Есть люди со вселенской грустью в глазах

Есть люди со вселенской грустью в глазах. И когда жизнь сталкивает с такими людьми, ты не устаешь задаваться вопросом, почему же они не дают себе право на счастье? Откуда эта грусть?
Когда мы познакомились, на улице была потрясающая рыжая осень. На дорожках и аллеях роились желтые листья, сметаемые ветром в замысловатые горки.
В нашем городе есть место, которое называют Арбат, хотя ничего общего с московской пешеходной улицей нет. Это просто небольшая аллея усаженная ещё в советские времена кустарником и тополями, на которой стоят лавочки. Днем это весьма милое место, а к вечеру оно превращается в гудящий пьяными голосами улей.
Мы познакомились в один из таких вечеров, когда там было на удивление пустынно.
Она стала олицетворением осени. Ярко-рыжие листья волос, зеленые глаза и хитрая улыбка. Мягкая поступь и грациозные движения.
И знакомство, и общение в первый вечер было какое-то мимолетное, но такое запоминающееся! Когда солнце склонилось за город, на лавочках остались какие-то люди, мне тогда было неважно, сколько их, кто они, что они делают. Я словно попала в страну с красивым названием Осень.
Смешно вспомнить! Мы танцевали с ней вальс на небольшой площадке, рядом с памятником летчику Анохину. Я мурлыкала ей на ухо слова «Сено-солома, сено-солома, раз, два, три» на мотив «Вальса на сопках Манчжурии», и она послушно переступала ногами за мной, очень даже хорошо для первого раза. Я ощущала потрясающее тепло её сердца и доброту, и видела грусть в красивых зеленых глазах. Меня так тянуло быть с ней, спросить про то, почему она грустит, рассказать ей о том, что она такая же замечательная, как осень, яркая, красивая, незабываемая.

 Сначала мы встречались часто, почти каждый вечер. И каждый её взгляд был наполнен чем-то таким загадочным, что хотелось узнать истину.
Иногда она поспешно уходила, обидевшись на себя саму, иногда хохотала без установки, иногда прыгала и смеялась неведомо чему. Потом встречи стали насыщенны другими эмоциями… Как-то незаметно для меня она стала чужой, как становится далеким прошлогоднее лето.
 Мне не всегда была понятна мотивация её поступков. Хотя это неважно, за 3 года я так и не поняла и не спросила, почему она часто смотрит так, словно вот-вот дыхание зимы заберет у неё неповторимо красивые глаза, приглушит цвет волос, заморозит её ножки, чтобы она никогда не ступала так мягко, так неслышно. И эта грусть… и эта обреченность.

 Почему она не дает себе права быть счастливой?