Улан-Удэ и Агостиньо Нето

Точно выверенный математический расчёт далеко не всегда помогает на деле. И не всегда оправдывает ожидания. Настоящая жизнь полна неожиданностей, и все расчёты могут взлететь на воздух в одну секунду. Легко. Вспоминается один реальный сюжет из новейшей истории. Если ошибаюсь, пусть историки меня поправят.
  После революции алых гвоздик в семьдесят четвёртом
году новая власть в Португалии решила оставить свои заморские колонии, за которые так упорно цеплялся престарелый Салазар. Ангола, наконец, становилась
независимой. Португальцы должны были покинуть Луанду, кажется, 15-го ноября. Об этом знали все. И расистский режим ЮАР – царство апартеида, изгой международного сообщества, незаконно удерживавший Намибию вопреки резолюциям ООН, – решил захватить ещё и Анголу. На всякий случай. С намибийской границы на север, в сторону Луанды, двинулся корпус вооружённых до зубов африканеров. Они точно рассчитали весь путь до 15 ноября и шли неспешным маршем, отмеряя каждый день строго пропорциональное оставшемуся времени расстояние. Именно пятнадцатого числа южноафриканский корпус должен был войти в
столицу молодой Анголы. Всё в этом походе было точно рассчитано до мелочей. Всё, кроме одного. Молодые португальские офицеры – конечно же, левые – спустили колониальный флаг и покинули Анголу не 15-го, а 11-го числа – на четыре дня раньше обещанного срока. И точно в этот день, 11-го ноября, в бухту Луанды вошёл военный корабль с бравыми кубинскими добровольцами на борту. Совершенно случайное совпадение, разумеется. Африканеры рванули было на север изо всех сил, но поздно – к власти в Анголе уже пришёл дорогой товарищ Агостиньо Нето – пламенный революционер и поэт. При поддержке братского
кубинского народа. Ну и, конечно, далёких и могучих старших товарищей где-то на самом севере этой планеты.
  К чему я это вспомнил? В две тысячи первом году я собрался полететь на Международный научный симпозиум в Иркутск. Время моего доклада было известно заранее – утром часов где-то в одиннадцать. Самолёт приземлялся в шесть утра. Всё было продумано мною до мелочей. В шесть я выхожу из самолёта. Ожидание
багажа и всякие формальности – часов до семи, не позже. Дорога в город – полчаса. Без чего-то восемь, самое позднее, я буду в институтской гостинице.
Затем – принять освежающий душ, побриться, надеть красивую белую рубашку и выходной костюм для доклада – тот, что так аккуратно выглажен и сложен на дне
моего чемодана. Завтрак в гостинице – и в Институт. Правда, поспать уже не удастся. А может быть, и повезёт выкроить на сон час-полтора, если всё пойдёт
быстрее.
  И вот я лечу ночью над просторами нашей необъятной Родины и готовлюсь к своему докладу на английском языке. Листаю иллюстрации и графики, проговариваю их про себя. Никаких неожиданностей быть не может. Ровно в одиннадцать утра я буду стоять на трибуне в любимом костюме – чистый, свежевыбритый и с вымытой
хорошим шампунем головой.
   Готовлюсь, повторяю доклад. Настроение отличное. А вот и Байкал внизу. Как на карте. Самолёт делает над озером круг, идёт на снижение. Ещё круг. Снова круг. Что-то долго. Сколько можно кружить? Объявление по громкой связи: наш самолёт идёт на посадку в Улан-Удэ. В Иркутске туман! Ждите сообщений. Приземляемся в столице славной Бурятии. Выходим из самолёта. Ждём в аэропорту. Вокруг очень много монголоидных лиц - это, действительно, Улан-Удэ. Каждые полчаса – новое громкое объявление: вылет в Иркутск задерживается ещё на 30 минут! В Иркутске туман. Сижу, повторяю доклад. Весь разумный запас времени, предусмотренный и рассчитанный заранее, тает на глазах. Да, подремать уже не успею точно. Вниманию пассажиров! Над Иркутском по-прежнему туман! Ждите сообщений. Да, придётся без завтрака. Только душ, переодеться – и сразу в Институт. А время продолжает уходить. Семь часов, восемь, полдевятого, девять.. Граждане пассажиры! Вылет задерживается из-за тумана. Ждите сообщений! Теперь только в гостиницу одной ногой – бросить вещи, наспех надеть костюм – и скорее на доклад. А если отсюда на попутке домчаться в Иркутск? Нет, выйдет ещё дольше. Приходится покориться судьбе.    
   Наконец, объявлена посадка. Летим в Иркутск. Это – уже время моего доклада. Поминутно подношу к глазам часы, представляя себе заседание секции. Объявляют мой доклад. Где докладчик? Кто-нибудь видел? Все пожимают плечами. Эй, подождите, я уже иду на посадку! Здесь я уже, здесь! Рывком хватаю с багажной ленты чемодан и бегу к выходу. Обгоняя всех, мчусь прямо через лётное поле вон к той калитке, за которой – остановка маршрутного такси. Мне в такой-то Институт! Да, побыстрее! Чёрт побери, институт на вершине сопки. Бегу прыжками вверх с огромным чемоданом – мокрый как мышь, взмыленный, растрёпанный, небритый, одетый словно бомж, со всклокоченными волосами и синим цветом лица после бессонной ночи. Вбегаю, наконец, в Институт.
–Вы участник? На регистрацию, пожалуйста, сюда!
–К чёрту регистрацию! Где проходит такая-то секция?
Ещё идёт? Где, в какой аудитории? Бросаю у стойки регистрации чемодан с красивым костюмом внутри и бегу на указанный этаж. Пот льёт градом, вены
вздулись, ртом хватаю воздух. Врываюсь в зал заседаний. Кто ведущий? Вон тот? Подбегаю. Да, я такой-то! Да, доклад сорок минут назад, я только что
из аэропорта, самолёт опоздал! Все доклады на моей секции просто сдвинулись назад, и дырка во времени размером в мои законные двадцать минут кочует от
одного докладчика к другому. Ведущий, наконец, встаёт:
-Товарищи! Только что прибыл наш уважаемый такой-то из Москвы!
Бегу к трибуне и начинаю своё выступление. Слава Богу, секция моя ещё не
закончилась..
 Вот так! Жизнь всегда непредсказуема. Никогда не ждёшь ни сном, ни духом, что окажешься вдруг в Улан-Удэ. Где весёлые буряты будут смотреть на тебя
с лукавым прищуром своих восточных глаз. И дорогой товарищ Агостиньо Нето ласково подмигнёт тебе с чёрно-белой фотографии..