Странное возвращение

Как известно, в наши дни оружие достать довольно просто. Но, разумеется, не для любого гражданина. Обзавестись ружьём или пистолетом можно по закону, можно приобрести его у криминальных бизнесменов, можно на худой конец экспроприировать его у стража порядка. А можно обратиться к «чёрным следопытам», которые, выдавая себя за археологов, раскапывают засыпанные во время войны оружейные склады. Извлечённые из ящиков, заколоченных ещё в 1941 году пистолеты, винтовки и автоматы могут сослужить хорошую службу людям, живущим в двадцать первом веке. Однако надо знать, где копать, как это делать, и иметь хотя бы минимальные познания в археологии.
Ребята ещё даже не начали обучение на историческом факультете Новосибирского университета, хотя их специальностью была именно археология. Отличные отметки не вступительных экзаменах и зачисление на бюджет, на дневное отделение не дали Павлу, Сашке и Ивану полезных при раскопках навыков, не снабдили парней фронтовыми картами. Навыки работы с лопатой были приобретены всеми тремя авантюристами исключительно на посадке картофеля. Зато амбиций было не занимать. Отец Павла, офицер инженерных войск на свою беду научил сына пользоваться металлоискателем. И теперь ребята шли по вечерней просеке, планируя заночевать у костра, а утром начать поиски. Разумеется, металлоискатель обнаружит засыпанный землёй блиндаж с оружием. Но в окрестностях Новосибирска такового просто не было, так как последние военные действия здесь велись во время гражданской войны против колчаковцев. Белогвардейцы не устраивали складов оружия и боеприпасов, так как не имели ни одного, ни другого. Всего этого ребята не знали. Знали лишь, что до начала занятий и выдачи студенческих билетов осталась неделя. А потом уже дворовая шпана будет им не равна, и ни один из парней не хотел отдавать свою стипендию ученикам ПТУ. Потому было решено выкопать оружие и стоять за себя по всем правилам бандитских разборок.
Невысокий, крепкий Паша вывел ребят на небольшую полянку и первым сел в высокой траве. Он был единственным, кто умел обращаться с загадочной машиной, которую он держал в руках. Потому Павел негласно считался старшим «археологической команды». Бывший абитуриент, а теперь полноправный студент предложил:
- Ваня, собери дров. Костёр не будет лишним, потому что ночь обещали холодной.
Высокий, тощий Иван сразу же принялся собирать сухие ветви, а Саня, парень, чем-то похожий на американского актёра Стивена Сигала, быстро разорвал несколько заранее припасённых газет. Вскоре уже стемнело, но и костёр разгорелся на славу. Александр с охотой жарил сосиски для себя и друзей, в рюкзаке ждал своего часа литр водки, а Павел с Иваном затеяли спор.
- Паша, с чего ты взял, что сможешь обнаружить что-нибудь, - едко поинтересовался Ваня. – Ты ведь знаешь металлоискатель только в теории.
- Куда бы! Я у себя в деревне весь огород изрыл, - вспыхнул офицерский сын. – Все гвозди и подковы, какие были, выкопал!
- Вот и сейчас, пистолет у тебя запросто сойдёт за подкову, а гвоздь – за патрон. Или наоборот: металлолома нам нароешь.
- Да? – рассердился Павел. Его самолюбие было уязвлено, так как парень на самом деле разбирался в металлоискателе и его сигналах. – Давай ты что-нибудь сейчас закопаешь, а я отойду дальше по просеке. Потом приду, и мы проверим, кто в чём не разбирается!
- Идёт, - хмыкнул Иван. Паша подхватил металлоискатель и быстро ушёл в темноту. За это время Сашка пожарил первую партию сосисок и удивлённо обернулся к другу:
- Ваня, ну почему ты такой склочный? Сейчас самый раз поужинать, а ты какой-то спор затеял!
- Не спор, а розыгрыш, - улыбнулся Иван. – Я сейчас ничего закапывать не буду. И посмотрим, что раскопает наш доморощенный Индиана Джонс.
Через пару минут друзья позвали Павла. Тот вразвалочку вернулся, попыхивая сигаретой. Металлоискатель был включён, а студент – настроен решительно. Так решительно, что даже молчаливый Саша не удержался от подначки:
- Ну, Генрих Шлиман, приступай к поискам Трои.
- Тихо, - приложил палец к губам Паша и надел наушники. Он сосредоточенно пошёл по периметру поляны и через два или три шага встал, как вкопанный. – Признавайся, что зарыл?
- Ничего, - пожал плечами Иван, а Сашка буквально покатился со смеху. Но Павел задумчиво произнёс:
- Это либо зажигалка, либо крохотный гвоздь. Хотя не факт.
И студент, скинув наушники, подхватил сапёрную лопатку и принялся остервенело копать. Друзья удивлённо воззрились на него, а потом Ваня сказал:
- Знаешь, я ничего не закапывал.
- Тогда что это, - сам себя спросил Паша и запустил руки в кучку вырытой земли. Около минуты молодой человек просыпал землю сквозь пальцы, но вот в его руке остался маленький комок. Павел быстро обтёр его пальцами и восхищённо ругнулся. – Вы видали?
- Чего ты там разрыл, уж не троянского коня ли, - усмехнулся Сашка. Павел вернулся к костру и, игнорируя аппетитно пахнущие жареные сосиски, протянул парням руку. На грязной ладони лежал перстень. Разумеется, его было трудно рассмотреть из-за земляного налёта, но всё-таки было понятно, что это перстень, а не что-нибудь другое. На миг студенты лишились дара речи, потом Иван спросил:
- Откуда он здесь?
- Мало ли, - пожал плечами Саня. – В начале 20-х годов в этом лесу часто расстреливали. Причём, водили на казнь именно по той просеке, где шли мы. Мне дед рассказывал.
Дед у Александра в своё время работал в КГБ, и потому его байки на эту тему совершенно справедливо не оспаривались и не проверялись. Старик умер в девяносто пять лет, обзаведясь семьёй лишь в сорок девять. Это не помешало ему сделать двух сыновей, одним из которых и был отец Сашки, ныне следователь прокуратуры. В гражданской войне дедушка успел поучаствовать совсем ничего, служил в Забайкалье, в карательном корпусе Неймана, участвовал в походе в Монголию, который совершил в 1921 году этот корпус. Старик рассказывал, что однажды на своих плечах переносил через речку какого-то пленного белогвардейского атамана. По словам деда это был то ли граф, то ли барон какой-то, но это внук всегда оспаривал. Какой на Дальнем Востоке барон? И откуда бы он там взялся? Но сейчас это было не суть важно. Главное, что Павел нашёл какую-то антикварную вещицу. Если показать её какому-нибудь преподавателю на истфаке, то есть шанс получить хорошего научного руководителя, а то и остаться в аспирантуре.
- Дай-ка я его ототру, - предложил Иван и принялся тереть перстень рукавом кожанки. Вскоре на печатке ни осталось ни пятнышка земли, и в свете костра ребята рассматривали какой-то запутанный узор. Перстень, вероятно, был очень старым, так как основательно позеленел. Но тем не менее он не заржавел. Глядя на это, Паша оживился:
- Парни! Это серебро! Серьёзно, у меня сосед преподаёт в ПТУ материаловедение и как-то читал мне лекцию на эту тему.
- И что делать с этим перстнем?
- Отдать заведующему кафедрой археологии, - оживился Сашка. – Возможно, это ценная реликвия. Тогда нам обеспечены отличная учёба и безоблачная научная карьера.
- Ты прав, - согласился Павел и закурил сигарету. – Возьми пока себе, а то у меня карманы ненадёжные. Представь, что это перстень какого-нибудь монгольского хана.
- Не могли тут быть монголы, так что это перстень какого-нибудь кулака или белогвардейца, которого тут расстреляли, - разуверил друга Иван. – Вели кого-то на расстрел, а он незаметно и закинул драгоценную безделушку в кусты.
Ребята принялись ужинать, запивая сосиски водкой. Но им не удалось переночевать в лесу. Спустя какие-то полчаса поднялся ветер, а небо заволокла густая, иссиня-чёрная туча, хотя по радио передавали, что дождей не ожидается. Потянуло свежестью, и стало ясно, что скоро хляби небесные разверзнутся. В небе сверкали молнии, чуть позже послышались раскаты грома. Все эти метаморфозы произошли с погодой за какие-то сорок минут. Но студенты не размышлял об этом: они быстро собрали вещи и почти бегом двинулись к полустанку, на которой сошли с электрички. До Новосибирска было не так уж и далеко – десять километров, но кому хочется идти под дождём? На полустанке хотя бы имелся навес, где можно было переждать ливень.
Друзья добрались до железной дороги за пятнадцать минут. В это время первые редкие капли дождя уже начали падать на них. Оказавшись под широким шиферным навесом, студенты остановились. В ту секунду на землю и обрушилась плотная стена ливня. Гремел гром, сверкали молнии, гулко молотили по шпалам струи. Ребята же мирно курили и гадали, скоро ли приедет какая-нибудь электричка. Ждать им долго не пришлось, и уже скоро парни возвращались в Новосибирск, без оружия, но с не менее ценной и опасной вещью.

 ****************************************

В тридцати шагах о шипящих и гаснущих углей костра, заливаемого дождём, водяные струи начали размывать землю. В других участках леса они лишь скапливались в лужи, а здесь сносили маленькие пласты земли. Потом покрытая прошлогодними листьями земля зашевелилась. Казалось, будто её раскапывают снизу. Наконец, из грязи показались костлявые пальцы. За ними высунулась рука по локоть. Эту конечность трудно было назвать рукой, так как от неё остались только кости. Но тем не менее эта рука непостижимым образом шевелилась. Она двигалась без сухожилий, без крови. И вот конечность показалась по плечо, а, спустя минуту, мертвец выбрался по пояс. Это был скелет, густо облепленный комьями земли. Покойник упёрся руками в раскисающую землю и кое-как вылез весь. Он встал на ноги и огляделся. «Скелет огляделся» звучит довольно абсурдно, так как у него нет глаз и иных органов чувств. Тем не менее этот скелет посмотрел по сторонам и поднял руки, позволяя дождю смыть с него землю. Потом мертвец двинулся по поляне. Труп остановился у остатков костра и повёл головой так, будто принюхивался. У него нет лёгких, которыми можно было бы втянуть в себя воздух, однако он делал именно это. И что-то неуловимо изменилось: струи ливня словно смывали с покойника обёртку с изображением скелета и находившихся за ним и видимых сквозь рёбра деревьев. Плоть нарастала на костях с молниеносной скоростью, появляясь из ниоткуда и принимая форму мышц, вен, артерий. Вскоре появилась кожа, а голова покойника мигом обросла светлыми волосами. В глазницах сами собой появились глаза. На решительном лице за пару секунд выросли вислые усы и маленькая бородка. Как последний штрих, из воздуха на пришельце появился старинный монгольский халат с нашитыми на него погонами. Капли дождя падали на него, но почему-то не мочили.
- Ах, хорошо, - медленно, с нескрываемым удовольствием произнёс покойник. Дождь тут же ослаб, а через минут прекратился совсем. Словно наслаждаясь вновь приобретённой способностью говорить, мертвец повторил. – Хорошо-то как!
На вид, ему было лет тридцать, но долго, очень долго тело лежало в земле, а дух гулял по райским кущам (или томился в геенне огненной). Пришелец покачал головой, разминая шею и пару раз притопнул ногами, теперь обутыми в яловые сапоги. Потом он не спеша двинулся к просеке. Покойник (или уже нет?) вдыхал полной грудью разреженный грозой воздух, и его лицо расплывалось в улыбке. Наконец, уже приближаясь к станции, он подумал в слух:
- А перстень с кровью отрыгнёшь, вор поганый!
Когда этот тип взошёл на платформу полустанка, там ждали электричку два сомнительного вида мужика. Оба были мокрыми до нитки и изрядно нетрезвыми. Один из них был одет в старый армейский ватник, второй шиковал в комбинезоне маскировочной расцветки. Оба держали в руках зачехлённые охотничьи ружья. На бедре мужика в комбезе висел нож со слегка изогнутым клинком в декоративных, расшитых бисером ножнах. Наверное, старые друзья возвращались с неудачной охоты. Ливень и фиаско сильно огорчили их, алкоголь добавил пылу, а тут ещё какой-то странный парень пришёл. Охотник бегло осмотрел его, и взгляд зацепился за погоны, нашитые прямо на халат.
- Смотри, какой чудак, - обратился он к своему товарищу. – Мало того, что в халате припёрся, так ещё и погоны нацепил.
- А погоны-то у него того, - поддержал приятель, воспользовавшись светом тусклой лампочки, чтобы рассмотреть звание странного соседа по перрону. На погонах поблёскивали литеры «А» и «С», разделённые свастикой. – Немецкие, что ли?
- Сейчас выясним, - буркнул мужик в комбезе и позвал. – Слышь, пойди сюда!
Покойник медленно обернулся и неторопливо двинулся в их сторону. Охотники с интересом наблюдали за ним. Мертвец подошёл почти в плотную и встал, безразлично уставившись на мужиков тусклыми глазами маньяка. Парень в комбинезоне теперь явственно рассмотрел свастику на погонах. К любым нацистским символам он с детства испытывал неприязнь, так как его дед погиб на великой отечественной войне. И теперь охотник решил, что перед ним кто-то из русских неофашистов. Затуманенное алкоголем сознание приняло этот тезис как аксиому, а кулаки тут же зачесались. Для удобства мужик поставил ружьё на платформу и обратился к подошедшему чудаку:
- Ты чего свастику носишь? Фашист, да? Чего в халат вырядился? Педрила, что ли?
- А что, так уже не ходят, - без эмоций поинтересовался пришелец. – И что такое «фашист»?
Охотник бы с радостью ему врезал, но нелепые сонливость и безразличие в глазах незнакомца как бы говорили: «Только сорви эту завесу!». Но раз уж решение принято, то охотник решил по крайней мере оставить за собой последнее слово:
- Вали отсюда!
- Валет какой-то, - произнёс его приятель, полагая, что беседа окончена. Однако незнакомец вдруг решительно произнёс:
- Снимай-ка одежду,
- Чего, - опешил охотник с ножом и с размаху обрушил свой кулак на лицо дерзкого попутчика. Удар получился неплохой, голова «психа» мотнулась на шее. А в следующий миг кулак парня метнулся вперёд, и через долю секунды охотник лишился передних зубов. Зуботычина оказалась столь сильна, что мужик отлетел на пару метров и распластался на перроне, словно мешок с тряпьём. Его друг, несмотря на опьянение, хорошо помнил, что вопреки правилам оставил ружьё заряженным. Два патрона ждали своего часа в патроннике. Он отскочил в глубь платформы, мигом сорвав с оружия чехол. Щёлкнул затвор, и охотник почувствовал себя более уверенно. Ему не хотелось заканчивать почти шуточную заварушку убийством, и он, удерживая ружьё одной рукой, вытащил из внутреннего кармана красное удостоверение:
- Стоять, сука! Я из милиции! Оперуполномоченный Валенков!
Мужик не лгал, два друга действительно были милиционерами и решили отдохнуть и расслабиться на охоте. Теперь появился неплохой шанс посадить неизвестного дебошира на три года, и милиционер не собирался упускать такого шанса. Но упоминание милиции пробудило в незнакомце живейший интерес. Его тусклые глаза вспыхнули огнём преисподних, словно кто-то запалил в его голове факел. Громовым голосом он потребовал:
- Бросай оружие, тварь советская!
И прыгнул, словно пантера, протянув руки к горлу охотника. Тот едва успел рвануть курок. Заряд волчьей дроби поймал тело прямо в полёте и опрокинул на холодный бетон платформы. Незнакомец тут же перекатился на живот и кое-как встал на четвереньки. Из развороченной груди толчками хлестала кровь, но он всё-таки пополз в темноту. Разгорячённый выпивкой и собственной меткостью Валенков выстрелил ему в спину. Тело буквально переломилось, но продолжило движение, оставляя широкий кровавый след. Спустя минуту, смертельно раненный психопат скрылся вне круга, очерченного тусклой лампочкой. Опер с трудом пришёл в себя и окинул взглядом оглушённого товарища. И похолодел: тот был убит наповал. Валенков склонился над телом, пощупал пульс и окончательно утвердился в мысли, что его друга больше нет в живых. Сзади послышался шорох. Опер резко обернулся, прикрывшись ружьём. Незнакомец стоял прямо перед ним, и на нём не было даже царапины. Халат, правда, превратился в рваные лохмотья, но плоть была не рассечена. Охотник упёр ствол ружья в голую грудь «чудака» и дёргающим, нервным движением спустил курок. Боёк щёлкнул в холостую, так как патронник был пуст. Рука удивительного, зловещего незнакомца взялась за ствол со своей стороны и легко выдернула оружие у опера. Тот безвольно ждал исхода кошмарной ситуации.
- Можно посмотреть, - для порядка осведомился живучий «чудак». Он по-хозяйски упёр приклад в плечо, а ствол направил в нос ошеломлённого охотника. Потом произнёс: - Чекистской братии на том свете привет передавай!
Бледный палец нажал на курок, и тут же ударил выстрел. Череп милиционера разлетелся вдребезги, тело рухнуло под ноги пришельца, а тот отбросил ружьё в сторону. Потом принялся стягивать комбинезон со второго убитого. Уже наряжаясь в комбез, он проворчал:
- Обычное волшебство.

 ************************************

Павел и Сашка встретились возле входа в университет. Иван не присоединился к ним, сославшись на какие-то свои дела. А друзья решили не тратить на пустяки каникулярное время и отправились прямиком на кафедру археологии. Александр, разумеется, взял с собой вчерашнюю находку. И вот, ребята, вошли в небольшую комнату, где среди книжных шкафов, письменных и компьютерных столов находился лишь один человек. Маленький, полный пожилой мужчина увлечённо играл в какую-то компьютерную игру и не сразу заметил вошёдших студентов. Павел заметил на его столе табличку с надписью: «Заведующий кафедрой археологии д.и.н. профессор В.М. Пряников». Вероятно, эту табличку со дня на день собирались прикрутить на дверь, но пока не доходили руки. Пряников нехотя перевёл игру в режим паузы и обернулся к вошёдшим:
- Здравствуйте, ребята. Чего вы хотели?
- Добрый день, - ответил Паша. – Мы студенты первого курса Ефремов и Пономаренко. Дело в том…
- …что дело не в этом, - закончил за него профессор и снисходительно улыбнулся. – Вы, наверное, присаживайтесь. Меня зовут Владислав Михайлович. Смелее, расскажите мне о причинах вашего визита. После вступительных экзаменов не так-то легко встретить здесь новые лица.
- Мы с друзьями собрались на пикничок в окрестностях города и, случайно копнув землю, нашли одну интересную штуковину. Думаем, что Вы сможете нам сказать, чьё это и какой эпохе принадлежит.
Саня вытащил из кармана находку и положил на стол перед учёным мужем. Тот взял перстень, с интересом повертел его в руках и произнёс:
- Знаете, ребята, зайдите, наверное, часов в пять. Я повожусь, а потом всё точно вам скажу. Всё равно мне сейчас делать особо нечего.
Студенты переглянулись и вышли. Уже в коридоре Саша спросил Павла:
- Ты не боишься, что он просто напросто заберёт нашу находку?
- Пусть забирает, лишь бы сказал, что это такое, да потом с учёбой помог, - махнул рукой Ефремов. Друзья вышли из университета и остановились прикуривать. Паша предложил:
- Давай я сейчас пойду в библиотеку, а ты позвони из дома Ваньку. Вечером вместе придём узнавать про перстень. Лады?
- Конечно, - согласился Александр. Ему не хотелось тащиться в библиотеку, и он решил провести день у одной из подруг, каковых у него было никак не меньше трёх. Павел же был большим любителем книг, и отправился в областную научную библиотеку. Впрочем, она только называлась научной, так как в ней было много и художественных произведений.
Павел уже два дня читал в библиотеке книгу «Вожди белых армий» и почти закончил её. Теперь он поднялся в читальный зал, получил «Вождей» и занял любимое место у окна. За несколько минут книга полностью захватила его. Студент погрузился в чтение настолько, что не заметил, как прошли три часа. Из приятного транса Павла вызвала мелодия мобильного телефона. В этот летний день Ефремов был единственным читателем этого зала и потому, не стесняясь, вытащил мобилу и принял звонок. До него донеслись слова Александра:
- Паша! Я сейчас звонил Ивану, и трубку взял мент! Что-то случилось с Ваней! Похоже, его либо убили, либо изувечили прямо дома!
- Не может быть, - нарочито спокойно ответил Ефремов. – Вечером мы встретимся с профессором и потом зайдём к Ивану.
Выключив телефон, Павел усилием воли выкинул из головы нелепую весть и опустил взгляд на вкладку с чёрно-белыми фотографиями. С одной из них на него хмуро взирал светловолосый мужик с усами и маленькой бородкой. На нём был монгольский халат с пришитыми к нему погонами. Подпись под фотографией гласила: «Генерал-лейтенант барон Р.Ф. Унгерн фон Штернберг». Статью об этом белогвардейском полководце студент уже прочитал и теперь представлял этого человека в круговороте описанных в книге событий.
- Молодой человек, - послышался тихий голос. Паша оторвался от книги. Перед ним сидел точь-в-точь похожий на Унгерна мужчина. Он был одет в комбинезон маскировочного цвета и смотрел на студента тусклыми глазами маньяка. – Вы очень не внимательны, сударь.
- Барон Унгерн фон Штернберг, - вырвалось у Ефремова. Белокурый собеседник добавил за него:
- Роман Фёдорович.
- Как…как, - Паша искал нужные слова и не находил. – Как это получилось?
- А нечего чужие вещи брать, - без эмоций ответил Роман Фёдорович. – Это был твой перстень?! Отвечай!
- Не…не…нет, - кое-как выдавил парень. Генерал-лейтенант откинулся на стуле и тихо продолжил:
- Вот теперь уже убиты два каких-то обормота и твой друг Ваня Голубев. Их кровь на твоих руках. Я убью ещё кого-нибудь. И буду убивать, пока ты не вернёшь, что взял. А ещё я тебя накажу. Знаешь, как это бывает?
Павел знал. Он уже прочёл в книге, что Унгерн приказывал сечь виновных бамбуковыми палками, пока у них не отваливалось мясо от костей. Однажды интендант заготовил некачественное сено, и генерал заставил его съесть весь стог. Так что Ефремов понимал, КАК собирается наказать его пришелец. Студент пролепетал:
- Я всё верну, господин…
- Барон, - помог ему генерал. – Я – барон. А ты кто? Из крестьян или рабочих?
- Мой отец – офицер.
- В Красной армии нет офицеров, - отрезал барон. – А теперь пойдём за моим перстнем.
- Но сейчас я не знаю, где он. Его можно будет забрать только в пять часов вечера.
- Хорошо, - Унгерн встал. – А я пока навещу твоего друга Сашу Пономаренко. Понимаешь ли, его дедушка был красным, а я был пленным. Меня несли через речку, и он заявил: «Смотри, барон, в последний раз сидишь на рабочей шее». И звезданул меня прикладом. Теперь его внук ответит за это.
Прежде чем студент успел что-либо возразить, Роман Фёдорович вышел из читального зала. Павел тут же схватился за мобильник. Набрав номер, он ждал. Наконец, Саня ответил:
- Алло.
- Санёк, НЕМЕДЛЕННО иди домой и запрись там!
- Да что случилось?
Связь прервалась на несколько секунд, а потом вместо Александра заговорил барон:
- Молодой человек, не тратьте время зря. Ваш друг Вас не слышит. Пока я иду к нему, почитайте что-нибудь занимательное.
После этого мобильный телефон словно умер. Всё, что ни делал для его «воскрешения» Павел, не приносило никаких результатов. Тогда студент быстро сдал книгу и бегом бросился из библиотеки. Но куда бежать-то? Дома не спрячешься. Скорее всего, привидение «барона на чёрном коне» достало Ивана именно там. В университете тоже вряд ли можно спастись. «Надо обратиться в милицию», - решил Павел. – «Но не могу же я сказать, что призрак белого генерала угрожает мне и моим друзьям! Хотя скажу, что в пять часов в университет попытается пройти уголовник с намерением убить профессора Пряникова. Менты оцепят корпус, и я спрячусь в нём». Студент тут же подошёл к таксофону и набрал 02. Едва на другом конце подняли трубку, как Паша пробубнил:
- В пять часов в главный корпус университета пройдёт вооружённый мужчина с целью убить заведующего кафедрой археологии Пряникова. Его приметы: светлые волосы, средний рост, усы и короткая борода.
После этих слов Ефремов бросил трубку и поспешил в университет. Он вошёл в фойе и сел на одну из лавочек. Пока было безлюдно, и парень стал вспоминать всё, что ему было известно об Унгерне. Белый генерал, славившийся нечеловеческой отвагой и не меньшей жестокостью. Во время гражданской войны он сражался с красными партизанами в Забайкалье, снискав среди бурятов славу филина-оборотня, среди крестьян – безумного палача, а среди казаков – имидж непобедимого полководца. Имея под командованием лишь восемь сотен всадников, барон ухитрялся наголову громить советские дивизии. После поражения атамана Семёнова, лидера белых на Дальнем Востоке, Унгерн увёл своих кавалеристов, именуемых Азиатской конной дивизией в Монголию. Он оставил в Забайкалье память о сожжённых им сёлах, когда казаки и буряты поджигали деревни и не выпускали из них никого. Ещё на станции Даурия барон приказал сжечь живыми всех местных проституток. В Монголии он одержал ряд блестящих побед над многотысячными китайскими отрядами и, отстояв независимость этой страны, вернулся в Советскую Россию весной 1921 года. Наслышанные его кровавых выходках, белые вожди и монгольские ханы предпочли не ввязывать в авантюру Унгерна. Тот со своей «дивизией» разгромил красноармейский полк, но попал в окружение под Кяхтой. Многих его бойцов красные перебили, но генерал и несколько десятков казаков и бурятов всё-таки вырвались и пошли рейдом по станицам. Там они поголовно вырезали всех коммунистов. Говорили, что барон читает их мысли, так как он без разбора расстреливал подозреваемых, но потом всегда выяснялось, что они были большевиками. О бароне говорили, что его не берут пули. И в Первую мировую, и в гражданскую войну он всё время был на волосок от гибели. В него стреляли в упор, молотили из ста стволов, он поднимал в атаку бойцов под ураганным огнём, но ни разу не был даже ранен. Один-единственный раз Унгерн получил пулю под Кяхтой. Тогда советский пулемётчик попал ему в плечо. Руку должно было оторвать, однако барон как ни в чём ни бывало продолжал командовать сражением. И всё же его звезда закатилась: подчинённые, устав от кровавых передряг, связали своего командира и бросили в степи. Там генерала и обнаружил красноармейский разъезд. Унгерна судили в Новосибирске, где и расстреляли. «Как его казнили, если его пули не берут», - рассеянно подумал студент. И тут его поразила страшная догадка: барона закопали живым. Перстень же, который он так усердно требовал обратно, был подарен ему монгольскими ханами после того, как он выбил китайцев из Монголии. По легенде, перстень принадлежал самому Чингисхану. После расстрела барона перстень пропал бесследно. Теперь всё стало на свои места: генерал перед расстрелом незаметно отбросил кольцо в незаметную ямку, которая за семьдесят лет основательно заросла и забилась. Теперь, когда Павел посягнул на самое святое, барон вернулся с того света. Если, конечно, он был там. Впрочем, для тех, кого монголы считают богом войны, кого не берут пули, ничего не стоит ожить.
В четыре часа в фойе вошли два человека в штатском. Но по их лицам было ясно, что это оперативники. Сквозь стеклянную дверь Ефремов увидел милиционера в форме, который лениво прохаживался у входа. Значит, милиция приготовилась обезвредить убийцу. Вздохнув с облегчением, Паша приготовился смотреть спектакль. Потекли минуты ожидания.
Без десяти пять Унгерн вошёл в университетскую прихожую. На нём был всё тот же камуфляжный комбинезон, только со следами плохо замытой крови. Его отстранённый взгляд нашёл Павла, и тому стало не по себе. В этот момент милиционер в форме схватил генерала за руку, выкручивая её за спину. Два других оперативника бросились на помощь, готовые, если потребуется, отправить барона на больничную койку. Но они не успели. Крякнув от неожиданности, Роман Фёдорович дёрнул руку обратно, и милиционер, как старое, надоевшее пальто, полетел через всё фойе. Он врезался в перегородку из оргстекла, проломил её и приземлился возле Паши. Судя по всему, страж порядка получил серьёзную контузию и потерял сознание. Один из его коллег ударил барона ногой в пах, чем заставил его на миг согнуться. Второй опер решил не искушать судьбу и выхватил пистолет. Щелкнул взводимый курок, и решительный голос приказал:
- Лежать! Мы из милиции!
Но Унгерн и не думал ложиться. Он поймал за руку милиционера, который так грамотно пнул его в промежность. Опер дёрнулся, но не смог освободиться. Барон резко вкрутил его кисть внутрь, раздался хруст, потом вязкий треск, и вскоре милиционер лишился кисти. Из разорванного запястья хлестала кровь. Мент отступил на шаг, заорал и повалился на пол. Он катался с боку на бок и истошно кричал. В этот момент нервы третьего оперативника не выдержали: дрожащий палец надавил на курок. Ударил выстрел, пуля пробила лобную кость генерала, и тот кулем рухнул на пол. Оперативник тяжело перевёл дыхание и присел рядом с коллегой. Тот уже потерял сознание от потери крови, и единственный уцелевший опер извлёк из кармана мобильный телефон. Он вызывал скорую помощь и громко называл адрес. Павел смотрел на поле боя во все глаза. «Неужели Унгерну кранты? Всё тогда не так страшно. Пацанов, конечно, жаль, но теперь хоть профессор уцелеет», - подумал парень и тут же впал в прострацию. Его рот открылся и не желал больше закрываться. Ведь барон легко и бесшумно поднялся с пола, и его лоб был ничем не повреждён. Оперативник почуял неладное, выключил мобильный телефон и обернулся. В этот момент Унгерн схватил его за шиворот и с чудовищной силой впечатал головой в стеклянную дверь. Стекло со звоном разлетелось, милиционер вылетел в освободившийся проём и покатился по ступеням. Спустившись, таким образом, по лестнице в семь ступеней, страж порядка остался лежать перед входом в университет в луже собственной крови, словно иллюстрируя, что здесь могут сделать с человеком, у которого нет студенческого билета. Барон же обернулся к Павлу и назидательно произнёс:
- Паша! Нельзя быть таким подлым.
Ефремов выпученными глазами смотрел, как генерал подошёл к нему и рывком поднял с лавочки. Роман Фёдорович сказал:
- Видал, что я сделал с чекистами? Вот то же самое и с тобой будет. Гражданская война идёт, а ты бардак разводишь. Теперь же пошли!
Студент покорно повёл жителя того света на кафедру археологии. Вскоре они уже стояли перед дверью. Павел легонько постучал и вошёл. Профессор сидел за столом и со вкусом пил минеральную воду. Ясное дело, он уже знал, что в его руках оказался легендарный перстень Чингисхана, и теперь не собирался отдавать его обратно. Ефремов понял это тотчас же, но выхода не было:
- Владислав Михайлович, как перстень?
- Пока он в лаборатории у моих коллег, - с отстранённым видом отозвался зав.кафедры. – Зайдите на днях.
- Послушайте, - сказал, входя, Унгерн. – Не изображайте из себя дурака, и из меня такового делать не советую. Перстень надо вернуть владельцу.
- Какому владельцу, - делано изумился Пряников. – В смысле, Ефремову? А Вы кто?
Паше показалось, что барон тихо зарычал. Но он лишь представился:
- Барон Унгерн фон Штернберг Роман Фёдорович.
- Занятно, - улыбаясь, зевнул профессор. – Ефремов, скажите, это Ваш приятель?
- Профессор, не надо меня сердить, - Унгерн подошёл к столу впритык и положил руки на его крышку. – Павел уже знает, что в такие моменты я выгляжу не лучшим образом.
Взгляд его демонических глаз пронзил профессора насквозь. Тот, наконец, понял, что с ним не шутят, и предпочёл обойтись без лишних неприятностей. Пухленькая рука выдвинула один из ящиков стола, извлекла перстень и протянула его барону. Тот молча надел его на палец и повернулся к Павлу. Проходя мимо него к двери, Унгерн произнёс:
- Твоё счастье, сучонок, что я мёртвый.
Генерал вышел, прикрыв за собой дверь. Пряников тут же потянулся к телефону, демонстративно заявив:
- Я звоню в милицию.
- Бесполезно, - вздохнул Ефремов. – Всё бесполезно.