Весенняя история

Клавдия Адольфовна Захарчук принадлежала именно к тому типу тёщ, про которых придумано несколько тысяч анекдотов, душащих всю страну своей бородой с помощью "Аншлага" и Трахтенберга. Старая, скупая, никогда неулыбающаяся карга, она искренне ненавидела своего зятя и не скрывала этого даже при своей ненаглядной дочери, которая, по её мнению, несомненно заслуживала большего, чем этот очкастый сисадмин шестого с половиной разряда. Ну, а зять, который по совместительству был не только сисадмин, но еще и студент пятого курса сложноаббревиатурного вуза Скамейкин Вася, первые два месяца после свадьбы прикладывал огромные усилия к завоеванию уважения у любимой тёщи, ведь жить приходилось на одной жилплощади, а это, я вам скажу, не мелочь по карманам тырить, это огромный труд. Это все равно, что пить водку на десятый день запоя: не хочется, а надо. Прикладывал-прикладывал он эти самые усилия и в один прекрасный момент устал. С тех самых пор Клавдия Адольфовна начала случайным образом оказываться то запертой ночью в туалете без света, то упавшей с табуретки со странным образом сломавшейся ножкой, а сваренный ею в очередной раз фирменный борщ скорым образом исчезал в глубинах канализации. Замочная скважина в двери у молодоженов была накрепко заколочена крепкой сисадминской рукой, тем самым, лишив Клавдию Адольфовну доступа к секретной интимной информации, которой она так любила поделиться со своей агентурой динозавров из соседнего подъезда.


Одним солнечным апрельским днем Вася Скамейкин возвращался с работы домой. Это был особенный день, потому что Вася впервые за все время своей каторжной работы не чувствовал усталости, он шел, радуясь своей удававшейся жизни. Жена любила его, как никто не любил, диплом для института был уже почти дописан, а старая химера, по утверждению врачей, не протянет и года, то есть всё отлично! Еще немного и он станет вшивым интеллигентом со средней зарплатой и трехкомнатной квартирой в Москве - наш ответ "американской мечте". Улыбка невольно расползалась по лицу, пугая прохожих, ведь ничто так не пугает нынче городского обывателя, как счастье незнакомых ему людей. В голову Василия вдруг заползла потрясающая идея, и он свернул в цветочный магазин.

Чуть заслышав обороты ключа во входной двери, Клавдия Адольфовна со всех своих больных ног устремлялась в коридор, чтобы в очередной раз встретить зятька злобной усмешкой. Так случилось и сегодня, вот только усмешка застряла у старушки где-то на полпути и кристаллизовалась в горле. На пороге стоял улыбающийся Скамейкин Василий с огромным букетом цветов и коробкой дорогих шоколадных конфет.
 - Мама, - сам не ожидая от себя, торжественным тоном произнес зять, - держите, это вам! Сегодня замечательный день, а этот букет должен сделать для вас его еще лучше.
Вася сделал шаг вперед и поцеловал тещу в щеку. Старуха остолбенела. Она не могла произнести ни слова, ни полуслова, ни даже жалкого префикса.
 - Ну что же вы стоите, мам? - продолжил Василий, - пойдемте лучше чай с конфетами пить. Расскажите заодно мне, как ваши дела, как здоровье, а то я так замотался в последнее время, что даже с мамой моей любимой жены не могу пообщаться, как следует, а вы ведь даже представить себе не можете, как для меня это важно.
 Зять чуть ли не на руках отнес тещу на кухню и включил чайник. Наконец Клавдия Адольфовна заговорила, но только слова её были неуверенны и едва слышны:
 - Что-то случилось? С работы выгнали? Деньги нужны? Ты лучше так и скажи...
 - Да нет, мам, ты чего. Говорю же, день замечательный, жизнь прекрасна. Вот решил частичку своей радости подарить и вам.
Клавдия Адольфовна очень быстро задышала, словно задыхаясь. Она не отводила от зятя глаз, но её дрожащая рука поползла по столу, пытаясь что-то найти. Сковородка, как дубина варвара просвистела в воздухе и приземлилась прямо на голову ошеломленного сисадмина.

Судья, а по совместительству еще и А.Б. Воронец, живущая в двухкомнатной квартире с дочерью и её мужем, оправдала Клавдию Адольфовну Захарчук, признав её действия правомерными, являющиеся определенно необходимой самообороной.