпивка на похмелку. Товарищи не отказались от угощения. Но после этого быстро собрались и попросили перевести их на берег. Они решили поехать с проверкой ниже по реке. Наши ребята вздохнули с облегчением и предались заслуженному отдыху.
С наступлением сумерек весь отряд был приведен к боевой готовности. Людей расставили по местам. И только, когда стемнело начался повторный отлов рыбы.
При этом работающие на лодках вели себя очень тихо. Нельзя было выдать свои усилия в этом деле. Все остальные участники выполняли свои обязанности, тоже соблюдая тишину. Лишние разговоры пресекались. Все понимали какая напряженность царила в наших деяниях.
Я смотрел на то, как ловко засольщики работали, разделывая и засаливая рыбу. Их движения были так отточены, что казалось, работают не люди, а роботы. Это просто было феноменально.
Такой браконьерский лов омуля продолжался три ночи. На четвертый день в русле реки уже рыба плыла вверх по течению небольшими группами, и концу дня и их не стало.
Теперь осталось только прибрать все лишнее с посторонних глаз. Лодки и сети заперли в сараях. Входы в подвалы замаскировали. И вся наша команда ретировалась к нормальным рабочим местам. Работа паромной переправы возобновилась.
Отнерестившись, через месяц рыба в полудохлом состоянии плыла теперь по течению порою брюхом вверх. Её разрешалось ловить в неограниченном количестве. Для этого сооружались так называемые "хапы". Это сети, прикрепленные к вертикальным кольям. В эти сетевые мешки набивалась почти безжизненная рыба. Периодически мешки извлекались, рыба выкидывалась на прибрежный ледовый припай, где и замерзала. Эту поплавщину местные жители использовали для кормления свиней. Поэтому свиное мясо приобретало привкус рыбы или рыбьего жира. Люди, которые не привычные к этому рыбьему привкусу, были вынуждены от такого мяса отказываться.
Поэтому нас, новичков в этих краях, предупредили об этом. Советовали перед тем как покупать мясо, спрашивать из какого мол района оно доставлено. Если названные районы были прибрежными к рекам или озеру Байкал, то можно было не сомневаться в том, что свиней кормили рыбой.
Посоленную рыбу и икру сразу после лова перевозить по домам нельзя было. На всех дорогах стояли патрули, которые тщательно проверяли перевозимые грузы. Когда обнаруживали засоленную рыбу и икру, то её конфисковали и предъявляли большие штрафы. Только через два месяца снимались проверочные кордоны. Вот тогда и происходил дележ продукции лова между участниками акции и доставка её потребителям. Мне тогда тоже достался небольшой лагушок с рыбой и туес с икрой.
Конечно, такой вид браконьерской рыбалки не может быть поощрен ни обществом, ни государством, особенно, если он выполняется с целью наживы. Но, в то время местные жители жили сравнительно бедно. И этот улов был единственной возможностью пополнить запасы съестного для своих многодетных семей.