В зеркале

Старинное темное зеркало из глубины комнаты скептически наблюдало за тем, как Людмила Сергеевна собирается на званый вечер. Два дизайнерских торшера мягко освещали женщину. Она, в пеньюаре и черных ажурных чулках, стояла перед гардеробом и с крайне озабоченным видом перелистывала многочисленные вешалки.
 - Фу, какое молодёжное, - и зачем я только на такую модель позарилась? Это - н-да-а, но надевала дважды... Это... Нет, и это тоже не подойдет. - Наконец, на глаза попалось темно-синее, струящееся и модно-ассиметричное. Не платье, а камуфляж от кутюр: всё, что не надо - маскирует.
 Муж без стука заглянул в комнату:
 - Эм, я готов, жду тебя внизу, в баре.
 Людмила повернулась к нему так, чтобы в глаза бросились пышная, ещё не тронутая пластическим хирургом грудь, и длинные ноги, призывно мерцающие сквозь чулки. Она всегда носила только чулки и юбки - была в постоянной боеготовности. Супруг об том знал - вот и сейчас в привычном хозяйском прищуре мелькнуло что-то такое... На левой щеке Людмилы обозначилась прелестная ямочка: вечер скучным не будет.
 Под лазером критического женского взора платье покрылось тревожными морщинами. Та-а-ак, теперь повернемся спиной - как мы там? Подружка-то любимая, ненаглядная, вечная соперница за место под солнцем - она ведь первым делом сунется со спины изучать... Зачем вечеринки нужны, как не для себя показать да других посмотреть?
 Нет, я Элке поражаюсь - всё не надоест ей жизнь на ерунду тратить. Книг не читает, телик не смотрит и хозяйством не занимается, белоручка: у неё для этого домработница имеется. Элке только и забот, что в бассейне плескаться и новые подставки для пыли в антикварных мебельных покупать. Чтобы, значит, домработница без дела не оставалась.
 Между прочим, у некоторых элкиных шмоток даже ценники ещё болтаются: Элка их купила, перед зеркалом повертелась да в гардероб и сунула - на какое-нибудь потом. Туфли с сапогами - вообще пунктик: целое отделение шкафа под коробки с обувью отвела! Хотя - а чего бы и не менять замшевые сапожки ежедневно, если спускаешься по утрам в подземный гараж, где никакой тебе слякоти, садишься в свой дурацкий алый "Рено" с хэтч-беком и рулишь в контору?
 А в этой конторе муж мой в топ-менагерах ходит. А Элка даром, что на три позиции ниже него, но форсит, словно без пяти минут жена гендиректора. Ха! Дурачку моему, похоже, такое по вкусу.
 Всё про них знаю: и в курилку она вечно за ним увязывается, и мимо секретарши в его кабинет дверь открывает ногой, и в лифте непременно прижимается к лацканам его пиджака своим третьим номером, да поглаживает французским маникюром шов под ширинкой. Все-все шашни их знаю. Ведь тыщу лет назад мы с Элкой не разлей вода были, девчачьи секретики и тайночки дружка дружке тащили. Я ж эту стервь как облупленную...
 На мужиках чужих она лет с пятнадцати повёрнутая была. Сколько раз смеялась над очередной лохудрой, что за половинкой своей не уследила! Если память мне не врёт, то лишь одну пожалела - жену препода нашего по теории статистики. Там трое ребятишек мал-мала, и дядька, конечно, от вони запрелых пеленок на стенку лез. И Элка, моя Элка, для которой никакая жена не стенка была, только про деток узнала, вдруг на принцип попёрла - на фиг его, говорит. Он же от них будет отрывать, когда цветочки-конфетки мне таскать начнёт. А на дворе, к слову, как раз восьмидесятые заканчивались - сами понимаете...
 Вскоре замуж Элка выскочила, и очень метко: подцепила себе на какой-то тусовке сынка второго секретаря нашего райкома партии. На тусовку привёл её очередной папик - он с этим самым секретарём корешился крепко.
 Элка, конечно, тоже не бесприданница была: отец - ученая степень, в "ящике" каком-то перфокарты с места на место перекладывал. Квартира у них по тем временам была шикарная - кооперативная трёшка в новостройке. Но Элку нюх не подвел и тут: скоро, очень скоро перешли всякие НИИ на самоокупаемость с хозрасчетом, ну и передохли один за другим. Или попали под приватизацию. А кадры научные в поисках хлеба насущного пошли иномарки малиновым пиджакам мыть или деток ихних на языки иностранные натаскивать. Так бы и папочка-кандидат маялся, но вовремя состряпал Элкин свекор сотоварищи совместный гешефт с коллегами гэдээровскими. И отправил нового родственника к немчуре - за своей частью капитала присматривать.
 Тут Элка вроде и позабыла, как перед чужими благоверными хвостом крутить. В своего вцепилась мёртвой хваткой: никуда ни на шаг. Слишком хорошо знала, как легко некоторых с пути истинного сбить. Словом - только не падайте, ладно - засела Элка моя за "Камасутру" с видеопорнушкой. Прежде оно и даром бы не задалось - дяденькам постарше вполне мясца её молодого хватало. А тут решила Элка муженька приклеить всем, чем только можно. Ну, и фокусами всякими в том числе. И ещё эта дура трубы себе перевязала: "Не хочу, - говорит, - чтобы мелочь сопливая под ногами путалась, да от дела отвлекала".
 Фирмочка свёкра с самого начала процветала и все властные выкрутасы пережила - ибо очень высокие структуры в конторе этой нуждались. Сынуля сидел в фирмочке прочно. Элку туда же воткнули: поскольку и внешность, и стиль, и красный диплом не одной лишь койкой заработан. Что с цифрами связано, у Элки ещё со школы легко шло.
 И вот Элке сороковник, она всё в той же фирме - отдел публичных связей возглавляет. Подходящее местечко, я считаю. Да только... на кой ляд ей мужик мой сдался, чего она ему проходу не даёт... Выше по карьере уже не подняться: в фирмочке субординация строгая. Может, конечно, перед климаксом бабе крышу сносит? И в первую очередь рвётся там, где тонко?
 ***
 Нету большего наслаждения, нежели одеваться на праздник! И вообще праздники надо устраивать хотя бы ради одного этого! Украсить себя, любимую... Грудь - в дорогущие кружева, да чтоб никаких косточек в швах. Такую красоту должны поддерживать только нежная ткань... или умелые ладони. Длинные, ох, длинные, я просто с ума схожу, какие же они длинные - ноги ласкающим движением облечь в тонкие ажурные чулки и прикрепить их к тонкому пояску. Трусики? А зачем? Прикрыть все это великолепие легким шелестом платья - и достаточно. Кому надо - поймёт... Босоножки в тон. Веки чуть оттенить светло-серым, губам - перламутровую помаду, слегка припудриться, а румян не надо - щеки и так рдеют от возбуждения. А потом стремительным шагом вперед - к сиянию, шуму, к аромату косметики и табака, к похотливо-восхищенному блеску мужских глаз и узким от зависти зрачкам женщин.
 Элка вертелась перед зеркалом, стараясь рассмотреть себя со всех сторон, и - уж не станем греха таить - полюбоваться подтянутой своей попкой. Подтягивали между прочим не где-нибудь, а в лучшей клинике столицы, так что... Н-да, Эмке такая и не снилась.
 Смотрю я на дуреху эту и диву даюсь - ну как так можно распускаться? Целлюлитом заросла от подбородка до щиколоток. Сколько раз звала на фитнесс - непременно эта корова ленивая отговорки находила: то праздник красного флажка у неё, то погода меняется, то ещё какая-нибудь фигня приключилась. Плюнула и больше не зову. Пусть сидит себе взаперти в своем шикарном коттедже и ноет на судьбу - сволочи все, детей нет, домработница за полторы штуки баксов на полном пансионе не может сама сообразить, когда занавески стирать. И тыды, и тыпы. Неудивительно, что муж лишний раз не взглянет.
 А вообще - хочешь узнать, какой будет дочь, посмотри на тёщу. Мамаша эмкина - это ж не женщина была, упокой господи её душу, а танк в юбке. Зам. главврача в районной поликлинике. Если бы не она - век бы их семейка в малогабаритной хрущобке куковала. Так ведь нет - пробила, буферами своими мощными, пробила матушка квартиру, да не какую-нибудь, а кооперативную, в новостройке...
 Мужем помыкала, ну точно собачонкой комнатной. А уж как Эмку муштровала... Однажды та пришла в школу встрепанная, с красными глазами и распухшим носом. Правая рука едва двигалась. Оказалось, мать вешалкой Эмку отходила - за "тройку", по литературе, кажется. Между тем Эмке никак нельзя было "тройки" хватать: директор школы - а по совместительству мамочкина приятельница - хотела получить медалистку. А у лучшей ученицы нашего класса как раз некстати любовь приключилась к однокласснику. Ну, мамуля дурь-то из девочки и выколачивала.
 В общем, Эмка стала сбегать - ко мне. Говорила, что уроки идёт делать. А я тихонько вытаскивала у подслеповатого своего отца парочку "BT", и мы шли на чёрную лестницу - давиться дымом и слезами.
 Назло всему эмкиному сопротивлению вытащили девчонку на серебряную медаль. И впихнули в институт. Странно, но здесь она превратилась в полнейшую ботаничку: ни одной лекции не пропускала, преподов глазами ела, ну в общем, классическая зубрилка.
 Одного не пойму - как только умудрилась Эмка так удачно замуж выскочить? Парень видный, из очень приличной семьи. Мне сразу глянулся. И я ему - тоже: стоило нам наедине оказаться, руки сразу под подол запускал. Но женился на этой блеклой синей роже с красным дипломом. Конечно - мамаша о приданом заранее побеспокоилась.
 Впрочем, грех жаловаться - моему добру тоже хороший хозяин нашёлся. Не прогадала -в постели с ним очень даже и всегда при деньгах. Но вот скучновато что-то жить на этом свете, господа мои хорошие... Что толку во всех деньгах мира, если не тратить их туда-сюда - на удовольствия?! Подумаешь - мимолетные! Кого тревожит, что завтра я о них уже и не вспомню? Зато сегодня буду наслаждаться обладанием - и пусть кто-нибудь попробует мне сказать, что это плохо!
 
 ***
 - Людмила Сергеевна, - ах чёрт побери, как эта домработница тихо ходит! - Вам супруг просил передать, что первые гости уже пришли.
 Эмка кивнула в ответ, ещё раз придирчиво оглядела Элку в зеркале и вышла из комнаты.