Колька меня гонял!

Колька меня гонял!
 
Колька, т.е. я, старше своей сестрёнки Леночки на семь лет. Жили мы в прекрасном районе Одессы на улице Гоголя. Большая часть тротуара улицы около нашего дома была покрыта четырьмя рядами голубоватых плит. Камень, из которого сделаны плиты, по убеждению старожилов, завезен в Одессу в качестве балласта на судах, возвращающихся более 100 лет назад порожняком из Италии после выгрузки там зерна. Представляет этот камень застывшую лаву, возможно Везувия.
Для чего потребовалось вспоминать об этих сизых плитах сейчас, когда вокруг однообразно сереет асфальт? А потому, что у сестрёнки имелся трехколёсный велосипед, и ему неоднократно приходилось преодолевать эти плиты. При этом восседающую на велосипеде Леночку нещадно трусило, поэтому скорость снижалась до минимума, но всё равно велосипед порой опасно кренился, и мне приходилось подстраховывать ездока. Сестра громко протестовала, но, поскольку ей было всего пять лет, её протесты никто не принимал всерьёз. Так, медленно двигаясь, мы выходили с сестрёнкой на прогулку. Проезжали мимо особняка, в котором ещё недавно жил крупный партийный чин, а теперь здесь находился детский садик. Проезжали мимо мужской школы N 43, в которой я учился, окна моего класса на первом этаже смотрели прямо на нас. Дорога после школы была покрыта асфальтом, и велосипед принимал второго ездока. Заднюю ось словно сделали для того, чтобы на неё можно было становиться одной ногой, а второй отталкиваться и, таким образом, двигаться довольно быстро. При этом я держался руками за руль, при необходимости задействовал звонок, а сестра снимала ноги с педалей, вращавшихся довольно быстро, и ухватившись руками за среднюю часть руля, крепко держалась, старалась не свалиться.
Сначала мы двигались не слишком быстро, элегантно объезжали идущих прохожих и осторожно пересекали проезжую часть. Так мы ехали по Сабанееву мосту и выезжали на Приморский бульвар. Здесь, рядом с Потёмкинской лестницей, по скромному боковому спуску, мы съезжали ниже грота. Теперь мы были почти у цели нашей прогулки, поскольку прогулка не должна быть бесцельной. Сойдя с нашего уставшего коня и поставив его параллельно примыкающему к дороге скату, мы спускались ниже и приседали возле текущего из прохудившейся трубы ручья. Нами проводились сложные работы по сооружению «гидроэлектростанции». Несколько кирпичей создавали запруду. Сложнее было добиться, чтобы образовался небольшой водопадик. Материала подходящего поблизости не было за исключением глины. Ею замазывались щели между кирпичами, чтобы в них не сочилась вода. При всей нашей аккуратности, мы всё же ухитрялись измазаться в глине тоже. Но вот струя ручейка падает с небольшого выступа. На длинный гвоздь нанизываем пластмассовый барабанчик с четырьмя втулками, укреплёнными между двух круглых оснований. Эти втулки должны играть роль будущих лопаток турбины.
Наконец, всё готово к пуску. Гвоздь кладём между двух кирпичей, прижимаем сверху камнями, струйка воды падает на лопатки, и наша турбинка начинает вращение: сначала медленное, потом всё быстрее и быстрее. Мы безмерно довольны. Наша турбинка живет, дышит, вращается! Сама вращается, за счёт энергии ручейка.
Теперь можно разогнуть уставшие от сидения на корточках ноги, осмотреться, обратить внимание на радостную сестрёнку, веточкой пытающуюся притормозить вращение агрегата. Пусть тормозит, если ей нравится. А мы должны ещё выполнить одну задумку.
Опять садимся на велосипед, т.е. садится Леночка, а я стою, как всегда, на запятках одной ногой и отталкиваюсь другой ногой. Едим медленно, дорога глинистая с ухабами. Так мы доезжаем до места, где растет шелковица. Здесь можно будет полакомиться спелыми ягодами.
Но нас ждёт разочарование. Вездесущие мальчишки уже побывали в этих местах, и со всех доступных веток шелковицу обобрали. Осталась она только на верхних ветвях, до которых трудно дотянуться. Делать нечего, приходится лезть на дерево и там собирать сине-чёрную шелковицу в бумажный кулёк. Сестрёнка с тревогой следит за моими действиями, она восхищена столь ловким восхождением брата на дерево. Скоро кулёк был наполнен, и я осторожно спустился с дерева.
Мы вдвоём с удовольствием начали уплетать спелую, сочную ягоду, причём у сестры после этого язык стал тёмно фиолетовым. Свой язык я не мог видеть. Опустошив кулёк, мы заметили, что в траве под деревьями лежит много опавших зрелых ягод. В мгновенье ока был вторично наполнен кулёк отборной шелковицей, но есть ягоды сразу мы не стали. Ягоды старательно вымыли под струей воды из недалеко находившегося крана. Только после этого мы не торопясь поглотили вторую порцию сладких с кислинкой ягод. Всё. Пора домой.
Ехать домой интереснее другой, хотя и более длинной дорогой. По Приморскому бульвару доезжаем до памятника Пушкину, пересекаем дорогу и по довольно крутому подъему подъезжаем ко входу в оперный театр. Здесь в тени немного отдыхаем, а потом- взгляд на дорогу, на заасфальтированный тротуар с большим уклоном, идущий в сторону улицы Пушкинской. Это заставляет меня изменить первоначальный план. Нельзя не прокатиться по такому замечательному спуску, тем более, что наш велосипед как бы получает мотор и несётся по уклону сам без приложения каких-либо усилий. Если ещё оттолкнуться пару раз ногой, то скорость возрастает до умопомрачительной, только следи, чтобы не налететь на прохожих. И вот мы несёмся. Бешено вращаются педали, Леночка поджимает ноги, цепко держит в руках руль и требует, чтобы мы ехали медленнее. Но разве можно удержаться! Мы проносимся мимо шарахающихся прохожих и плавно тормозим около здания музея. Затем всё повторяется. И так три раза. После третьего раза Леночка заявляет: - Я скажу маме, что ты меня гонял!
Если учесть, что после трёх скоростных спусков следуют три медленных тяжелых подъема, то можно согласиться, что покатались мы на славу. А слово «гонял» как раз и означает, «прокатил с ветерком».
Мы, теперь уже на нормальной скорости, возвращаемся через Пале- Рояль домой. Вызывает опасение, что Кукушок пожалуется маме. Так ласкательно называют сестренку родители. Я так Леночку не называю. У меня она носит длинное прозвище «Кышкин –мышкин- коротышкин», а в обиходе просто «Кышкина». Да, Кышкина, конечно, пожалуется маме, хотя я для неё запускал турбинку, кормил её шелковицей, катал на велосипеде.
Мы въезжаем на Сабанеев мост уже совсем успокоившись после стремительной езды. Ни разу во время поездок мы ни на кого не налетели, не упали, не ушиблись. Но из-за жалобы нам могут запретить прогулки на велосипеде. Обидно. Поворачиваем на улицу Гоголя и вот уже мы во дворе. Двор тоже весь устелен сизо голубой плиткой, накалившейся на солнце.
Стучу в окошко на первом этаже, и мама отпирает нам парадную дверь. Вносим велосипед, оставляем его в коридоре. И я слышу первые слова, которые жалобно произносит Кышкина: - Мама, Колька меня гонял!
Как отреагировала мама на это заявление не помню, наверно поругала, но в памяти остались полные драматизма слова: - Колька меня гонял!

Шапарев Н.К. Возрождение. Стихотворения. Проза, - Одесса: Принт – Сервис, 2006.