Мосты...

Приехали мы в Сан Фрациско осенью 2003. Вышли к заливу у Fisherman s Wharf- так здесь принято называть бывшую Рыбацкую пристан ь- одно из самых посещаемых туристами мест. Отсюда открывается вид на остров Алькатраз, где федеральные власти в свое время возвели тюрьму, из которой не удалось сбежать ни одному из его узников. Причиной тому было необычно холодное течение, омывающее этот остров. Теперь уже смело можно сказать, что счастливчиков, которым удасться убежать из этой тюрьмы в близком или отдаленном будущем не будет! Причина такая - тюрьмы уже нет - она превратилась в платный музей. Когда мы пришли, это было в десять часов утра, над заливом все еще стояли плотные облака и остров был не виден. Но вот появилось солнце и мы различили белое здание тюрьмы, парящее в воздухе, как сказочный замок Авалон, висящий неподвижно в небе.
Переводим взгляд налево туда, где должен стоять легендарный мост «Золотые Ворота»- “Golden Gate”- визитная карточка Сан-Франциско», соединяющий берега огромного залива, в который впадает большая река Сакраменто. На берегах Залива расположены большие и малые города, числом до сорока. Кроме Сан-Франциско – это Окленд, Беркли, Сан-Рафаэл и другие. На том месте, где должен стоять мост, видны одни облака. Стоим и ждем у моря погоды, пока ветер с моря разгонит облака. Так оно и есть. Начинают различаться верхушки пилонов, через которые переброшен несущий кабель. Потом начинают появляться тоненькие ниточки подвесок и проезжая часть. Все это выкрашенно в красный цвет. Такое впечатление, как будто вы находитесь в темной комнате, где в кюветке под светом красного фонаря возникают детали фотографии. Постепенно весь мост «проявился». Он стал полностью соответствовать тому мосту, который мы видели по кабельному ТВ, в программе «10 Лучших Мостов Мира», где наш мост стоял под почетным первым номером. И с этим нельзя не согласиться. «Золотые Ворота» - это не только самый красивый мост Америки. Я бы сказал, что и Мира. После того, как развеялся туман, мы подъехали к мосту и поставили машину на огромном паркинге для посетителей моста, поскольку этот мост не только транспортная артерия, но и место паломничества. Как транспортная магистраль он проопускает 3000 экипажей в одну сторону в час. Десятки тысяч автомобилей пересекают мост каждые сутки. С левого берега на правый переезжают без остановки и не платят ничего, но , зато при возвращении приходиться останавливаться и расставаться с пятью баксами. Для изучающих историю США могу сообщить, что до октября 2003 плата составляла только три доллара.
Мост закончили строить в 1937 году. Можно сказать, что его создал прославленный мостостроитель Joseph Strause (1870-1938). Создал, потому что он не только его спроектировал и построил, тогда это было принято, кто руководил проектированием, тот и руководил строительством. Главное, Иосиф Страус сумел в то ужасное время «Великой Депрессии» найти и уговорить инвесторов вложить 26 миллионов в предприятие, не сулившее немедленной прибыли. Это сейчас продюссерам многобюджетных фильмов нетрудно найти инвесторов, скажем, на «Титаник» - прибыли потекут немедленно. Страусу пришлось напоследок, когда не хватало 6 миллионов на окончание строительства моста, проявить во всю мощь свои недюжинные «продюссерские» способности, чтобы уговорить основателя «Банк оф Америка», мистера Амадео Джанини, выложить недостающую сумму и стать спонсором моста « Золотые Ворота», как теперь «Банк оф Америка» является официальным спонсором Олимпиады 2004. Видимо волнения и переживания за дальнейшую судьбу своего детища сократили сроки отпущенной ему жизни. Волнения всегда относились к отрицательным эмоциям , а волнения постоянные могут добить любого. А как было не волноваться, когда единственным орудием инженера был его интеллект, образованность и логарифмическая линейка, в лучшем случае механическая цифровая машина? Тогда еще не было ни цифровых, ни аналоговых компьютеров, на которых можно было бы моделировать тысячи всевозможных экстремальные ситуации, в которых могла бы оказаться балка жесткости моста под воздействием порывов шквальных ветров (до этого на подвестных мостах имели место скручивания балок, не расчитанных на такого рода воздействия). Словом, все это создатель моста «выдавливал» из серого вещества своего мозга, как паук плетущий паутину из своей субстанции. Конечно, у него было много талантливых помощников, но за все решения он отвечал сам. Находясь под таким прессингом во время строительства и испытаний моста, он держался, но когда всесторонее сжатие было снято с него, он опал . Так часто бывает в жизни. Одно хорошо – ему выпало счастье насладиться своим созданием. При жизни... Всю эту историю мы вычитали из бронзовых скрижалей, установленных в парке на подходах моста. Там же мы имели возможность сфотографироваться с мистером Страусом. Он стоял бронзовый в масштабе один к одному на невысоком подстаменте. А рядом находился очень интересный экспонат – фрагмент несущего кабеля моста, сплетенного из большого количества зет образных проволок. Снаружи кабель выглядел как гладкая труба диаметром в полтора метра. Говорят, что раньше здесь была контора, которая за определенную плату выдавала вам «Сертификат о посещении моста». Теперь таким сертификатом может служить
 квитанция об уплате пяти долларов за проезд в обратном направлении с датой проезда. Пока плату за проход моста пешком по тротуарам не берут и нашим сертификатом о посещении этого объекта является фотография, где нас запечатлела вдвоем молодая японка, совершающая прогулку по мосту, как мы. Приметами времени мы посчитали бронетранспортер с расчехленным зенитным пулеметом у подходов к мосту. Молодые солдаты смотрели в небо и трудно было понять - толи они просто любуются голубым небом, толи бдительно всматриваются, ожидая диверсий с воздуха?
Когда я прочитал на бронзовых скрижалях дату окончания строительства моста-1937 год, мне вспомнилась история другого моста, по значимости не идущего ни в какое сравнение с мостом «Голден Гейт», но каждый мост, даже небольшой, имеет свою собственную судьбу - свою историю. Общее между этими мостами только то, что оба они были закончены в 1937 году. Речь идет о Кировабадском мосте через реку Ганджа-Чай. Этот мост отделял армян, проживающих в Арменикенте - части Кировабада от азербайджанцев. Еще задолго до «Карабаха» на этом мосту состоялась историческая схватка между болельщиками футбольных команд «Ширак» - Ленинакан и «Текстильщик» - Кировабад. После победы футболистов Ленинакана(нетрудно догадаться, что все армянское население болело за «Ширак»), азербайджанцы были глубоко обижены тем , что армяне, проживающие в Кировабаде, болеют не за «родного» Текстильщика а за какого то вонючего «Ширака» и предъявили свои претензии к армянам. Сражение произошло прямо на мосту, дрались как ушкуйники, сводившие счеты на мосту через реку Волхов, в славном Новгороде Великом. Только мост через Волхов был деревянный, а мост через Ганджа-Чай был железобетонный и проектировал его мой отец, Юлий Штаерман.
Отец мой попал в Кировабад, можно так сказать, против своей воли. В 1932 году, когда моего отца вызвали в Закбюро, закавказские республики были объединены в Закфедерацию и столица находилась в г. Тифлисе. В городе Гянджа, тогда еще он не назывался Кировабадом, поскольку Киров еще был жив, решили открыть АСХИ- Азейрбайджанский Сельскохозяйственный Институт и в его составе Гидромелиоративный факультет. Моему отцу сделали предложение от которого в то время не принято было отказываться. Если я сейчас вам скажу, что ему предложили возглавить кафедру строительной механики, а он не хотел, вы можете мне не поверить. Но у него была уже работа в научно-исследовательском институте, а в Гянджу он должен был приезжать раз в месяц на неделю. То есть это была работа по совместительству и ничего в смысле роста она ему не давала, а хлопот было много. Вскоре выяснилось, что не только моего отца вызывали в Закбюро. В Гяндже оказалось не мало его сослуживцев, и даже по вечерам набиралось их более чем достаточно для игры в преферанс. Вскоре начальство Института поставило перед наезжающими из Тифлиса задачу: «Нужны местные кадры для постоянной и продуктивной работы со студентами». Эта задача была непростая, потому что в то время ученых и просто грамотных людей было мало. Арабскую письменность хорошо знали муалимы - учителя священной книги мусульман, но нужны были молодые люди , знающие русский и тюркский языки. Тогда еще азербайджанский язык по инерции называли в лучшем случае тюркским, а то и татарским. В это время на кафедре появился молодой человек, Абдул Халик. Потом он стал Халик-Заде. Отец обратил на него внимание. Он получил инженерное образование в Казани и его приняли ассистентом кафедры строительной механики. Он успешно работал со студентами, выдавал задания, проверял их, принимал зачеты. Все шло хорошо пока не перешли к изучению второго раздела строительной механики, который назывался - «статически неопределимые системы». Выяснилось, что этого раздела Абдул не может преподавать студентам, потому что он его не знает. Вот первый раздел - «статически определимые системы» он знает очень хорошо и успешно его преподает. Отец решил с ним поговорить «Вы, Абдул, способный молодой человек, что вам стоит освоить эту часть строительной механики.» На это, как мне впоследствии рассказывал отец, Абдул ответил односложно : «А зачем, уважаемый учитель?». «Как зачем, удивился отец, для того чтобы учить студентов нашему ремеслу». На это Абдул ответил: «А зачем им это знать. Я вот не знаю это и прекрасно себя чувствую. Приезжайте ко мне домой, мое селение- недалеко от Гянджи, и посмотрите как мы живем». Отец сказал ему , что обязательно приедет и посмотрит, как он живет, но преподавать надо. И потом поделился с ним своим опытом преподавания многих предметов. В те годы из за отсутствия профессионалов, один лектор мог преподавать, например. и химию и физику. «Лучший способ основательно изучить какой-нибудь курс, сказал ему отец- это начать преподавать этот курс. По крайней мере, я всегда так поступал». Это он сказал для ободрения Абдул Халика. Так и пошло. Отец обяснил ему два первых задания нового курса и, убедившись в том, что он их усвоил, отправил его к студентам. Потом он вместе с Абдулом проверил студенческие работы и убедился, что Абдул не так глуп, как он старается себя преподать. Абдул Халик впоследствии сделал карьеру. В !936 году Закфедерация как субъект СССР была упразднена. Закавказские республики отныне стали напрямую входить в СССР. Тифлис перестал быть столицей Закфедерации и может быть поэтому, неуверен, ему возвратили древнее название так хорошо нам знакомое по Тбилисскому Динамо. Но не только город Тбилиси был переименован. Абдула Халика тоже переименовали в Абдулу Халик-Заде. Видимо для солидности, поскольку его назначили на ответственную должность в Наркомате Строительства Аз.ССР Теперь можно рассказывать и о мосте через Ганджа-Чай. Тут выявляется некоторая аналогия со строительством трамвайной линии в Старгороде. Если в Старгороде расматривалась возможность завоза ишаков в качестве альтернативы трамваю, то в Кировабаде (Гянджу успели переименовать) такая альтернатива завоза ишаков не рассматривалась. Причина была простая- Гянджа кишела ишаками. И еще, каждый местный армянин хорошо знал армянскую пословицу – «Стыдно на ишака сесть, но еще стыднее с него слезть». Короче говоря, выбор трамвайного варианта прошел на безальтернативной основе, как теперь проходят выборы президентов в некоторых царствах-государствах.... Проект трамвайной линии составили какие то варяги, вне Аз.ССР. Но в их проекте было слабое место старый мост через Ганджа-Чай. Эти варяги не гарантировали надежность моста под трамвайной нагрузкой, но сами не брались за составления проекта его реконструкции. Трамвайная линия была намечена к открытию ко дню принятия конституции СССР (тогда она еще не называлась Сталинской Конституцией) и времени было мало. Из Баку строительство трамвайной линии курировал Халик-Заде. Он предложил моему отцу срочно составить проект реконструкции старого моста. Отец согласился, потому что это дело он хорошо знал и ему это не составило большого труда, тем более, что обмеры старого моста уже были сделаны теми же варягами. Конечно мой отец делал этот проект не один. Он всегда привлекал своих студентов-старшекурсников. Это было полезно будущим инженерам-гидротехникам и кроме того, за это платили. Проект был составлен в рекордные сроки и отправлен в Баку на утверждение. Там возникли первые трудности. Стальные перила моста показались «знатокам» весьма примитивными. Кроме того мост не отражал исторических достижений азербайджанского зодчества. Халик-Заде скомандовал начинать строительство по проекту за исключением перил. Перила будут проектировать азербайджанские зодчии. Мост построили быстро и хорошо, не прерывая движения по старому мосту. Рядом с существующим мостом построили половину нового моста и пропустили по нему движение. Затем сломали старый мост и на его месте достроили вторую половину нового моста.В последнюю очередь возвели чугунные перила отлитые в Баку на заводе имени лейтенанта Шмидта. Отец говорил, что перила были красивые с восточным орнаментом. Трамвайную линию торжественно открыли и по этому случаю даже состоялся... безалкогольный банкет. Отец уже успел забыть об этом проекте, но ему внезапно об этом напомнили, как раз в это время, когда завершился цикл волнений по поводу пуска стадиона Динамо в Тбилиси. Надо же, возникли новые неприятности, похоже, более серьезные. Что произошло? Кто-то, внимательно изучая орнамент перил моста, заметил в нем, как он писал в своем донесении, «фашистский знак» и узрел он в этом очередную вылазку троцкистов. Обвинение не шуточное, как главный инженер проекта, отец в ответе за все, в том числе и за перила. Отца вызвали в Кировобад. Стояла осень. Отец оделся в дорожный плащ с большими накладными карманами. Когда он выходил из здания кировабадского вокзала его увидела студентка, подошла к нему и не здороваясь опустила ему незаметно в карман что-то и тут же отошла. Отец вытащил из кармана пачку «Казбека». Потом ему рассказали, что прошел слух о его аресте и, что его уже арестовали и должны привезти из Тбилиси под охраной. Отец вышел. К нему подошел шофер «Эмки» и сказал , что машину за ним прислал Халик-Заде. Поехали прямо на заседание этой комиссии.
Потом отец рассказывал: «Когда я увидел, что Халик ведет заседание, я понял, что мне ничего не будет и у меня отлегло. Первое слово предоставили автору «донесения». Им оказался старый большевик, участник Бакинской стачки, ныне проживающий на заслуженном отдыхе у внука в Арменикенте. Таких мало уцелело после сталинских чисток. Видимо, он был либо абсолютный идиот, которых вообще не трогают, либо очень хороший артист, которому удавалось играть роль идиота. Ему показали чертеж фрагмента перил в натуральную величину и попросили показать фашистский знак. Он показал, что-то вроде свастики. После этого председатель предоставил слово известному в те времена искусствоведу из Баку.Этот искусствовед привез с собой огромный «ин фолио» том из своих многочисленных трудов. Потом он обратился ко всем присутствующим, но смотрел в сторону старого большевика и тому казалось, что все внимание обращено к нему. «Зодчий изобразил на перилах старинный символ, встречающийся во многих наших национальных источниках», сказал эксперт и пригласил заявителя посмотреть этот символ. Тот посмотрел и признал, что, вроде, походит. Сделав первую половину дела, эксперт продолжил свое выступление: «Что же касается, так называемого «Фашистского знака», о котором упоминает в своем донесении уважаемый заявитель, то это индийская свастика, которую фашисты украли как последние воры, но только изменили направление вращения». Было видно, что малограмотный «уважаемый заявитель» не совсем разобрался в существе вопроса. Он моргал и не мог связно сказать что либо. Но за него это сделал Халик-Заде. Он встал и солидно, как и полагалось деятелем его масштаба, подвел итоги совещания: «Прежде всего, я хотел бы поблагодарить уважаемого ветерана парти, товарища Бориса . Надо отдать должное нашим славным большевикам, они здорово помогают нам, за что им больщая благодарность нашей партии, товарищ Борис,мой шофер довезет тебя до дома или до того места куда ты скажешь.» После того как товарищ Борис степенно удалился, Халик-Заде подошел к отцу. Отец хотел его поблагодарить, но он не дал сказать отцу ничего и сам сказал: «Дорогой, Муалим ( в смысле Учитель) вы открыли глаза мне и я стал видеть то , чего раньше не видел. Скоро выйдет в издательстве «Китаб» мой учебник на азербайджанском языке, «Статически неопределимые системы» называется», и улыбнулся отцу на прощание, а потом еще сказал: «Конечно можно было бы обойтись без всего этого, но..». и дальше ничего не сказал, потому что и так было понятно.

 ****

Не без влияния отца я, а затем треть нашего класса, выбрали специальность мостостроителей. Когда я через много лет после окончания института поднялся до должности главного инженера проекта мостов, отец, который все еще продолжал работать консультантом, дал мне совет «Хорошо спроектированный мост уже сам по себе красив и не нуждается в архитектурном редактирование, а если тебе будут навязывать архитекторов на перила, всячески отбрыкивайся и помни: «бойся архитекторов, перилы рисующих»!
Мой рассказ о мостах был бы неполон без упоминания о третьем мосте. Начну издалека. Всем близка тема уважения ушедших , тех кого мы больше никогда не увидим. Это почитание принимает различные формы. В Сан-Диего принято воздвигать скамейки в парках с табличками “ In loving memory of….”В Грузии принято воздвигать лабрадоровые надгробья, в Армении родники . Однажды проезжая по горной грузинской дороге я увидел небольшой пешеходный подвесной мост, ведущий к отдаленному селу. Габариты моста позволяли проехать по мосту одиночной легковой машине. Скромная надпись над мостом сообщала,что
Мост построен в память отца его сыновьями

И дай Б-г, чтобы все эти мосты, большие и малые, долгие годы соединяли людей назло силам зла и террора !