Интервью с сыном певицы

ИНТЕРВЬЮ С СЫНОМ ПЕВИЦЫ
 

 
 Это было рядовое задание редакции «Новости культуры». Требовалось взять коротенькое интервью у сына бывшей оперной дивы, столетний юбилей которой, числился в календаре редактора. За время работы на телевидении, Салли провела десятки таких интервью.
 Вдвоём с оператором они с трудом отыскали нужный адрес. Давно затерявшийся меж новостроек, старинный дом в три этажа, как гнилой зуб во рту старика, одиноко торчал среди двора, обнажив обшарпанные стены. Единственным его украшением служили современные граффити. Нарисованный на ровной стене рукой уличного художника, красный скрипичный ключ страстно прижимал к себе короткими ручками синий басовый ключ. Из этой сплочённой пары, как разорванные струны гитары, вырывались нотные линии.
Салли привлекли ноты на этом замысловатом рисунке. Она даже попыталась пропеть их с удивлением обнаружив, что получилась знакомая мелодия популярной арии.
 - Засомневавшись, она пропела ещё раз. - Та-та-та та-а, та-та, тарататам-та, - Фу, ты. И померещится же такое, - мысленно ужаснулась Салли.
 Единственная дверь, на площадке второго этажа, некогда обитая дерматином, была приоткрыта. Из разорванной во многих местах обивки торчали клочки ваты. Медная табличка с именем бывшей хозяйки висела на одном гвозде. Постучавшись, Салли пропустила вперёд оператора Дика Черни. Как только они вошли, дверь за ними тут же захлопнулась, оставив в воздухе запах пыли. В огромной гостиной царило запустение и одновременный беспорядок, какой бывает перед ремонтом, когда часть мебели уже вынесли, а остальная разбежалась по углам. Сорванные со стен обои, обнажали остатки старых шпалер с разнообразными рисунками.
 Навстречу им вышел хозяин такой же неухоженный, как его обиталище. Хорошо поставленным низким голосом он строго прикрикнул на оператора:
 - Прошу вас ничего вокруг не снимать! Поставьте камеру на штатив. Сюда, к роялю, - пропел он более благожелательным тоном.
 Ещё минуту назад Салли не видела в комнате рояля. Всё же большой белый рояль с открытой декой предмет весьма приметный. Как она могла его не заметить?
 - Вас прошу сюда, - хозяин предложил Салли глубокое, мягкое кресло, обитое слегка потёртым красным муслином. Сам он опустился на вертящийся стул рядом с роялем и заговорил, благодушно улыбаясь:
 - Вы пришли поговорить о моей матери. Правильно сделали. Моя мама была великой певицей и необыкновенной женщиной. Многие мужчины сходили по ней с ума….
 Он говорил непрестанно. Салли не могла вставить слова, чтобы задать хоть один обычный для интервью вопрос. Только однажды хозяин отвлёкся, пригубив изящную чашечку тонкого фарфора, неведомо как оказавшуюся в его руках.
 Воспользовавшись минутной паузой, Салли оглянулась на оператора. Тот поднял вверх большой палец и шепнул ей в ухо:
 - «Картинка» - супер!
 Чтобы оценить «картинку» Салли взглянула на экран видеокамеры. На фоне зелёных с золотым рисунком шёлковых шпалер за белым роялем сидел дородный мужчина в бархатной бордовой куртке с репсовым шарфом, повязанным на шее узлом, как на портретах Байрона. Богато и в то же время по-домашнему непринужденно. Салли в изумлении опустилась в кресло. И снова перед ней предстал полный, небритый человек с одутловатым лицом в мятом домашнем халате. Заговорив, он снова начал фразой:
 - Моя мама была великой певицей…, - продолжая рассказ, он, импровизируя, наигрывал на рояле. Музыка казалась Салли то до боли знакомой, то совершенно новой. Она совсем не слушала того, что говорил сын певицы, а упивалась волшебными звуками. От музыки немного кружилась голова. Ей казалось, что она слышит шум прибоя, плеск воды и шелест песка у ног. Ей то виделся горящий восход над морем. То падающее в море ночное светило,  стелило серебристую дорожку на темную воду. Внезапно она ощутила тепло детского тельца на своих коленях. Маленькая девочка – мягкий, нежный комочек, обнимала Салли за шею, удобно укладывая на её груди головку. Музыка звучала, баюкая дитя у неё на руках. Салли почувствовала прилив неизведанной радости материнства.
 Внезапно оборвав мелодию, удивительный пианист обратился к Салли:
 - Это тема для вашей дочери Марины. Надеюсь, ей понравится.
 - У меня нет детей…, - хотела возразить Салли, но хозяин опередил её.
 - Она любит море, и имя Марина к ней очень подходит. Вам стоит поселиться на берегу Океана. Девочке нужен свежий морской воздух, чтобы лучше вентилировать лёгкие. Она станет известной певицей, почти, как моя мама.
 Салли беспредельно долго бежала вниз по нескончаемым ступеням тёмной лестницы, а в след ей неслась уже навязшая в ушах фраза:
 - Моя мама был великой певицей…
 Когда она, наконец, достигла освещённого солнцем квадрата двора, у микроавтобуса с надписью на боку «TV - Новости - наша профессия» Дик Черни мирно беседовал с сыном певицы. Тот был в чёрном фраке и белой рубашке с галстуком-бабочкой, будто приготовился выйти на сцену для фортепианного концерта. Он мило улыбался Салли, благодарил за память о его матери – великой оперной певице.
 Салли не смогла выдавить из себя ни слова на прощанье. Она только счастливо улыбалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Теперь Салли точно знала, что в ней зреет новая жизнь и сегодня она, наконец, сможет порадовать мужа новостью о своей беременности.
 Дик развернул машину. И она снова увидела нарисованные ноты на вздыбленных гитарных струнах. На сей раз, Салли безошибочно пропела арию Мефистофеля из оперы Гуно «Фауст».
 - «Сатана там правит бал, там пра-а-вит бал….»





 Апрель 2007 год. Арад, Израиль.