Человек в черном

 Так уж повелось, что вечером весь рабочий люд стекается в таверну чтобы выпить, перекинуться в картишки и подраться. Этот вечер не был исключением.
 Наполенный дымом сумрак таверны освещали лишь свечи, покоящиеся в пыльных и засаленных канделябрах. Свет этих маленьких огоньков выхватывал из полутьмы раскрасневшиеся пьяные лица. Как и всегда в это время, здесь было шумно и людно. Толстый тавернщик вытирал пухлые руки грязным полотенцем, откупоривал бутылки, разливал пиво, вино и ром. Кто-то громко храпящий валялся под столом, нежно сжимая в объятиях бутылку рома, кто-то ругался, кто-то отплясывал на столе дикие танцы племен майя. Рядом с картежниками сидела банда разбойников, рядом с пьяницами потягивал пиво убийца. Жизнь шла своим чередом.
 Но было что-то иное в этот вечер, недоступное глазу странников и не вызывающее интереса у завсегдатаев. Здесь был кто-то еще.
 За дальним столиком в самом темном углу сидел человек в черном плаще. Капюшон скрывал его лицо, и только глаза его поблескивали, ловя отражения света.
 Никто не обращал на него внимания. Странники не были здесь редкостью, и по вечерам в таверне можно было встретить весьма странных личностей. Их не трогали, хоть им и не доверяли, но к ним давно привыкли, на них просто не обращали внимания. Здесь не задавали лишних вопросов.
 Человек в черном не шевелился и почти сливался с окружающим его мраком. Он сидел, вальяжно вытянув вперед ноги в покрытых дорожной пылью черных сапогах, и двигался только затем, чтобы поднести ко рту слабо дымящуюся трубку черного дерева. Если присмотреться, то можно было увидеть направление его взгляда из-под черного капюшона, но никто не приглядывался. Никто не замечал его.
 Человек в черном смотрел на двух играющих в карты людей, сидящих за столом почти в центре таверны.
 Это были два побитых жизнью человека. Один из них - бывалый моряк с повязкой на левом глазу и серьгой в ухе, одетый в какое-то причудливое рванье, другой - завсегдатай таверны, местный пьяница, шулер и вор. Моряк сидел с невозмутимым видом и, спрятав карты от взгляда соперника, в упор глядел на него своим серым глазом. Пьяница же с красным от волнения и распухшим от выпивки лицом нервно смотрел в свои карты.
 - Открываемся, - сказал дрожащий от волнения вор и резко бросил карты на стол рубашками книзу.
 Моряк небрежно кинул свои напротив.
 - Шулер! - завопил пьяница, вскакивая из-за стола. - Верни мои деньги!
 - Тысяча чертей! - воскликнул моряк. - Видит Бог, я играл честно!
 - Врешь, собака! - верещал вор.
 Моряк выхватил из-за пояса нож и с силой воткнул его в поверхность стола, вскакивая на ноги. При этом он продырявил голову бубновому вальту.
 - Убирайся к чертям, сукин сын! - прорычал он. - Иначе я сам отправлю тебя в ад!
 - Очень смелый, да? - проорал пьяница, красный как помидор.
 Схватив бутылку со стола, он разбил ее об угол, сделав "розочку".
 - Сейчас я тебе покажу, что такой ад!
 Внимание ближайших столов было приковано к двум разгоряченным людям с искаженными от ненависти лицами. Многие же продолжали заниматься своими делами: такие ссоры не были редкостью в таверне.
 Человек в черном плавным движением погасил трубку и убрал ее во внутренний карман плаща. Движения его были столь естесственны и непринужденны, что их никто и не заметил.
 Между тем обстановка накалялась.
 - Ты ничего не знаешь об аде, ублюдок, - прорычал моряк, сжимая в руке рукоятку вонзенного в дерево ножа.
 - Зато ты сейчас узнаешь! - заорал пьяница и резко ударил "розочкой" вперед, метя в живот противнику.
 Доли секунды хватило моряку чтобы вырвать нож из дерева, увернуться от удара и пригвоздить опустившуюся кисть к столу своим оружием. Пьяница взвыл от боли. Пальцы его судорожно разжались, "розочка" скатилась со стола и разбилась вдребезги. Кровь, сочащаяся из раны, быстро заливала стол. Вор попытался было вырвать нож из руки, но тот пробил ладонь насквозь и слишком глубоко вошел в мягкое дерево стола. Лужа крови достигла края и капала уже на пол.
 В воздухе повисла тишина. Тогда человек в черном поднялся с места и медленно подошел к двум обезумившим от ненависти людям. Лицо его было полностью скрыто капюшоном, только глаза ярко блестели из темноты. Внезапно он грациозным движением выхватил револьвер, пристрелил обоих и покинул таверну.