2. Догадаешься ли ты...

... Я снова один в синей комнате. Той женщины нет рядом. Да и была ли она во-обще. Кажется, это был только сон. Вот уже почти неделю я нахожусь в этой комнате, вижу, как за окном то светает, то темнеет, считаю дни. Периодически нахожу на тумбочке стакан с прозрачной жидкостью. Странно, я не чувствую го-лода. Хотя пью только прозрачную жидкость, напоминающую простую воду. В голову лезут странные мысли. Я не понимаю происходящего. Я же вроде бы умер. Вроде бы. Теперь я сам начал в этом сомневаться...
... Наступил вечер. За окном стемнело. В моей комнате зажглись свечи. Причудливые призраки теней заплясали на стенах. Шумит ветер. Стучится в стек-ла. Хочет внутрь. Тихо. Я вновь слышу шаги за дверью. Кто-то осторожно ступает по ковру. Дверь открывается. Я вижу ее. Ту самую женщину, которую не раз ви-дел в своих снах. В цветных снах. Я никогда прежде не знал ее. Но чувствовал ее присутствие. Она бесшумно подходит к кровати. Ее длинные черные волосы за-браны в хвост, небесно-голубая лента охватывает высокий лоб, белое шелковое платье обволакивает ее прекрасную фигуру. Она вновь садится рядом со мной и берет мою руку. Ее пальцы холодны и нежны. Их прикосновение подобно каса-нию холодной воды горного ручья. Я снова не могу не смотреть в ее бездонные темные глаза, на дне которых спит огонь.
- Ты ничего не помнишь, - говорит она, едва заметно усмехнувшись. Но я заметил эту легкую усмешку, что скользнула по ее губам. В ответ на ее слова я кивнул.
- Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе все? – спросила она.
- Да, хочу, - ответил я, погружаясь все глубже в ее глаза.
- Тогда слушай и не перебивай. Я расскажу тебе сказку о бесконечной люб-ви и отчаянии. Я расскажу тебе, как тьма может поглотить сердце, когда оно от-крыто для всех. Я расскажу тебе, как ты стал таким...
... Я замер. Я ждал. Ждал этого момента всю свою жизнь, начиная с тридца-ти пяти лет, когда умер впервые. Я не помнил ничего. Я помнил только миг своей смерти. Точку. Перевал. Я жаждал услышать правду о том дне. Это был день мое-го рождения. Тридцать пятый. Последний. Больше дней рождений у меня не бы-ло, потому что я не становился старше...
... Ты знаешь, что такое любовь? Ты знаешь, что такое чувство, которому отдаешься с головой? Ты знаешь, что такое, когда для тебя нет никого в мире, кроме этого человека? А знаешь ли ты, что такое невозможная любовь?
...Дул сырой ветер, нес по мостовой желтые листья, мелкие камешки и клочки бумаги. По тротуару шел высокий мужчина в черном пальто. Ветер трепал концы его шарфа в крупную черно-белую клетку, небрежно повязанного на шею. Серая фетровая шляпа с широкими полями изредка закрывала его глаза, оставляя открытой нижнюю часть лица с аккуратной бородкой. Это – Дорисон Краумс, жи-тель вечно туманного Лондона. А глаза у него голубые-голубые, как весеннее не-бо, притом, что он смуглый и черноволосый, словно египтянин. Он бредет по улице, пристально заглядывая в глаза редким прохожим, словно хочет прочитать мысли каждого...
... Он не сумел прочитать мои мысли. Он не сумел заглянуть в мои глаза. Но я сделала это. Я увидела этого человека сквозь стекло небольшого кафе, где сиде-ла за чашкой горячего кофе со своим возлюбленным. Через десять секунд я забы-ла о том, с кем пришла, я видела только задумчивые глаза высокого мужчины в черном пальто. Он повернул голову и посмотрел на вывеску кафе, его взгляд за-держался на стекле... У меня замерло сердце... Но он не мог меня видеть, потому что стекло отражало сырую улицу, редких прохожих, но оно не позволяло загля-нуть внутрь... Он прошел мимо. Я долго смотрела ему вслед. А он даже не огля-нулся. Тот, с кем я пришла, заботливо осведомлялся о моем самочувствии, но мне было на него наплевать. Он был обречен. Я знала это с самого начала, но не дума-ла, что это произойдет так скоро. В тот же вечер на свете стало одним человеком меньше. Я расскажу тебе, как это было...
... Сумерки пронеслись по улицам. Стемнело. Загорелись один за другим фонари. Мы вышли из кафе «Шелковый путь» (небольшое заведение в японском стиле), я взяла под руку своего спутника и повела его в парк, что располагался неподалеку. Мне нравится бродить по темным улицам, под оранжевыми кругами тусклого фонарного света. Или по парку ночью. Там так тихо, и никого нет. Там только ветер летает меж стволов старых кленов и вязов. От земли поднимаются вверх испарения – оседая туманов в ветвях деревьев. Слышишь шорох ветра в ли-стве – и хочется писать стихи. В тот вечер снова прошел дождь. Мы шли по мок-рым дорожкам, взявшись за руки, и просто молчали. Я думала о том человеке, что прошел мимо меня сегодня. А мой спутник думал обо мне. Мне было довольно легко прочитать его мысли, ведь он никогда не отличался особыми способностя-ми к их сокрытию. А потом я проголодалась. Мне банально захотелось есть. На одно крошечное мгновение в моем сердце проснулась жалость. Но только на од-но. Потом она куда-то подевалась. Я остановила своего спутника. Прижалась к нему. Он в ответ обнял мое хрупкое тело. Я пробежалась пальцами по его щеке, погладила шею – она была в тот момент так притягательна. В следующий миг я ощутила вкус его крови на своих губах. Он так ничего и не понял. Я спросила у него: «Сладко ли так засыпать?». Он ничего не ответил... Его сердце билось все медленней и медленней. Почувствовав приближение последнего удара, я оторва-лась от него и уложила на влажную траву. Он был прекрасен. Я поцеловала его в лоб и тихо ушла. Ничто не вечно. Как и люди. Но ты и я – вечны...
...Капли с листьев кленов бесшумно летели вниз при каждом неосторожном движении ветра. Темнота наполняла каждую живую клетку воздуха призрачной массой. Я медленно шла по аллее старого парка и думала о человеке с пронзи-тельно-синими глазами. Я была не в силах что-либо сделать. Первый раз в жизни. Но и в последний...
... Я слушал ее, закрыв глаза. Но ее лицо, прекрасное, как самое звездное ав-густовское небо, представлялось мне в мельчайших подробностях. Голос, чарую-щий, обволакивающий, затягивал все глубже и глубже. Я всегда знал, что увижу ее наяву. Но, мне показалось, что все-таки когда-то мы встретились. Всего однаж-ды... Но... Ту встречу я должен был забыть навсегда...
... Твои синие глаза не выходили из моей головы. Я жаждала увидеть их вновь. Заглянуть вглубь лазурной бездны. Окунуться в их мягкий свет. Но не все желания исполняются скоро. А что они исполняются, то это я знала с детства. Меня так учила бабушка. Знала толк в таких делах. В исполнении желаний. Я ждала своего часа. Я умею ждать, тем более что мне отведена на это целая веч-ность...
... Вечность... Знакомое слово резануло слух. Я помню, как слышал это сло-во много раз в своих снах. Я видел цвет этого слова во сне. Ярко-красный. Похо-жий на свежую кровь...
... Я внезапно страшно проголодался. Голод пронзил меня насквозь. Меня скрутило. Я поморщился и болезненно охнул. Невыносимая боль пронеслась вих-рем в голове. Хочется есть. Она участливо смотрела на мои страдания, а потом спросила:
- Ты голоден? Не отвечай, я вижу. От моих глаз такое не скроешь...
... Ее взгляд стал еще более нежным и загадочным. Она аккуратно завернула рукав белого платья, обнажив тонкое запястье с голубыми нитями вен, по кото-рым пульсировала кровь. Из-за пояса она извлекла маленький кинжал в черных кожаных ножнах. Его ручка была причудливо изукрашена каллиграфией на ла-тинском языке. Лезвие оказалось серебряным и остро отточенным, оно угрожаю-ще поблескивало в свете пламени восковых свечей. Словно тяжелые оранжевые капли стекали по лезвию. Я не понимал происходящего. Что она собиралась де-лать? Мой воспаленный мозг отказывался подчиняться приказам разума. А тем временем она продолжала действовать. Я замер. Она приложила лезвие кинжала, облитое светом свечи к запястью, и провела им по бледной просвечивающей ко-же. Выступила удивительно красная кровь. Медленно заструилась по изящной руке вниз, по длинным пальцам. Аромат крови достиг моих обонятельных цен-тров, и я сошел с ума. А она, улыбаясь, протянула руку ко мне и коснулась влаж-ными от крови пальцами моих сухих губ. Я прильнул к ее запястью и позволил себе выпить живительной жидкости, чей запах с нотками железа не раз выбивал меня из равновесия. Она молча улыбалась, и не отрывала руки от моих губ. Теп-лая кровь наполнила меня силой... Удивительное ощущение. Я потерял сознание...
... Очнулся я уже утром. Ее рядом не было. Я вспомнил вкус ее крови... Странно, но силы ко мне вернулись, я это чувствовал. По комнате плыл легкий запах цветов жасмина, сладковатый, нежный. На тумбочке вновь оказался стакан с прозрачной жидкостью, но кроме стакана я нашел и белый конверт без надпи-сей. Интересно, что в нем? Я аккуратно вскрыл конверт и извлек оттуда листок бумаги, испещренный текстом. Красивый почерк. Я жадно впился глазами в строчки синих букв:

«Мой друг, я вынуждена покинуть тебя на неопределенный срок. Этот дом теперь твой, как и все, что в нем находится. Сегодня ты сможешь подняться с постели, потому что лечение окончено. Скоро ты совсем поправишься. Я рада, что с тобой, наконец, все будет в порядке. Ты вправе уйти, равно как вправе и остаться здесь. Я не обещаю вернуться, но если ты будешь ждать меня, буду тебе очень благодарна. Я жалею, что не успела дорассказать тебе ту историю о невозможной любви, которая все-таки стала возможной для меня. Мои жела-ния исполнились. Может быть, ты будешь меня винить во всем, что случилось с тобой, но я сделала так, как считала нужным. Я расскажу все позже. Но ты, наверное, имеешь какие-то свои догадки по этому поводу. Не знаю. Мне все рав-но. Я не собираюсь признавать свою вину. Судьба. Ты стал таким, какой есть сейчас, но я не жалею. Я обрела тебя в вечности. Я люблю тебя.
Твоя Хельга»

... Я никогда не знал ее имени. Я только ощущал его. Теперь оно стало мне известно. Что-то насчет догадок. Я не понял, о чем она говорила. Но я был согла-сен ждать ее вечно. Раз уж вечность теперь моя...