В уездном городе N

Одним тихим летним будничным вечером воспитательница детского сада №13 Тихонова Мария Федоровна возвращалась с работы домой. После целого дня детских криков, воплей, плача, "тихого" часа и требований прочесть сказку под угрозой жизни гражданку Тихонову одолевало жуткое чувство педофобии, мизантропии и страшного голода, и все это она поскорее желала излить на детях, муже и холодильнике соответственно.
Проходя по темному неосвещенному переулку, Мария Федоровна услышала шаги, ритм которых вторил цоканью ее каблуков. Она ускорилась - шаги не отставали. Через какое-то время Мария уже перешла на трусцу, но все так же слышала за собой преследовавший стук мужских ботинок. Воспитательница улыбнулась, сама не зная почему, и по той же неведомой причине свернула на другую, еще более темную улочку.
Студент Флаконов почувствовал приближающуюся удачу. С прошлыми своими жертвами этому начинающему маньяку-насильнику уездного городка N пришлось повозиться, а эта сама шла в его сети, ведь сия улочка никуда не вела, а обрывалась глухим безлюдным тупиком. От всей прелести складывавшейся ситуации у него загорелись глаза, и даже поднялось нижепоясное настроение.
Флаконов замедлил шаг и пошел уверенной походкой, ведь выхода у жертвы нет. Завернув за угол последнего дома, он остановился в смятении. Улица кончилась, тупик перед глазами, орудие преступления уже почти готово и даже немного мешает передвигаться, а жертвы нет. Флаконов оглядел тупик и убедился, что это действительно он, но жертвы все равно нет. Но не успел он сделать и шагу, как почувствовал крепкие женские руки, обхватившие его сзади. Наш маньяк не успел опомниться, как уже лежал на земле на спине без штанов и занимался тем, чем собственно и намеревался заняться, только не в таком положении. Воспитательница оседлала Флаконова, аки амазонка своего боевого коня, и сквозь скрипы седла слышался ее боевой клич: "Наконец-то! Ну хоть кто-то! Есть еще, есть в нашем городе нормальные мужики!"
Флаконов же кричал и умолял о помощи, хотя криками это было назвать сложно, ведь, как он ни стралася, из уст его доносилось лишь тихое "По-мо-ги-те", разбитое по слогам ритмом полового акта.
Наскакавшись вдоволь, Мария Федоровна спрыгнула с жеребца, превратившегося за это время в старую немощную клячу, оправилась и легкой воздушной походкой отправилась домой. А дома ужин, дети, холодильник и муж-импотент-симулянт.
Маньяк Флаконов, полежав в состоянии шока еще несколько минут, с трудом встал, нашел штаны, порванные на несколько частей нежной женской рукой и побрел вдоль улицы с лицом напоминающим стухший огрызок червивого яблока. Он шел очень медленно, ни о чем не думая, смотря в одном направлении, волоча за собой остатки штанов.
Флаконов первый раз в жизни обрадовался синему мигающему маячку над машиной и скорее поковылял к нему.
- Гра-гражданин на-начильник... т-там это... меня она на-на землю... и это... как давай м-меня...
- Смотри, Михалыч, похоже, еще одна жертва этой маньячки! Уже третий за неделю.
- Вот мегера! Пожалела бы молодого то такого.
- Может, пойдем проверим?
- Издеваешься? Поехали отсюда, пока под раздачу не попали.