Три дня до смерти

1

Три дня назад Лика забирала из клиники анализы. Ей сообщили, что всё совсем плохо и ей осталось жить три дня. Врач смотрел на неё сочувствующим взглядом. По его лицу было видно, что он не в силах что-либо исправить.
Лика выбежала из кабинета и понеслась вниз по ступеням к выходу, не разбирая дороги от застилающих глаза слёз. Весь день она бродила по знакомым улицам, не веря в правду происходящего.
«Не верится, что через три дня меня не станет. А, может, это всё не со мной? Может, это просто дурной, кошмарный сон, который исчезнет с первым лучом восходящего солнца? Почему это случилось именно со мной? Почему реальность так жестока и безжалостна? Но ведь я всё равно бы умерла! Рано или поздно это произойдёт с каждым: с кем-то раньше, с кем-то позже. Какая разница, когда? Всё исчезнет, уйдёт вникуда, просуществовав долго или не очень. Вечным останется только небо, которое уже несколько миллиардов лет равнодушно наблюдает за жизнью людей на планете Земля».
Лика шла навстречу прохожим и не замечала в их лицах ни горя, ни сострадания, ни боли, ни сожаления. Все были погружены в свои мысли, озабочены своими проблемами. Лика готова была закричать от досады.
«Неужели никто не видит, как мне плохо, неужели никто не замечает, как я сейчас несчастна?»,— подумала девушка и остановилась посреди дороги. Никто этого не заметил. Лика даже запаниковала, подумав о том, что она, может, уже давно умерла, а её призрак остался блуждать по земле, не желая расставаться с миром, к которому она так привыкла. Девушка расставила руки в стороны и пошла вперёд.
Прохожие тут же опровергли её опасения: женщина средних лет покрутила пальцем у виска, глядя на Лику, старушка толкнула в спину, недовольно что-то бурча под нос, а мужчина, проходящий мимо, с презрением взглянул на неё и возмущенно сказал: «Девушка, что вы тут руки расставили, пройти не даете? Или вы считаете, что если вам нечем заняться, то и у других нет никаких дел, и они тратят время попусту?»
Тут Лика не выдержала и, что было силы, побежала прочь, подальше от этой толпы, от этих чужих, жестоких, равнодушных людей. Она бежала вперёд, не понимая, куда и зачем бежит, бежала из последних сил, словно могла убежать от своих проблем, от горькой правды, от жестокой реальности.
Остановилась, когда почти все силы иссякли. Лика села на деревянную лавочку и беглым взглядом осмотрела парк, в который даже не заметила, как забежала.
Парк был почти безлюдным. Солнце уже пряталось за верхушки высоких деревьев, скользя своими последними янтарными лучами по сухой, ещё зелёной траве. Оранжевые и малиновые облака на горизонте ярко пестрели на фоне бездонно-голубого неба. Ветер подхватывал рыжие листья и с шуршанием разносил по серым гравиевым дорожкам.
Домой Лика вернулась, когда было уже совсем поздно.
Ночью девушка спала плохо, если вообще можно сказать «спала». Она ворочалась с бока на бок. Едва задремав, резко просыпалась и, понимая, что она всё ещё жива, с облегчением засыпала вновь. Ей снилась вся её прежняя жизнь. Лика видела себя маленькой, вместе с родителями на даче, они собирали клубнику и радостно смеялись. Потом ей приснилась покойная бабушка. Она обняла Лику за плечи и тихо, успокаивающим тоном сказала: «Не волнуйся, внученька, всё будет хорошо, вот увидишь».


2

Лика лежала на диване, невидящим взглядом уткнувшись в потолок. По щекам струились слёзы, стекая по шее и впитываясь в наволочку подушки. Было слышно, как на кухне из крана монотонно капает вода, а за окном шумит жёлтыми осенними листьями старый клен.
«Уже прошли целые сутки. Как незаметно они пролетели, и мне осталось жить всего два дня. А эти два дня пролетят также быстро, как сочатся одна за другой песчинки в старинных песочных часах.
Если бы можно было остановить время! Но что такое «время»? Всего лишь условность, с помощью которой люди смогли хоть как-то упорядочить свою жизнь на планете Земля!
И что меня ждет там, в конце жизненного лабиринта, по которому я ещё совсем недолго плутала? Этого не знает никто и становится страшно. Страшно из-за неизвестности, ждущей меня впереди. И как больно осознавать, что практически никому нет дела до моего несчастья. Я уйду из мира, а все останется таким же, как и до меня, никто не заметит моего исчезновения, и я больше ничего не почувствую.
Но я ведь ещё так мало прожила! Так нечестно! Другие люди живут до восьмидесяти и даже больше. Почему мне отмерен такой короткий срок?
От такой несправедливости, кажется, можно разорваться на части, но этого никто не поймет и уж тем более не поможет. Но что значит «умереть»? Всего лишь присоединиться к большинству. Как же это всё несправедливо! Кто-то даёт нам жизнь, а потом забирает её обратно, словно это какая-то игрушка, и её нам просто одолжили поиграть на некоторое время! Как это жестоко!
Говорят, что жизнь — это страдания, так пусть же эти страдания длятся вечно!
Вспомнит ли меня кто-нибудь? Как только я умру, все сразу обо мне забудут. Даже друзья. Ну, погрустят недели две-три, а потом и вовсе вычеркнут из своей жизни. В таком случае это, может, совсем не друзья? Ведь Фалес говорил: «О друзьях должно помнить не только в присутствии их, но и в отсутствии». А они забудут обо мне, как только я перестану попадаться им на глаза. Да и существует ли вообще дружба? Даже А. Шопенгауэр сомневался в этом: «Истинная дружба — одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских змеях, неизвестно, являются ли они вымышленными или где-то существуют».
Так, может, дружба – это просто выдуманная сказка для того, чтобы легче было жить? Но почему-то жить от этого не легче, а еще труднее».
Лика старалась не думать о смерти, но у неё ничего не получалось. Девушка подошла к шкафу, полностью заставленному книгами, и наугад из ряда книг выбрала одну — тяжелую, большую, в светло-зелёном переплете.
«Афоризмы»,— прочитала она название книги и уселась в кресло у окна.
«Может, хоть чтение книги отвлечет меня от печальных мыслей»,— подумала Лика и, открыв книгу посередине, начала читать:

Самые смелые и самые разумные люди — это те, которые под любыми предлогами стараются не думать о смерти.
Ф. Ларошфуко

Жизнь, прожитую достойно, следует измерять деяниями, а не годами.
Р. Шеридан

Эти строки, как меч пронзили сердце девушки. «Ну почему всё, всё кругом напоминает мне о смерти; всё, даже книги не дают мне об этом забыть?!» Лика со всего размаха запустила книгой в стену и, быстро собравшись, выбежала из дома, надеясь, что хоть на улице её не будут преследовать эти печальные мысли.
Сев на первый попавшийся троллейбус, Лика вышла через две остановки и оказалась напротив крупного универсама. Девушка двинулась к пешеходному переходу и стала ждать зелёного света.
Тут её внимание привлёк худой вислоухий щенок неопределённой породы. Он, поджимая правую переднюю лапку, стоял вместе со всеми людьми на переходе и с нетерпением поглядывал на противоположную сторону дороги. Машины неслись с бешеной скоростью, напоминая гудящий, пролетающий мимо рой пчел.
«Бедный,— подумала Лика,— может, он сломал лапку?» Девушка поискала взглядом предполагаемого хозяина щенка, но так никого и не приметила. Все стояли с каким-то отстраненным взглядом, погруженные в свои мысли. Было видно, что никто кроме Лики щенка не заметил. А он тем временем поглядывал на поредевший поток машин и, видно, решив, что теперь блестящие вдалеке покрышки колёс никакой опасности не представляют, захотел перебежать дорогу, но, хромая, дошёл до середины и застыл, глядя на мчавшуюся прямо на него машину.
Лика с беспокойством посмотрела на светофор, свет которого всё никак не хотел переключаться на зелёный, а потом заметила, что машина мчится вперёд на щенка, совершенно не сбавляя скорости, и, судя по всему, даже не собираясь останавливаться.
Лика, не давая себе отчета, пулей выскочила на проезжую часть и стала махать руками, пытаясь этими жестами остановить машину, но водитель, видно, либо не замечал Лику, либо просто не хотел останавливаться, думая, что сейчас девушка опомнится и уберётся прочь с дороги. Всё больше осознавая неизбежность происходящего, Лика упала на колени и заслонила своим телом беззащитного щенка...
Вся жизнь пролетела перед глазами Лики, послышался визг тормозов, вскрики толпы и чьё-то грубое, неприличное ругательство. Потом все звуки будто бы разом затихли.
Лика открыла сильно зажмурившиеся глаза и осмотрелась. Машина затормозила буквально в нескольких сантиметрах от девушки. Водитель, уже успевший выйти из машины, орал на всю улицу:
— Тебе что, жить надоело? Из-за таких, как ты, одни проблемы и неприятности! А если бы я не успел затормозить, ты представляешь, что могло бы случиться? У меня бы было столько проблем!
— А вас только это волнует, только ваши проблемы? И, судя по всему, вы даже не собирались останавливаться,— Лика говорила спокойным, уверенным голосом, не повышая тона, глядя водителю прямо в лицо.
Водителя, видно, поразило спокойствие, с которым Лика разговаривала, потому что он обреченно махнул рукой, поняв, что объяснять что-то бесполезно и сказал:
— Что толку с такими сумасшедшими говорить, вы всё равно ничего не поймёте!
С этими словами он быстро сел в машину и, громко хлопнув дверцей, поехал дальше, демонстративно объехав за метр все ещё стоящую посреди дороги Лику.
Скопившиеся на дороге за время разборки машины терпеливо ожидали, пока девушка уйдёт с проезжей части. Толпа, собравшаяся за время происшествия, постепенно редела и расходилась.
Лика взглянула на испуганного, сжавшегося в комочек щенка, ещё не верящего, что смертельная опасность миновала, и его жизни уже ничего не угрожает. Он вздрагивал от холода, а его маленький хвостик дружелюбно бил по серому асфальту.
Девушка взяла щенка на руки и перешла дорогу на другую сторону. Быстро выспросив и найдя ближайшую ветлечебницу, Лика уже сидела на стуле в кабинете ветеринара, наблюдая, как тот осматривает щенка. Через несколько минут седой мужчина, глядя на Лику, огласил результаты осмотра:
— Закрытый перелом, ничего серьёзного, через месяц кость полностью срастется. А как это его угораздило сломать лапу? И как зовут это чудо?
— Не знаю,— сказала Лика, отвечая сразу на два вопроса, и пояснила: — Я его сегодня из-под машины спасла.
— Правда? Приятно узнавать, что в этом мире осталось хоть сколько-то порядочных людей. Обычно никому нет дела до братьев наших меньших, у которых порой не имеется ни дома, ни хозяина,— говорил ветеринар, перебинтовывая лапу щенку, который с интересом обнюхивал кончик бинта.
Через несколько минут ветеринар вручил щенка Лике и сказал:
— Через неделю обязательно принесите его ко мне на повторный осмотр. Не думаю, что будут какие-то осложнения, но лучше принесите.
— Через неделю?.. Но я не смогу... У меня не выйдет...– За эти несколько часов, так сильно насыщенные событиями, у Лики совершенно вылетело из головы, что через два дня её не станет.
— А в чем дело? Вы куда-то уезжаете?
— Нет, не уезжаю...
— В таком случае обязательно принесите.
Лика не знала, что сказать и, попрощавшись, отправилась домой.
Щенок терпеливо выдержал купание в ароматном шампуне и почти не сопротивлялся, хотя и без этого мыть пса, стараясь не намочить ему больную лапу было непросто.
Через пару часов высохший и сытый щенок лежал на диване рядом с Ликой, положив свою голову ей на колени.
Лика поглаживала мягкую шёрстку и думала: «Если бы знать об участи, которая постигнет меня! Возможно, всё могло бы быть иначе! Я бы пользовалась каждой минутой и секундой, чтобы не тратить время зря. Теперь я понимаю, почему нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня – потому что завтра у меня просто может и не оказаться такой возможности, может, я до завтра просто не доживу...»


3

Проснувшись утром, Лика покормила и выгуляла на улице щенка, а потом отправилась в город и пожертвовала все свои деньги на содержание в питомниках бездомных животных.
После обеда она, взяв с собой щенка, отправиться к озеру, на которое так любила ходить летом вместе с друзьями.
Уровень воды в озере заметно поднялся, благодаря осенним проливным дождям. Подойдя к берегу, Лика вгляделась в отблески лучей солнца на воде.
Она вспомнила, как много людей здесь было летом, а теперь – ни души. Только тихо падают кленовые листья на озерную гладь, оставляя на воде круги, которые быстро расходятся и исчезают, а разноцветные листья плывут вдаль на невидимых волнах, становясь всё дальше и дальше от берега, превращаясь в едва различимую точку, а потом и вовсе исчезая.
«Вот бы и моя печаль, моя беда унеслась вдаль на этих кленовых листьях и забылась навсегда», — подумала Лика и села на край обрывистого берега под клёном. Пёс тут же устроился рядом.
За озером виднелся лес, солнце ещё не садилась, но уже близилось к закату. Девушка посмотрела на воду и, увидев своё отражение, невольно улыбнулась. Никогда раньше она не замечала, что у неё на самом деле такая искренняя, лучистая улыбка.
Здесь, на берегу озера, Лика чувствовала какую-то невидимую энергию, которая придавала ей силы и покой.
Ей не хотелось уходить из жизни, покидать этот трогательный, неразгаданный мир, мир, в котором столько всего красивого и хорошего. И Лике казалось, что пусть даже прямо сейчас за ней придёт смерть, эдакая старушка с костлявыми пальцами и наточенной косой на плече, ей не удастся забрать Лику к себе в подземный мир, потому что Лика вцепится всеми руками и ногами в этот клён, и если так уж хочется, пусть смерть выдирает её вместе с корнями дерева, крепко сидящими в земле. И даже если смерть все-таки заберёт её из этого мира, то ничего страшного, всё равно Лика вернется сюда. Пусть нескоро, пусть через сотню или тысячу лет, пусть дождинкой, лёгким дуновением вечернего ветерка, оторвавшимся от ветки листочком — чем угодно, но обязательно вернётся в этот мир, пусть только он очень ждёт её.
Лика достала из портфеля блокнот и ручку. Слово за словом, строчка за строчкой на бумаге появлялся текст, который диктовала ей сама душа, само горячее чуткое сердце:

Я вернусь через тысячу лет
И потоком живительной влаги
Я прольюсь, словно солнечный свет,
На материю белой бумаги.

Лёгким бризом растаю в глазах,
Ярким всплеском Карибского моря,
Растворюсь горькой правдой в слезах
И лесным ручейком на приволье.

Я вернусь бриллиантом росы,
Ароматом цветущего сада,
Яркой молнией летней грозы,
Тишиной после громкого града.

Я вернусь ярким жгучим огнём,
Шаловливо играющим в печке,
Тёмным лунным затмением днём
И спокойным журчанием речки.

Я вернусь тихим шелестом трав,
Терпким запахом лилии спящей,
Вечной зеленью древних дубрав
И мечтой, за собою манящей.

Через несколько часов щенок и Лика, вернувшись домой, вместе поужинали. Лика улеглась в постель. Щенок тоже забрался к Лике на диван и улёгся рядом.
«Вот кто будет помнить обо мне всегда, вот кто никогда меня не забудет, вот чья дружба самая честная и преданная»,— Лика обняла пса и, зарывшись лицом в его пушистую, мягкую густую шерсть, спокойно заснула. За эти несколько дней она так устала, что у неё просто не хватало сил ни на то, чтобы думать, ни на то, чтобы плакать и сожалеть о чём-то. Сейчас ей просто хотелось выспаться, и она уже не боялась, что завтра может просто не проснуться...


Эпилог

Лика проснулась от настойчивого телефонного звонка.
«Как, разве я ещё не умерла?— подумала Лика,— А сколько времени у меня осталось? Час? Два?»
Лике не хотелось вставать, но телефон всё продолжал звонить, а щенок, уже проснувшись и спрыгнув с дивана, начал носиться по комнате, звонко, заливисто гавкая.
Лика нехотя встала и, найдя трубку радиотелефона, сонно прохрипела:
— Алло.
— Доброе утро! Это Анжелика Волотова?
— Да, — ответила Лика, зевая.
— Это из клиники. Срочно приходите к нам.
— Что, прямо сейчас?
— Да, прямо сейчас.
— Послушайте, я уже знаю, что мне уже никто не может помочь. Пожалуйста, дайте мне спокойно дожить свои последние минуты.
— Вы не понимаете. Это очень важно. Немедленно приходите!
— Ладно, сейчас буду, — сдалась Лика и стала собираться.
Через двадцать минут она уже сидела у врача в кабинете.
— Понимаете, — начал врач, — дело в том, что вашей жизни ничто не угрожает. Анализы были ошибочны. На самом деле у вас всё в порядке. Примите мои извинения за такую неточность. Вы, наверное, очень переживали все это время?
— Да нет, все в порядке, — поспешила заверить Лика, не веря, что всё это правда.
Лика выбежала из клиники на улицу в ясный солнечный осенний день и поспешила домой за щенком, чтобы вывести его на улицу.
Она вспомнила строки Б. Паскаля: «Мы никогда не живем настоящим, только предвкушаем будущее и торопим его, словно оно опаздывает, или стараемся вернуть прошлое, словно оно ушло слишком рано». Вспомнила — и впервые за всю жизнь ей захотелось жить настоящим. Радоваться всем и всему, что её окружает: каждому падающему листочку с дерева, каждой травинке, каждому лучику солнца, ясно-голубому небу, каждому вдоху и выдоху. Даже проходящие мимо люди уже не казались ей такими чужими и жестокими. Лика была готова всех обнять от счастья.
Она шла вперед по асфальтированной дорожке, сияя радужной улыбкой. В её глазах отражался целый мир, полный ярких красок и предстоящих радостных событий. И ей верилось, что всё обязательно будет хорошо...


2006 г.