Ночные ощущения

Холодный металл не торопясь скользил по моей бархатной коже. К темноте было не видно, куда он меня ведет по узкой тропинке в густом лесу. И как он сам находит дорогу? Тем временем лезвие ножа успело по руке подняться до плеча и начало двигаться к шее, хорошо хоть оно успело согреться. На шеи металл звякнул о металл, он подцепил ожерелье и, разорвав цепочку, снял его. Зачем интересно? Что потом не успеет или забудет?
Я так ничего и не знаю о своем похитителе. Ой! Это чертова дорога еще и с корнями! Куда он меня ведет? Если хочет изнасиловать, то и здесь ему никто не помешает и меня не услышит.

— Стой, — сказал приятный баритон откуда-то спереди и справа.

Нож, который находился чуть ниже левых ребер, заставил меня остановиться. Примерно с минуту были слышны только звуки ночного леса, но затем послышались тихие приближающиеся шаги. Меня полностью обыскали, хотя правильнее будет сказать, ощупали, большие мужские руки, почему-то холодные, как у утопленника ранней весной. Ничего не сказав, обладатель рук ушел обратно, тихонько ломая мелкие веточки, лежащие на земле.

Лезвие легонько хлопнуло меня по попе, давая знак двигаться вперед и начало подниматься вдоль позвоночника. Так мы прошли еще пять минут. Вдруг я чуть не стукнулась носом во что-то деревянное, видимо дверь. Нож стукнул меня по затылку, давая понять, что надо открыть дверь. Как только я открыла дверь, нож кольнул меня в основании шеи, дернувшись я оказалась в каком-то помещении, а ощущение ножа пропало. Резко обернувшись, я успела увидеть в проеме закрывающейся двери на фоне далеких звезд длинный нож, висевший в воздухе. Дверь закрылась, и я услышала лязг затвора.

Значит, меня заперли. Надо разведать территорию, предоставленную в мое распоряжение. Территории оказалось не много: комната два на три, голые стены, сделанные из очень широких досок или, что почти невероятно, из цельного дерева; потолок высокий — допрыгнуть не смогла; пол ровный, деревянный, в углу, насколько смогла понять на ощупь, параша; дверь сделана из прочного и гладкого дерева, как и все остальное. Больше ничего не нашла. Интересно, а окно есть, я смогу понять, когда настанет утро? Или буду сидеть в темноте постоянно. Сразу вспомнился герой Р. Желязны, который несколько лет просидел в полной темноте, в подземной темнице… правда, перед этим его ослепили. Да, хорошо хоть этого не сделали. Во всем надо искать хорошие стороны. А что мне теперь делать? Спать? Нет, хоть и спала давно, но сейчас не усну, особенно на таком жестком полу. Но стоять тоже нет смысла. Я легла на пол и уставилась в темноту, туда, где должен быть потолок. Сняв туфли и носки, я чувствовала приятную прохладу гладкого дерева, чего совершенно не ощущалось через одежду, даже будь то тонкие льняные джинсы и хлопчатобумажная футболка. Унисекс — вот такая странная мода, но весьма удобная.

Мысли с ужасающей скоростью стали бежать в голове, как только прекратили свои движения различные части тела. Я в точности воспроизводила события, произошедшие сегодня вечером, но только в обратном порядке. Осмотр комнаты; закрывающаяся дверь и висящий в воздухе нож, с блестящим камнем на рукоятке — чего только я не помню! Мне даже показалось, что он синий. Темная дорога. Холодные большие мужские руки, нагло меня ощупывающие, шаги в полной темноте. Звуки леса, живого и дикого леса, в котором много спящих птиц и ночных охотников. Откуда я все это узнала? Я же всего минуту стояла в тишине! Долгая дорога с одним большим корнем поперек, да двумя низкими ветками, которые задевали меня, растрепали прическу, которую я так старательно укладывала еще сегодня утром (как давно это было!). Попытка сбежать, закончившаяся потерей длинного плаща белой кожи, хорошо выделанной и в хорошем состоянии, плаща превратившегося сначала в подобие смирительной рубашки, а потом в набор ленточек для бескозырок. Тогда я поняла, что сопротивляться не только бессмысленно, но и опасно. Встреча с похитителем (или ножом, каким я его видела на фоне холодных звезд, со сверкающим синим камнем на рукоятке) в двух шагах от моего дома, где меня ждет бутылка красного вина, большое удобное кресло, мягкий свет лампы, ни столике бокал вина, что-нибудь сладкое, нет, лучше пара кусочков соленого, легко разламывающегося сыра и… добрый, отзывчивый пес, пушистый настолько же, насколько и верный, а шерсти у него до самого пола, застеленного паркетом, почти как здесь, только там он лакированный и из кусочков и, думаю, что дома дерево светлее, хотя здесь я не видела дерева, а только чувствовала на ощупь. И вот в двух шагах от дома я чувствую холод металла, давно не касавшегося теплой человеческой кожи, такой холод, что на языке появляется привкус хорошей стали, из которой делают, то ли булатные клинки, то ли рессоры, из которых делают заточки. Ощущение, которое приятно первую секунду, пока не понимаешь с чем оно связано, что означает — ты теперь не одна как все последнее время, тобой кто-то заинтересовался, чего не было последние два года. И зачем я пошла этой дорогой, что меня потянуло! Ведь всегда ходила другой, привычной и удобной, но тут вдруг вспомнила инструкции безопасности, что надо менять маршрут и время его прохождения, чтобы труднее было выследить. Вот и решила пойти по другому пути. Видимо не правильно поняла крики интуиции об опасности. Дурацкое послеобеденное время, когда удалось разрешить проблемы, давно висящие топором над душой, которых не было бы, если бы я по-другому относилась к работе и коллегам. Скучный и невкусный обед в компании зашоренных и невидящих ничего, кроме себя, людей, которые ходят на работу каждый день как на пытку в смеси с развлечением, когда пытают других. Утренняя морока, связанная с еще не решенными проблемами, с быстро кончающимся хорошим настроением, опозданием начальника, его плохим настроением и желтой рубашкой под зеленым галстуком и серым помятым костюмом. И вот наконец, приятные воспоминания, которые можно подробнее припоминать, смакуя каждую мелочь в темной деревянной камере.

Мои глаза были открыты и смотрели вверх, но ничего не видели, когда я очнулась от воспоминаний, почувствовала, где нахожусь, не поверила тому, на что мои глаза смотрели довольно давно. Высоко над моей головой, прямо в зените светила яркая звезда. Значит, у моей камеры нет потолка! Или крыши! Точнее нет ни того, ни другого. Интересная картина! Это что, меня посадили в выточенный ствол дерева, у которого нет вершины? Другой версии у меня нет, а эта объясняет, почему стены и пол сделаны из монолитного дерева. Звезда давно выплыла из-за стены и спокойно мерцала каким-то успокаивающим красным светом. Она не мешала вспоминать, а если на нее долго смотреть, то кажется, что проваливаешься в туманную красноту и попадаешь в воспоминания. На чем я остановилась?

Дорога на работу, проходящая между светлых, веселых деревьев, кивающих тебе зеленой листвой и посыпающие лепестками белого, желтого цветов, так ароматно пахнущих, если их размять пальцами и глубоко вдохнуть свежий утренний воздух, еще не заполненный дневной жарой и пылью городской суеты. Мокрый черный асфальт, мокрый от только что проехавшей оранжевой машины с мигалкой. Редко проезжающие машины еще не кажутся такими противными и вонючими. А редко встречающиеся прохожие сонно улыбаются в ответ на мою веселую и чистую улыбку. В такое утро все звуки мне кажутся музыкой, даже звук воды из люка на тротуаре мне представляется горным водопадом с кристально чистой водой и рыбой, прыгающей из воды в надежде подняться выше по течению. Туфли, мягко отталкивающиеся от мокрого асфальта, приятно обжимают ногу, а мягкие носки служат единственной прослойкой между моей нежной кожей и ухоженной кожей обуви. Полупрозрачные джинсы, обтягивающие мои стройные и сильные ноги, в нужной мере защищали меня от прохладного ветерка, дующего по этой улице всегда по утру мне в лицо. Белые трусики, слегка различимые под черными джинсами, полностью скрывающие то, что принято считать неприличным. Футболка, подчеркивающая спортивные формы моего тела, заставляющая встречных мужчин отвлекаться от своих дум. Длинный белый плащ, полы которого почти касаются мокрого асфальта, а когда я подхожу к краю, намокают от травы. На левом плече сумка из пеньки и покрашенная в цвета солнца — красно-оранжевая, в зависимости от освещения и угла падения света. В сумке лежит книга, которую я читала до самой ночи и теперь полна воспоминаниями о ней и ощущением схожести с героями прекрасно написанного романа. Выход из дома, звеня ключами и проверяя закрытость двери, вспоминая ничего не забыла ли я выключить перед уходом, вроде ничего, поздоровалась с двумя соседями, точнее соседом, курившим на площадке двумя этажами ниже моей квартиры, долго еще провожавшим меня взглядом, пряча левую руку в карман потертого халата, правой опираюсь на перила, и с соседкой выводившей свою молодую таксу на прогулку. Сборы на работу, запихивание всего "необходимого" в сумку. Одевание и выбор одежды из большого платяного шкафа, причесывание. Все труднее вспоминать, так как все домашние дела повторяются каждодневно и похожи друг на друга как две капли оливкого масла, которые я добавляю почти в любую еду, особенно утром. Трудно отличить, что было сегодня, а что неделю назад. Например, сегодня я мылась под душем с абрикосовым мылом или позавчера? Или сегодня было розовое мыло? Точно помню, что вчера было клубничное, потому что оно кончилось. Или сколько я сегодня съела черных гренок с сыром, расплавившимся еще на сковородке, когда я дожаривала вторую сторону хлеба, так ароматно пахнувшего после жарки в масле и приятно хрустящего коркой? Кажется три или четыре, не могу сказать точно, помню только, что был мой любимый соленый сыр и стакан яблочного сока с мякотью. А еще стаканчик йогурта, а вот какого не помню, наверное, лесная ягода. Зато прекрасно помню момент просыпания, когда начинаешь ощущать скольжение шелковой простыни по голой коже и тепло солнечных лучей, падающих через открытое окно, смягченных негустой листвой берез растущих перед домом. Сладко потягиваюсь и простыня, полностью сваливаясь с теплого непроснувшегося тела, дает дорогу утреннему квартирному бризу, охлаждающего кожу, радостно будящего весь организм. Да… на своей кровати приятно потягиваться, здесь так не получится, на таком жестком полу, пусть он и гладкий, хорошо скользит. Приятно босыми ногами прошлепать до кухни, по пути слегка почесав пса большим пальцем левой ноги, включить электрочайник и пойти принимать душ, с каким-то мылом и шампунем для здоровых волос. Сквозь шум струй слышать, как чайник начинает пыхтеть, а пес скребется, пытаясь заглянуть в душевую кабинку, нет, тебе сюда нельзя, я сейчас выйду и тебя покормлю и расчешу. Заварить душистый чай в небольшом оранжевом чайнике и одной рукой делать гренки, а второй еду для пса. Выпить свежайшего чая и расчесывая пса, собирать его шерсть для будущего свитера из красивой черной собачей шерсти. Потом приступить к завтраку из гренок с сыром, йогурта и стакана сока. В конце, по-моему, был еще последний оставшийся абрикос, очень мягкий и сочный, но после него пришлось мыть руки. Потом я вышла на балкон, для приличия надев трусики и лифчик, хотя кто будет меня разглядывать в такую рань да еще через деревья, расчесать и высушить мои длинные волнистые рыжие волосы, так приятно струящиеся по плечам.

Я то ли все-таки заснула, то ли просто так долго вспоминала, но небо в дырке надо мной посветлело, и пропала звезда. Я не могла потянутся под шелковым бельем, принять душ, поиграть с псом, поесть хоть что-нибудь, не могла нормально расчесать волосы, которые за сутки сильно запачкались и перепутались. Хотя бы хоть что-то… что было всего сутки назад.