Ясень необыкновенный

 Когда в златокудрый ясень влюбилась его сень, в ту же ночь она прошептала ему: «Я сень твоя, Ясень, осенняя, лунная», и, добавив: «Как лик твой прекрасен в тиши тонкострунной!», не заметила, как от её любви родилось стихотворение. Но ясень ничего не ответил ей, не повел ни единым листочком, будто и вовсе не видел её. Это и не мудрено: он был волшебно, ослепительно ясен и виден, а она – что она – серая и неприметная. А она – она всё время стремилась попасться ему на глаза: подступала к нему то с одной стороны, то с другой, но тщетно: ясень не замечал её. От такого безразличия бедная сень не могла найти себе места, всё кружилась вокруг него по мягкой стлани увея. Она страдала оттого, что он не замечал её, а ведь они были очень близки друг к другу. Так распорядилась природа. Сень не могла налюбоваться красотой ясеня: он был очень высок и строен. Чем выше на небе поднималось солнце, тем меньше становилась сень, но тем больше становилась её любовь к ясеню. Когда наступали бессолнечные дни, безлунные ночи и сень не могла уже любоваться ясенем, она не переживала и спокойно засыпала, ибо знала: он рядом.
 Из года в год ненаглядный всё больше хорошел: крона его ширилась, ствол и ветви длинились. Незаметно для себя росла и сама сень, а с ней и её любовь. Почти все восхищались ясеневой красотой: ветер – птицы – жуки – звёзды. Одни только люди не замечали его особенной красоты, некоторые из них так и говорили: Fraxinus excelsior L., ясень обыкновенный. Сень только удивлялась людской слепоте, много раз она кричала им вслед: необыкновенный!, необыкновенный!, но никто её не слышал и не замечал.
 
 Однажды утром странная дрожь прервала безмятежный сон сени. И первое, что она сделала, пробудившись: взглянула на ясеня. Он тоже дрожал и иногда вздрагивал, пока, наконец, резко пошатнувшись, не рухнул наземь. Съёжившись, сень поняла, что случилось что-то жуткое. Где-то забило полдень, последний, двенадцатый, удар случился с сенью: она исчезла.
 Сколько минуло времени, очнувшаяся сень не знала. Да и не желала знать: в шаге от неё лежал её возлюбленный, неживой, растерзанный. Желая прикоснуться к нему, она отчаянно рванулась в его сторону, но ни на йоту не смогла приблизиться к любимому: что-то очень сильное цепко удерживало её. Она обернулась и увидела: пень. Сень жалобно обратилась к пню: «Отпусти меня, пень. Я всегда была рядом с любимым моим ясенем, должна и сейчас: я – сень Его. Я люблю Его». Хмурый пень покосился на сень и, хмыкнув, сурово произнес: «Нет, ты – моя сень. Так распорядилась природа».