Вместе

…Багряное, ярое огниво заката неспешно, с достойной, величавой медлительностью, которую могут позволить себе одни лишь короли, озаряло собою небосвод до самого горизонта, до всех мыслимых пределов. Словно крашеные акварельными красками, острые ряды облаков нависали грозными и непреступными замками над катящимся к краю земли солнцем. Орошённые кровавыми пятнами небесных баталий, немой укоризной глядели они на людей. Лёгкий вечерний ветер гладил лицо свежим ароматом засыпавшего леса. И даже всегда нахальные, кричащие вороны стыдливо прятали головы в чёрных перьях своих крыл. Даже они боялись нарушить этот миг. Такой прекрасный и такой настоящий. Один из тех редких моментов, когда хочется бежать вслед за закатом, быстро как горный ручей, бежать изо всех сил, чтобы день никогда не кончался.
И их сердца рвались за солнцем. Сказочными птицами купались они в облаках стремясь на встречу ласкающим краскам небес. С каждой секундой они забирались всё выше и выше. Всё дальше и дальше от людей. От этих глупых созданий, от тех, кто почти никогда не смотрит на небо. И только когда дождь – слёзы неба, и только когда ветер – дыхание неба, они со скверными лицами скользнут своими прищуренными глазками по облакам, поёжатся, плюнут в сторону, и назад, к земле. А не знают глупые, что там, даже за самыми чёрными тучами, всегда есть солнце.
И они, прикованные к земле, избитые и грязные, но по-прежнему вместе, сказочными птицами пробивали грозные, похожие на свинец тучи. Они летели на встречу солнцу…
- Достойная публика! – радостно воскликнул судья. Это был маленький, кругленький человечек с большими и толстыми пальцами, и очень неприятными, всё время бегающими масляными глазками. – Наконец-то свершилось! После долгого и тяжёлого расследования нам всё же удалось прийти к истине. И сегодня! Здесь и сейчас, волей господа произойдёт искупление…
Он говорил что-то ещё и очень воодушевлённо, кажется что-то о справедливости, о необходимости, о прощении. Судья говорил очень умело, хлёстко. Он был настоящим мастером красноречия. Но чувствовалось, что слова его были насквозь пропитаны фальшью. Хотя люди; стоящая вокруг эшафота толпа, этого не замечала. Им было всё равно. Они пришли на представление.
А раз им, ради кого эта казнь и была устроена всё равно, то двум людям, избитым и грязным, прикованным к деревянному столбу посередине наваленных веток плевать и подавно.
- Мне страшно… я боюсь… Анжи, - тихо прошептала девушка. Она вся дрожала. Крупная дрожь сменяющимися волнами приливов и отливов прокатывалась по её телу.
- Мне тоже Тайя, мне тоже, - с трудом проговорил Анжи. Дрожащей рукой, превозмогая нестерпимую боль, он прикоснулся к лицу своей любимой, коснулся её щеки подбородка, опухших губ. Он заглянул в её большие глаза, они ничуть не изменились. Те же прекрасные, глубокие глаза. Цвета пасмурного неба. Один лишь вид которых заставлял его сердце биться с неистовой скоростью. Он попытался поцеловать её, но Тайя предупредила его, она прикоснулась своими холодными пальцами к его разбитым в кровь, запёкшимся губам:
- Не надо, - также тихо произнесла она, - просто обними меня как в дни наших самых страстных объятий.
Тайя положила голову на расцветшую бурым цветом грудь возлюбленного, на некогда красивую, белоснежную батистовую рубашку. И Анжи изо всех сил сжал уставшими, ноющими руками её плечи, притянул и прижал к себе свою сказочную птицу, своё небо, свой воздух. И, как и всегда он услыхал и почувствовал её лёгкое дыхание и громкое уханье своего сердца. Своего живого, потому что с ней, сердца…
- Анжи Сефф, некогда известный как достопочтенный маркиз славного города Альхен. – Выпалил на одном дыхании судья. – Понятно ли вам содержание предъявленного обвинения и признаёте ли вы себя виновным?
Тайя подняла голову и посмотрела в лицо Анжи. Длинная золотистая прядь упала на её глаза. Анжи попытался улыбнуться, но вместо этого его лицо изобразило непонятную гримасу. Впрочем, это не важно, ведь глаза, его глаза остались прежними, такими же радостными и приветливыми. Они всегда говорили глазами…
И, конечно же, его не волновала суть представленного обвинения.
Тайя всё поняла, она тоже улыбнулась и тоже глазами. Ведь они были уже далеко, они неслись вслед за солнцем.
Судья только этого и ждал. Будто бисер по полу заверещал он своим неприятным, но сильным голосом. С пеной у рта он кричал о неуважении к суду, к людям, об отсутствии раскаяния, о невозможности снисхождения и ещё много о чём, и по большей части говорил он глупости. Обычные человеческие глупости.
- Тайя Родос, законная жена достопочтенного и многоуважаемого князя Виро Родос, славного города Альхен. Вы признаёте себя виновной по сути предъявленного обвинения.
Но не было уже ни Тайи, ни Анжи. А были две райские птицы, парящие в солнечных облаках ванильного неба, каждая рядом со своей судьбой.
- Видите! Видите! – Завизжал судья. – Даже сейчас, когда вина этих прелюбодеев доказана, они не хотят смягчить своей участи перед ликом господа нашего. Нет им прощения люди!
Толпа заколыхалась словно морские водоросли. То тут, то там смеялись, противно ехидничали, у кого-то украли кошелёк, кричали…
- Анжи Сефф – маркиз Альхена; Тайя Родос – княгиня Альхена, жена Виро Родос, князя Альхена. На основе справедливого судебного разбирательства суд нашего славного города приговаривает вас к смертной казни на кострище искупления.
Толпа заревела. Кричали всяческие гадости, проклятья сыпались как снег в зимнюю пору, многие кривлялись, изображая муки от огня. Толпа ненавидела…
Тайя вздрогнула, казалось ещё немного и её нередкие, но совсем тихие всхлипывания сольются в настоящий плач слёз греха. Но она не могла позволить себе такой роскоши, это было бы слишком просто, слишком ожидаемо. Она не могла доставить толпе такую радость. Анжи сжимал её всё сильнее и сильнее, если это вообще возможно. И она держалась, они оба держались…
- В соответствии с традициями города, - на распев произнёс судья, - у приговорённых есть право на одно желание.
Судья закончил и вопросительно посмотрел на Анжи.
- Дай мне минуту, - сказал он.
В толпе засмеялись. Судья расплылся в милейшей улыбке. Развёл руками и было уже сказал, что это не возможно. Как вдруг, доселе безучастный ко всему, спрятанный в тёмный плащ палач едва заметно кивнул. Судья враз сделался серьёзным.
- Желание, - громко крикнул судья и обвёл рукой толпу. Люди замолкли.
- Всего минуту… - жалобно проговорила Тайя, сильнее прижимаясь к груди Анжи. Она больше не дрожала.
- Целая вечность… - закрыв глаза, едва слышно произнёс Анжи…

- Тайя Родос, - взревел судья, разрывая тишину своим противным, но сильным голосом, - ваше последнее желание!
- Дай мне минуту судья! – неожиданно твёрдым голосом потребовала Тайя.
В толпе больше никто не смеялся.
- Всего минуту… - сказал Анжи, - так мало…
- Целая вечность… - Тайя тихо плакала. - С тобой это целая вечность…